Дарья Донцова - Развесистая клюква Голливуда
Студент взял Аню за руки.
— Это не розыгрыш. Он умер.
— По-всамделишному? — по-детски спросила Пряникова. — Совсем-совсем?
В комнате снова стало тихо, но Белка быстро опомнилась и взяла ситуацию в свои руки:
— Юлечка, ты можешь отвести Аню вниз и напоить ее чаем? В буфете есть коньяк, надо капнуть ей в кружку спиртного. Справишься?
— Конечно, не беспокойтесь, — девушка выпала из роли школьницы-капризницы.
Когда они покинули комнату, Белка взглянула на Ваню:
— Ты абсолютно уверен, что Пряников мертв?
Студент отошел от кровати.
— Да. Но пусть на него посмотрит Геннадий Петрович.
— Он уже один раз констатировал про летальный исход, — сердито перебил его Никита, — и дерматолог отказался помогать Пряникову, когда тому плохо стало.
— Чего пристали? — взвизгнул самозванец. — Сами разбирайтесь!
Налетев на кресло и громко выругавшись, Комаров скрылся в коридоре. Миша посмотрел ему вслед:
— Псих!
— Мд-а, нервная система ни к черту, — поставил диагноз Бурундуков.
Я избегала смотреть на Никиту, чтобы ненароком себя не выдать. Геннадий Петрович выдал себя за дерматолога, но жизнь непредсказуема, Комарова постоянно загоняют в угол. Здесь любой впадет в истерику! А вот Никита — гениальный актер, не найди я в его сумке форму заключенного, ни на секунду бы не засомневалась, что он обычный турист.
— Пряникова зарезали? — прошептала Маша.
Ваня изумился:
— Нет. На первый взгляд его смерть кажется естественной. Но я не способен сейчас установить причину. Вероятно, не выдержало сердце, может, отек легких, оторвался тромб. С чего ты подумала, что его убили?
— Не знаю, — протянула Маша.
— Бытие определяет сознание, — провозгласил Бурундуков, — жил-был такой дядя на свете, звали его Карл Маркс. Он говорил: как живешь, так и думаешь. Сидишь в болоте — все вокруг лягушками кажутся, сам червяк — и человечество для тебя состоит из червей. Маша отдыхает в «Кошмаре», поэтому у нее одни убийства в головке. Так, милая?
— Вроде того, — пробормотала Леонова.
Бурундуков неожиданно попытался привлечь меня к себе, я шарахнулась в сторону и налетела на Мишу. Тот прижал меня к своему плечу. Уж на что мне не нравился парень, который, как выяснилось, является потенциальным вором, но, ей-богу, лучше уж обниматься с ним, чем с убийцей Никитой. Из двух зол выбирают меньшее.
— Прекратите пикироваться, — приказала Белка, — давайте трезво оценим ситуацию. Кузьма Сергеевич мертв. Что нам делать?
— Запереть комнату, — начал командовать Бурундуков. — Это место происшествия, здесь улики, которые могут понадобиться криминалистам. Нам нужно уйти отсюда, мы и так тут изрядно натоптали. Ураган рано или поздно завершится, он не вечен. Когда погода наладится, надо вызвать специальную бригаду.
— Согласен, — кивнул Ваня. — Маленький нюанс: тело начнет разлагаться.
— Необходимо перенести его в холодильник, — пожал плечами Бурундуков, — в тот, куда прятали лжепокойницу.
— Кузьма Сергеевич очень крупный, — возразил Ваня, — он туда не влезет.
— А у меня вопрос, — кашлянул Семен и опасливо покосился на Белку, — можно спросить?
— Если по делу, то да, — разрешила бабуля.
— Девчонка-труп вроде нанятая? Ну, вы ее подыграть попросили и никому не рассказали? — поинтересовался Сеня. — Даже мы с Катей не в курсах!
— Это твой вопрос? — рассердилась я. — У нас сейчас другая проблема.
— Я про холодильник в чулане, — загудел Семен, — у него крышка с защелкой! Опустили ее — и чпок! Как девчонка ее изнутри открыла? Консенсус! Она только снаружи отпирается, надо ручку поднять, иначе не выйдет. Производитель это придумал в целях сохранности продуктов.
— Чтобы замороженные куры не освободились? — абсолютно серьезно осведомился Миша. — Сами бы дверку не подняли?
— Ну, типа того, — кивнул Сеня.
— При чем здесь консенсус? — не понял Никита.
— Он хотел сказать «нонсенс», — уточнила я. — Семен, к чему твои расспросы?
— Не знаю, — признался тот, — просто так говорю.
— У нас есть подвал, — перебила его Белка, — вернее, погреб.
— Холодный? — уточнил Ваня.
— Достаточно, — кивнула бабуля, — раньше, когда был один холодильник, я там разные запасы держала. Не ледник, но колбаса долго не портилась.
Никита кивнул:
— Значит, и трупу ничего не будет.
Меня это заявление покоробило, Белка поморщилась и сказала:
— Так. Степашка, отведи Юлю с Аней в пустой номер. Не надо, чтобы вдова видела, как несут тело мужа. Катя, открой подпол, спустись вниз. Сеня, иди с горничной, проверь, в каком состоянии полки, возьми пару простыней и застели одну из них. Нехорошо труп на голые доски класть. Степа, проследи за Катей и Сеней. Пусть Семен вернется сюда, а мы пока сообразим, как нести бедного Кузьму Сергеевича и опускать в подпол. Думаю, Геннадий Петрович и Олег нам не помощники. Первый в истерике, а второй болен. Ну же, Степашка, не стой.
Я встрепенулась и побежала выполнять указания. Белка легкомысленна, порой бывает на редкость инфантильна, слово «хочу» она употребляет значительно чаще, чем «надо». Но в момент форс-мажора бабуля проявляет ум, сообразительность и отчаянную храбрость. Все вокруг растеряются, впадут в панику, а Белка живо примется руководить ситуацией.
Когда Юля увела Аню в другую комнату, мы с Катей и Семеном вошли в чуланчик, где хранятся консервы и прочие запасы.
Я ткнула пальцем в железное кольцо на полу:
— Тяни!
Семен ухватился за кольцо и рванул его вверх. Мне в лицо пахнуло сыростью и холодом.
— Когда мы подпол в последний раз открывали? — спросила Катя.
— Не помню, — ответила я, глядя на выступающие из темноты ступеньки.
— На лестнице-то пыли нет! — удивилась Катя и щелкнула выключателем.
— Откуда ей под землей взяться? — хмыкнул Сеня и начал спускаться в озаренный тусклой лампочкой подпол.
— Пыль завсегда есть, — покачала головой горничная.
— …!..! — донеслось из подвала.
— Ты упал? — забеспокоилась я. — Осторожней надо! Эй, Сеня!
Но он молчал. К сожалению, Семен очень неосторожен, а в подполе есть притолока, о которую можно треснуться головой.
— Идиот! — в сердцах воскликнула я и спустилась по ступенькам, ожидая увидеть его на полу.
Но Сеня стоял возле длинных деревянных полок, прикрепленных к одной из стен. Белка рассказывала мне, что в голодные годы перестройки она хранила здесь огромное количество консервов. На крепко сколоченных стеллажах стояли жестяные банки со сгущенкой, тушенкой, топленым маслом, маринованными огурцами, помидорами, вареньем. Когда в Россию хлынули импортные продукты, подполом перестали пользоваться, но крепкие стеллажи остались и сейчас выглядят как новые. Их собирал отец Вадима, Сергей Петрович Ханков, они тщательно ошкурены, покрыты морилкой, лаком. Сергей Петрович, в отличие от многих, был очень аккуратен, даже педантичен. Чего нельзя сказать о Сене, который сейчас стоит с тупым видом, покачиваясь с носков на пятки.
— Что замер? — спросила я. — Ухитрился приложиться головой о притолоку? И кто ты после этого? Даже в подвал без приключений спуститься не можешь!
Семен ткнул пальцем в угол:
— Степа! Гляди! Жуть!
Я прищурилась: в темноте белел непонятный предмет. Пытаясь разглядеть, что это, я сделала несколько шагов и взвизгнула.
Вот уже несколько дней хлещет ливень, и в подвал стала просачиваться вода. Ничего нового. Каждую весну и осень Белка нанимает людей, которые гидроизолируют подпол, но все равно по одной из стен рано или поздно начинает ползти цепочка капель. Из-за дождя здесь сыро, вода размыла часть земляного пола, и из него торчит… человеческая рука.
Глава 28
— Что? Что? Что? — засуетилась Катя. — Мне спуститься к вам?
Я прохрипела.
— Нет необходимости! Я раздавила лягушку.
— Фу-у-у, — протянула Катя и отошла от лестницы, — какая гадость! Я их боюсь.
— Это ж не жаба, — возразил Семен, — это ж…
Я его пнула:
— Если расскажешь Катьке, что тут увидел, больше у нас не работаешь.
— Понял, — испугался Сеня, — заткнулся.
— Вот и молчи, — приказала я, — вылезай и сиди в столовой.
В номер Пряниковых я вошла с озабоченным видом:
— В погребе полно воды.
— Откачаем, — махнула рукой Белка, — есть насос.
— Это имеет смысл делать после окончания потопа, — возразила я. — Ваня, пойдем, глянешь на сундук-морозильник. Думаю, мы сможем поместить туда тело Кузьмы Сергеевича. Никита, останьтесь здесь с Белкой. Не хочется бабушку бросать одну около покойника.
— Ну, конечно, — кивнул Бурундуков, — не волнуйся, Изабелла Константиновна в надежных руках.
— Здесь почти сухо, — удивился Ваня, когда мы очутились в подполе.
