Дарья Донцова - Путеводитель по Лукоморью
Анна зыркнула на меня и сурово сказала: «Мне нужны бабки, поэтому я тут и сижу. Медальон семейный, а я с семьей дел иметь не желаю, он для меня не память, не талисман, а обычный кусок золота. Сережки намного ценнее, отчего же не совершить обмен. Вот крестик, хоть и копеечный, я никому не отдам. Я его получила… Да какая тебе разница, почему я медальон отдала! Не лезь ко мне! Не хочу вспоминать о родственниках!» Анна так разошлась, что я даже испугалась.
Так, так… Тут все вроде бы более-менее понятно. После этой встряски некоторое время в городке было просто чудесно. Беркутов, благодаря паломникам, хорошел. Буркин и компания богатели, Обоев почти все получаемые деньги вкладывал в клинику и сделал ее лучшей в области. Илья Николаевич слегка оправился после инсульта, сел в инвалидную коляску, ему наняли сиделку…
– А почему мэр оставил Богданова в своем доме? – встрепенулась я. – С какой стати Буркину заботиться о постороннем мужчине, тратить немалые деньги на уход за ним?
Фекла заморгала.
– Разве могло быть иначе? Максим Антонович замечательный человек, умный, добрый. То, что он придумал с Ирой, было затеяно для процветания Беркутова и его жителей. Исключительно ради людей!
– Мда… – крякнула я. – У мэра и его друзей роскошные дома, машины и, полагаю, солидные счета в банках.
– Я не считаю деньги в чужом кармане, – неожиданно резко оборвала меня Шлыкова, – зато вижу, что местное население выбралось из нищеты. Илья Николаевич близкий друг Максима Антоновича, мэр не мог его оставить в беде. Буркин очень порядочный человек и за своих горой стоит. Даже речи не было, чтобы Илью Николаевича в специнтернат для одиноких больных отдать, он же там быстро умер бы. Нет! Максим Антонович ощущает ответственность за Богданова. Никто не виноват в смерти Ирины, произошел глупый несчастный случай. Ну да, мы скрыли факт кончины Иры, но думали о населении Беркутова. Люди только голову подняли и опять в яме тонуть? Ведь если иссякнет поток паломников, что станет с городом?
– Не будем спорить, – миролюбиво сказала я. – И что, Аня до сих пор играет роль Богдановой?
– Нет, – выдохнула Фекла. – Она всех поставила в идиотское положение. Однажды не вышла к завтраку, и Максим Антонович решил, что девица хочет поспать подольше, велел ее не будить. Но когда она и к обеду не появилась, Буркин, конечно, забеспокоился. Поспешил в ее комнату, увидел застеленную кровать, шкаф без вещей и обнаружил записку: «Прощайте, вы мне надоели. Аня».
– Куда она отправилась? – подскочила я.
Шлыкова пожала плечами.
– Тайна, покрытая мраком. В пять тридцать утра у нашего вокзала на одну минуту останавливается поезд «Москва – Воркута». Анна Фокина билет не покупала, мы проверяли, но ведь можно уехать инкогнито, просто заплатив проводнику. От столицы до Полярного круга много километров, мало ли где она сошла.
– Верно, – кивнула я. – Значит, Аня жива?
Фекла округлила глаза.
– Сейчас? Понятия не имею. Мы о Фокиной больше ничего не слышали. Когда она убегала из Беркутова, была вполне здорова, имела при себе деньги. Максим Антонович отлично ей платил.
– Ты лучше не про Фокину вещай, а говори о том, как Буркин поступил дальше! – приказала Зинаида Борисовна.
Лично меня интересовала только судьба Анны, но я решила дослушать рассказ Феклы до конца.
Глава 33
Говорят, в жизни все случается дважды. Не знаю, насколько верно сие утверждение, но в отношении Максима Антоновича и компании оно сработало без осечек. Бизнес, построенный на вранье, после бегства Фокиной второй раз оказался на грани краха. Выход из положения неожиданно подсказал Обоев. Владимир Яковлевич мечтал приобрести для клиники современный томограф, и он испугался, что паломники, к которым перестанет выходить Ирина, быстро разбегутся, денежный ручей иссякнет, и больница не обзаведется современным диагностическим оборудованием. Поэтому он предложил:
– Роль Ирины может сыграть моя жена Людмила.
Владимир Яковлевич женился снова вскоре после смерти Татьяны. Никто Обоева не осудил, все знали, каково ему пришлось – врач потерял почти одновременно и супругу и сына. В год, когда случились оба несчастья, на Владимира Яковлевича было страшно смотреть, он не заходил домой, переселился в рабочий кабинет. Старшая медсестра ухаживала за начальником и очень быстро окрутила его. Всем было понятно: Людмила – хитрая и корыстная особа, которая просто использовала удачно подвернувшуюся возможность изменить свою жизнь к лучшему. А главврачу нужна была женщина, способная вести домашнее хозяйство. Любовью в этом браке и не пахло. Хотя Люда направо и налево вещала о своих горячих чувствах к мужу, ей почему-то никто не верил. Люди знали, что больше всего на свете новая жена Обоева любит шопинг, тратит на покупки все сбережения главврача и постоянно устраивает ему скандалы с припевом: «Дай мне побольше денег». Владимир Яковлевич давно понял, что совершил ошибку, связавшись с Людой, но они не разводились. Почему? У Феклы нет ответа.
Максим Антонович обрадовался предложению друга. Мэру очень не хотелось нанимать актрису, то есть привлекать к авантюре постороннего человека, у компании уже был печальный опыт с Фаиной Максимовой. Хорошо хоть от алкоголички-тихушницы можно было откупиться продуктами. А Людмила какой-никакой, но близкий человек, тайна останется в своем кругу.
Буркин переговорил с ней, и был заключен договор. В отличие от Зои и Анны, Обоева будет жить дома, утром будет приходить в особняк мэра, а вечером уходить назад, благо дома врача и главы города разделяет общий забор с калиткой.
Чтобы ее подруги не удивлялись, куда на целый день исчезает Люда, Владимир Яковлевич сообщил, что супруга пишет книгу, поэтому ездит собирать материал, часто посещает редактора. Но ему никто не верил, народная молва живо разнесла слух: бывшая медсестра носится в столице по магазинам. Частично это было правдой. Жена Обоева имела выходные дни (ей не всю неделю приходилось исполнять роль Богдановой), и у нее наконец-то появились приличные деньги. Людмила потребовала купить ей машину, гоняла в Москву и «шопилась» там от души. Ясное дело, ей хотелось показать новые шмотки, и она, дождавшись свободного часа, обязательно шла в людное место, разодетая, словно поповна на Пасху. Злые языки тут же перемололи все по-своему, местные кумушки считали, что Люда с утра до ночи проводит время в столичных магазинах.
Месяц назад симпатичная иномарка Обоевой сгорела. Ничего криминального с машиной не случилось – в ней замкнуло проводку. Пожар потушили быстро, но у местных опять родилась своя версия: Владимиру Яковлевичу так опостылело поведение жены, что он уничтожил тачку, чтобы лишить супругу возможности мотаться в Москву и там профукивать наличность. В действительности Людмила тратила собственные деньги, и у них с Обоевым установились нормальные, дружеские отношения.
И опять все вроде утряслось. До того дня, когда в Беркутов прикатила писательница Арина Виолова.
Визиту литераторши местный царек и его окружение не обрадовались, но и тревоги не испытали. До сих пор, правда, знаменитости к художнице не приезжали, но Максим Антонович был спокоен. А вот Обоеву очень не понравилось желание Виоловой проинтервьюировать Ирину. Главврач высказал мэру свое мнение по этому поводу, Буркин разумно ответил:
– Принять Виолу Тараканову меня попросил сам Корсаков, я не мог отказать Борису Ивановичу. И совсем неплохо, если она состряпает книгу, где в центре сюжета окажется история Богдановой, нам нужен пиар.
Фекла перевела дух, взяла стакан с маленького столика и принялась пить воду. Я терпеливо ждала, пока она утолит жажду. Хорошо помню случайно подслушанный мною в день приезда разговор в кафе. Главврач очень злился из-за предстоящего визита москвички. Наверное, боялся, что его жена не сможет правильно поговорить со мной.
Фекла вернула на столик пустой стакан и продолжила историю.
Обоев пытался убедить Максима отказать писательнице, но Буркин остался непреклонен. Знаменитость ждали где-то к полудню. В районе половины двенадцатого Людмила должна была прийти в дом мэра, облачиться в одежду Богдановой и в очередной раз исполнить хорошо выученную роль. Но Люда не появилась. Игорь Львович поспешил к Обоеву, ему даже не понадобилось входить в дом, чтобы понять: случилось несчастье. Люда лежала во дворе, она была мертва. Судя по открытому настежь окну спальни, супруга Обоева свалилась со второго этажа и сломала шею…
Я выпрямилась и сменила позу. Меня привели в дом Буркина, оставили одну в комнате, а Максим Антонович именно в этот момент узнал о смерти Люды. Я слышала беседу Сердюкова, мэра и Обоева, но слова «она ушла от нас» никак не связала с чьей-то смертью. На что угодно готова спорить: в момент гибели на бедняжке Людмиле были туфли, похожие на те, что надела в день своей кончины Ирина. В тот момент, когда Игорь Львович и Вадим (я уверена, что это были именно они) подняли труп Людмилы, к забору, отделяющему особняк мэра от дома врача, подрулил на инвалидной коляске Илья Николаевич. Обоеву удалось частично реабилитировать больного, он просится в туалет, самостоятельно ест, пьет, а еще ему нравится удирать от сиделки. Что он и проделал в тот день. Думаю, Богданов услышал голоса, поставил свое кресло вплотную к изгороди и прильнул глазом к щели между досками.
