Дарья Донцова - Лягушка Баскервилей
– Спасибо, – ответила я, решив не обижаться на дежурного.
Не прошло и пяти минут, как на участке появились парень в камуфляжной форме и симпатичная девушка ненамного старше Маши, одетая в белый халат.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался юноша и, ткнув пальцем в бейджик на своей груди, представился: – Николай Березин, Что случилось?
Домашние, перебивая друг друга, начали разъяснять ситуацию. Березин хмыкал, кашлял, кивал и в конце концов промямлил:
– Чего только у людей не происходит… – Затем вытащил мобильный и связался с начальством.
– Семен Михайлович, тут того, они к собачке прилипли, к маленькой такой. Нет, не бродячая, ихняя. Вроде цветок у них растет, они его псами кормят. Ничего не пил! И не ел! Тут укрепленный наряд нужен! Понял, есть!
Николай аккуратно положил сотовый в карман и с явным облегчением произнес:
– Сейчас сам Семен Михайлович Рогачев прибудет. Он по пустякам не ходит. Вон вчера на двадцать пятом участке…
– Что произошло? – загремел командный бас. По мощеной дорожке чуть вразвалку торопился плотный мужчина в пятнистой форме, за его спиной маячили еще две шкафоподобные фигуры.
Снова начались томительные объяснения. В конце концов Семен Михайлович кивнул:
– Обстановка ясна. Обмазывание неизвестной жидкостью с целью уничтожения живого объекта, предположительно собаки.
Я прикусила губу. Голову на отсечение даю – Рогачев бывший милиционер. Сидел в районе, потом вышел на пенсию и пристроился в охрану. Только сотрудник МВД способен произнести фразу «живой объект, предположительно собака». Никогда не читали протоколы? Если нет, то и хорошо, лучше эти бумаги никогда не видеть. В них пишут порой странные вещи. Ни один сотрудник милиции не укажет: «на трупе золотая цепочка». Нет, напишут так: «на шее украшение в виде цепи из желтого металла, предположительно золота». Или «изъята подушка с красными пятнами, похожими на кровь». Даже если на застежке стоит проба, а подушка лежит на раненом человеке, милиционер не имеет права делать выводы. Вот проведут экспертизу и установят, что и как называется. Думаете, чем занимается следователь большую часть служебного времени? Сидит в засаде или гоняется за бандитами по улицам? Такого, конечно, тоже хватает, но в основном он заполняет всякие бланки и пишет бесконечные бумажки, причем соблюдая массу условностей. Ошибешься, оформишь не так, и судья исключит лист из дела, доказательная база развалится, и вместо справедливого наказания уголовник получит свободу.
– Ясно, – загремел Рогачев, – не о чем тут думать. Николай, обхватывай мужика, я возьмусь за девушку, вы, парни, цепляйтесь за остальных. На счет «раз, два, три» дернем в разные стороны.
– От кого-то я уже слышал подобное предложение, – тихо-тихо сказал Аркадий. – Может, поискать другой способ?
Но Семен Михайлович не обратил никакого внимания на Кешу.
– Приступаем, – приказал он. – Ну, вперед! Услышав «три», охранники дернули приклеевшихся к собаке участников действа. Послышались крики, отчаянный визг Жюли, но, о радость, местами полысевшая собачка упала на дорожку и осталась лежать на ней, задрав кверху лапки.
– Срослось, – удовлетворенно отметил Семен Михайлович. – Только вам придется как за ложный вызов платить – отдирание собак в договоре не указано.
– Без проблем, – заверила Ирка, – выписывайте квитанцию.
– Интересно, как отреагировали бы в салоне красоты, если бы я попросила сделать мне эпиляцию ладоней? – задумчиво произнесла Зайка, разглядывая свои руки, на которых осталась шерсть Жюли. – Вот чем теперь отскребываться?
– Чегой-то ваша собачонка не шевелится? – с явным интересом спросил Рогачев. – Никак ушиблась. Ах ты, бедненькая, еще и наполовину лысая стала. Ну, не расстраивайся, отрастет шкурка…
Я с умилением глянула на Рогачева. Надо же, грубоватый с виду охранник внутри нежен и заботлив. Сейчас ему жаль Жюли, которая невесть почему замерла и даже не пыталась сменить позу.
– Давай вставай, – старший охранник наклонился и погладил йоркшириху.
– Не надо! – воскликнул Кеша, – не трогайте! Но поздно. Ладонь Семена Михайловича прилипла к йорку.
Тут только до меня, как до жирафа, с большим опозданием, дошла суть дела. Йоркшириха шлепнулась, когда охранники разлипили домашних. Ушибиться она не могла, Жюли весит очень мало, да и упала с небольшой высоты. Знаете, почему собачка осталась на дорожке кверху пузом? Она приклеилась к камням, которыми вымощена тропка. И сейчас Семен Михайлович не сумеет распрямиться. Просто фильм «Приклеенные-2»!
— Эй, эй, – занервничал начальник, – че мне, так и стоять? Немедленно отковырните! Ну, раз, два…
Не успела я вздрогнуть, как парни в форме, выстроившись цепочкой, дернули Рогачева.
– Уроды! – взвыл Семен Михайлович. – Плитка ж на цементе!
Николай поскреб в затылке:
– Может, бензинчику плеснуть? Клей растворится…
– Еще чего! – закричала Зайка. – Хотите из-за своего сержанта Жюли отравить?
– Я майор, – слегка обиженно уточнил Рогачев.
– И че? – влезла в разговор Ирка. – Какая разница, хоть маршал, только большие звезды тебе сейчас не помощники!
– Некоторые клей, – прищурился один из охранников, – от нагрева мягчеют. Можно костер развести на этой плитке.
– А моя рука? – зашумел Рогачев. – Заткнись лучше, Егор, и не разевай рот до конца смены!
– Понял, – покорно кивнул Егор. – Вот завсегда так, хотел, как лучше, а меня мордой в…
– Надо плитку выковырять, – предложил Иван. – Сейчас я ее стамесочкой подрублю, вы, ребята, снова дерните, и шоколадно получится.
– Делайте, что он велит! – загремел Семен Михайлович. – Только быстро, а то вся кровь к голове прилила, сейчас из носа выльется.
– Хорошо, если через сопатку потечет, – элегически отметил Иван, орудуя железкой, – значит, в башке не скопится, , а вот если не захочет, тогда беда…
– Какая? – прохрипел Рогачев, которому при его весе и наверняка неважной физической подготовке было крайне неудобно находиться в согбенном положении.
– Под черепушкой забродит, – с выражением поэта на простодушном лице уточнил Иван, – и каюк, инсульт, парализует на фиг. Все, можно попробовать дернуть, я ее малость подрубил.
– Живее! – начал беспокоиться Рогачев. – Изо всех сил! Сколько есть, столько и приложите. Не хочу тут от инсульта скосопятиться.
Вновь выстроилась живая цепочка и…
Тут мне следует дать некоторые объяснения. По изначальному проекту в левой части нашего дома следовало быть гаражу. Мы, узнав о том, что попасть к машинам теперь будет совсем просто, сначала обрадовались, но потом Зайка поехала в гости к одной своей знакомой и явилась назад с категоричным заявлением:
– Никаких автомобилей в здании. У Ленки и в прихожей, и в холле, и даже в столовой, когда кто-нибудь начинает заводить двигатель, пахнет выхлопными газами.
Спорить с Заюшкой не берется никто: Ольга страшна в гневе. Впрочем, на сей раз она оказалась на сто процентов права: приходя в гости к тем, кто живет в коттеджах, объединенных с гаражами, я всегда унюхивала запах отработанного топлива.
В результате мы сконструировали у забора навес, а в помещении, где так и не разместился гараж, устроили баню с просторной комнатой для отдыха. Но поскольку поправки в проект вносились уже во время строительства, коренным образом переделать «автодом» не получилось. Мы не стали закладывать большие проемы, предназначенные для ворот, – вставили туда здоровенные стеклопакеты от потолка до пола. И вскоре сообразили, что сглупили. И правда, можно ли хорошо расслабиться после баньки в комнате, одна из стен которой целиком прозрачная и вдобавок выходит на дорогу?
Но мы решили не унывать. Теперь у нас там живой уголок – несколько аквариумов с рыбками, черепашками и диван, на котором сейчас вольготно расположился Крошка Че Второй. Почему у него такое имя и откуда в нашей семье появился сей субъект, я уже объясняла и повторяться не хочу, лишь уточню: никто из нас, включая дипломированного ветеринара Дениску и желающую стать Айболитом Маню, не способен определить, кем является Че. Птица? Да, у Че имеются два крылышка, размером с почтовую марку, но они кажутся крохотульками на фоне большого, словно у индюка, туловища. Жилистые желтые лапы с мощными когтями похожи на орлиные, зато перьев нет. Вернее, они есть, но человеку, впервые увидевшему Че, кажется, что невероятное создание покрыто мелкозавитой шестью, как у новорожденного ягненка. Голова у Че круглая, и на макушке торчат треугольные, совсем кошачьи уши. Еще у нашего героя наличествует хвост, смахивающий на тот, что торчит у Банди.
Иногда Че сладко зевает, потом расставляет лапы, совершенно по-кошачьи потягивается и виляет продолжением позвоночника. В такую минуту меня всегда охватывает любопытство – кто родители милашки? А далекие предки? Бабушка кошка, папа собака, мама индейка, а папа баран? Да, кстати, .ног у Че четыре, и он очень ловко ими пользуется, летать же не умеет совершенно, из чего я делаю вывод: орлов в роду у красавчика не имелось, максимум гуси. Между прочим, воды Че совершенно не боится. Поэтому слово «птичка», обращенное к нему, не имеет под собой никакого основания, но мы упорно продолжаем считать Че кем-то вроде соловья. Правда, он никогда не поет, просто издает разные, не особо мелодичные звуки.
