Дарья Донцова - Маникюр для покойника
– Он дома?
– Почти всегда, болеет очень, еле ходит…
– Позвоните и скажите, что сейчас к нему придет представитель органов.
Домоуправша мигом схватилась за телефон.
ГЛАВА 25
Тридцать девятая квартира оказалась в третьем подъезде. Ирина Федоровна, накинув на плечи шубку из цигейки, лично довела меня до дверей, обитых красивой блестящей кожей.
– Спасибо, – проговорила я и строго добавила: – Вы, естественно, понимаете, что речь идет о государственной тайне и никакие разговоры о моем визите невозможны.
– Конечно, конечно, – испуганно закивала домоуправша и нажала на звонок.
Дверь тут же растворилась. На пороге, тяжело опираясь на палку, стоял худой, горбоносый старик в неожиданно ярком молодежном спортивном костюме.
– Только вы предупредили, душечка, – обратился он к Ирине Федоровне, – и я сразу в путь пустился, пока по всем коридорам проковыляю, входите, сделайте милость.
– Нет, спасибо, – залепетала домоуправша, явно собираясь бежать от «капитана» без оглядки, – работы много, сейчас из пожарной инспекции придут.
И, не попрощавшись, она метнулась в лифт.
– Уж простите старика, душечка, – улыбнулся Георгий Львович, – не могу резво бегать, побреду кое-как.
– Совершенно никуда не тороплюсь, – заверила я его, и мы поползли по длинному, извивающемуся коридору мимо гигантских пустых комнат.
Наконец, шаркая ботинками, именно ботинками, а не тапками, профессор добрался до помещения, служащего, очевидно, кабинетом.
Три стены были густо заставлены книжными полками. Впрочем, тома в той или иной степени растрепанности виднелись повсюду: на подоконнике давно не мытого окна, на огромном письменном столе, даже на полу, возле гигантского глобуса в деревянной подставке. Тут и там были расставлены артиллерийские снаряды, скорей всего ненастоящие. А на столе стояла чудовищно уродливая бронзовая фигура: обнаженный мужчина поднял над головой нечто, напоминающее пушку, тут же красовалась табличка «Георгию Львовичу в день шестидесятилетия от войск ПВО».
– Садитесь, садитесь, – радушно предложил хозяин, указывая на кресло.
Я осторожно опустилась на подушку, слушая жалобный писк пружин. Кресло сравнялось возрастом с Георгием Львовичем и могло развалиться в любую минуту даже под моим весом.
– Надо же, – восхитился Дааз, – каких очаровательных женщин стали брать на работу в КГБ!
– ФСБ, – поправила я его. – Комитет государственной безопасности теперь именуется Федеральной службой.
– Ох, милочка, – усмехнулся хозяин, – ваше славное ведомство так часто меняет названия, что и уследить трудно: ГПУ, НКВД, КГБ… Наверное, думают, что сущность тоже изменится. Хотя, следует признать, подвижки происходят. Когда я взаимодействовал с органами, женщин не встречал!
– Вы были агентом?
Георгий Львович расхохотался и принялся вытирать глаза большим синим носовым платком.
– Вы, однако, шутница! Конечно, нет, деточка. Работал на военно-промышленный комплекс под неусыпным надзором первого отдела. Только не спрашивайте, чем занимался, разглашать не имею права.
Я окинула взглядом артиллерийские снаряды, фигуру, подарок от войск ПВО, и усмехнулась про себя. Смешной старик! И так ясно. Прежде чем намекать на тайны, людям следует внимательно поглядеть на окружающие вещи! Еще мой папа-математик ехидничал, читая книжки про шпионов.
«Ну что он так мучился, пытаясь узнать расположение наших военных частей, – недоумевал папа, – ежу понятно: если в лесу, среди полного бездорожья и грязи возникает отличная «бетонка», а перед съездом на нее красуется «кирпич», все ясно – впереди воинская часть!»
– Я пришла не по поводу работы…
– В связях с ЦРУ не замечен, – моментально откликнулся старик и вновь оглушительно засмеялся.
– Нас интересует ваша внучка, Молотова Татьяна…
Старик сразу поскучнел:
– А в чем дело?
Я поколебалась минуту, но потом все же решилась:
– Собственно, она ни в чем дурном не замечена, разве что живет с чужим мужем…
– Как? – изумился Дааз. – Михаил не супруг Танюши?
Я покачала головой:
– Нет, он связан давно узами брака с некоей Ефросиньей Романовой, впрочем, супружеская жизнь там не удалась, детей нет, а Молотова ждет ребенка… Но это, в конце концов, личное дело треугольника, мы, как вы понимаете, заинтересовались Татьяной совсем по другому поводу. Вы хорошо знаете знакомых внучки?
– Она моя племянница.
– Так как?
– Может, попробуете объяснить, что стряслось?
– Мы разыскиваем близкого приятеля Молотовой, очень толстого мужчину с маленькой, змеиной головой по имени Слава. Не слыхали о таком? Он убийца и похититель людей.
Георгий Львович посуровел:
– Уважаемая…
– Евлампия Андреевна, – подсказала я.
– Чудное имя, старорусское, редкое. Так вот, уважаемая Евлампия Андреевна, я совершенно не имею понятия о круге общения Татьяны.
– Как же так? – изумилась я. – Вроде близкая родственница, вы так хлопотали о квартире для нее…
Дааз дернул шеей и вздохнул:
– Ладно, слушайте, только пожалейте старика, никому из наших не выдавайте.
– Никогда в жизни, – пообещала я.
– Она мне не племянница…
– А кто?
– Никто!
– Как? – изумилась я. – Зачем же тогда спектакль устраивали?
Георгий Львович тяжело оперся на палку и поднялся. Медленным шагом старик добрел до письменного стола, взял красивую серебряную рамку и подал мне. С фотографии смотрели счастливые, улыбающиеся лица: молодой худощавый мужчина, крупная блондинка и толстенький щекастый подросток, мальчишка лет тринадцати-четырнадцати.
– Это мой сын, невестка и внук, – пояснил Георгий Львович. – Не дай бог и вам когда-нибудь пережить такое…
– А что случилось?
Дааз тяжело вздохнул и сел в кресло.
– Трагическая случайность. В их «Волгу» врезался троллейбус. Единственное, что радует, – моя жена не дожила до этого ужаса, скончалась в 1989 году… Я остался совсем один, как перст.
Ужасное происшествие с сыном подорвало здоровье старика, впрочем, и лет ему было уже много. Сначала отказали ноги, потом стала день-деньской болеть голова, и вот наступил момент, когда Георгий Львович оказался на пенсии. Со всевозможными надбавками и привилегиями выходило на круг чуть больше тысячи рублей. Естественно, бывшие подчиненные не бросали начальника, наведывались в гости, принося с собой подарки: конфеты, торты и сигареты. Но потом поток посетителей начал ослабевать. Немощный, полунищий старик оказался никому не нужен.
И тут Георгию Львовичу пришла в голову славная мысль – он мог бы продать четырехкомнатные апартаменты сына и жить в свое удовольствие. Но не тут-то было. Квартира, хоть и приватизированная, считалась служебной жилплощадью, и совет жильцов прямо намекнул старику: посторонних не пропишем. В январе к Георгию Львовичу приехала старинная знакомая, Мария Леонидовна Раух, и предложила отличный выход из, казалось, безвыходного положения.
– Жорочка, – щебетала она, поправляя пухлой ручкой слишком черные для натуральных кудри, – квартирка-то твоя не продается!
– И не говори, Маша, – отмахнулся приятель, – сама знаешь, как сейчас у ученых с деньгами…
– Ну вот, совет жильцов все-таки экстремистская организация, – протянула Мария Леонидовна. – Ясно же, научным работникам не до квартир, что ж, теперь с голоду подыхать?
Георгий Львович вспомнил, как сам громче всех кричал на правлении кооператива против хозяина ресторанчика, и ничего не сказал.
– Радуйся, дурачок, – сообщила Раух, – слава богу, у тебя есть я. Слушай внимательно.
Дааз покорно посмотрел на Марию Леонидовну. Дело оказалось простым. У Раух есть подруга, а у той дочка – красавица, умница… Детка вышла замуж, жить негде. Денег в семье навалом, но молодые хотят не просто роскошные апартаменты, а квартиру в элитарном доме, с приличными соседями. Здание, где проживает Дааз и где в соседнем подъезде пустует квартира трагически погибшей семьи, подходит идеально. Дело за малым, Георгию Львовичу следует сказать, будто Танечка его племянница…
– А вдруг попросят метрику? – робко заикнулся Дааз. – У нас знаешь какие люди в совете жильцов сидят.
– Нет, вы поглядите! – всплеснула руками Мария Леонидовна. – На дворе давно перестройка, демократия, а у вас пятидесятые годы, «холодная война» и совет жильцов. Пойми, ты собственник квартиры, и никто не может запретить ее продать.
Георгий Львович вспомнил бесконечные несчастья, преследовавшие владельца ресторанчика, и только вздохнул.
– Впрочем, – неслась дальше Раух, – не переживай, сделают метрику, будто она дочь твоей сестры, заткнешь рот вампирам.
Сказано – сделано. Не прошло и двух недель, как жилплощадь перешла в руки Тани и Михаила. Георгий Львович получил огромную сумму и теперь живет в свое удовольствие, не отказываясь от хорошей еды, американских сигарет и кофе, даже нанял домработницу. «Племянница» оказалась приятной девушкой, а ее муж даже пару раз возил старика к врачу. Очень милые, приветливые люди, но об их знакомых Дааз абсолютно ничего не знает.
