Дарья Донцова - Клетчатая зебра
– Васильева, – в тон ему отозвалась я, вовремя сообразив: преподаватель будет представляться, пока не услышит в ответ мою фамилию.
– Наконец-то! – выдохнул он. – Я звонил вам всю ночь.
Я мысленно перекрестилась. Хорошо, что всегда отключаю перед сном мобильный.
– Утка! – продолжал Фирсов в присущей ему манере. – Невероятно! Неописуемо!
– В каком смысле «неописуемо»? – деликатно осведомилась я. – В прямом или переносном? Ночной горшок не очень велик и весьма мил внешне.
– Я собираю уток! – заголосил Фирсов.
– Я привезла вам пакет в целости и сохранности.
– Уток! – талдычил Иван Николаевич. – Кря-кря! Фигурки птиц, а не то, о чем сказать стыдно! Заберите свою гадость назад!
– Спасибо, не хочу, – честно ответила я. – Побеседуйте с тем, кто отправил посылку.
Иван Николаевич начал что-то бубнить, но я быстро отсоединилась и выскочила из машины. Большая стрелка часов, висевших на фасаде здания, замерла на цифре «12», маленькая указывала на «2», из дверей повалили работники фабрики, в основном женщины, одетые в платья и вязаные кофты – сегодня на улице внезапно похолодало, народ предпочел утеплиться.
Первая схваченная мной за рукав тетка приветливо откликнулась:
– Светлана Попова? Не знаю ее. В каком цеху работает?
– Вроде на складе, – уточнила я.
– Катьк! А Катьк! – заорала собеседница.
Одна из баб остановилась.
– Чего тебе?
– Попову знаешь? Она у вас сидит.
– Светку? – спросила Катя.
– Да, – обрадовалась я. – Где ее найти?
– Чего искать… – хмыкнула Катя. – Вон пионерка чапает, в синих штанах. Левее позырь!
Я пошарила глазами по толпе и выделила из массы обрюзгших теток хрупкую фигурку подростка лет двенадцати, единственную, на ком были джинсы.
– Чего стоишь? – удивилась Катя. – Лови ее, а то в маршрутку сядет.
Я ринулась за школьницей, не понимая, какое отношение она имеет к Фурыкиной. Может, это ее внучка? Кто же разрешил несовершеннолетней работать на фабрике? Даже во время летних каникул нельзя принимать на службу тех, кому не исполнилось четырнадцать.
Девочка отделилась от толпы рабочих и пошла к ларькам. Похоже, она намеревалась сделать покупки, потому что притормозила возле лотка с косметикой. Я схватила ее за плечо.
– Скажи, пожалуйста…
Подросток обернулся, и конец фразы застрял у меня в горле. Из-под вытравленной перекисью челки на меня хмуро смотрели глаза с жирно нарисованными «стрелками», на щеках полыхал неестественный румянец, нанесенный слишком толстым слоем, губы напоминали сосиски, в них явно вкачали гель, а сверху намазали перламутровой помадой. Но ни большое количество косметики, ни силикон, ни щуплая фигурка, ни тинейджерская одежда не могли скрыть возраст тетки. Да, сзади ее легко было принять за школьницу, но при взгляде на лицо иллюзия рассеивалась. Передо мной стояла явно немолодая особа.
Глава 30
– Светлана Михайловна? – выдавила я из себя.
В глубине ярко накрашенных глаз метнулся огонек тревоги.
– Чего надо? – нелюбезно спросила бывшая зэчка.
Но я уже успела прийти в себя.
– Ваша фамилия Фурыкина?
Тетка дернула плечом.
– Ошибка! Я Попова. Не лезь!
– Давайте зайдем в кафе? – миролюбиво предложила я.
– Денег нет на ресторан, – по-прежнему грубо отреагировала тетка.
– За мой счет, – пообещала я.
– Че за интерес тебе чужих кормить? – не обрадовалась «красавица».
Я изо всех сил пыталась наладить контакт.
– У меня к вам пара вопросов, лучше побеседовать за чашкой кофе.
Собеседница исподлобья глянула на меня:
– Еще шампанское предложи!
Я прикинулась восхищенной:
– Замечательная идея! Откупорим бутылочку!
Светлана Михайловна покосилась по сторонам:
– И че те надо?
Я взяла ее под руку.
– Вы любите пиццу? Или спагетти с морепродуктами?
– Дерьма не жру, – сурово отрезала Фурыкина. – И не пью.
– Пойдемте, – настаивала я, – самое время пообедать.
– Вали-ка ты на… – послала меня жена маньяка и выдернула руку. – Примоталась, блин! Я с бабами не сплю, ковыляй, пока не огребла!
Я укоризненно покачала головой:
– Неужели я похожа на лесбиянку?
– Че, у нас благотворительная акция по прокорму прохожих? – заржала женщина. – Может, еще и бабла отсыплешь?
– Милостыню подавать не собираюсь, – ответила я, – но если вы ответите на мои вопросы – получите деньги. Обед прилагается в качестве бонуса.
– Сколько дашь? – поинтересовалась тетка.
Я ответила дипломатично:
– В обиде не останетесь.
– Назови сумму, – уперлась Светлана Михайловна. – И в кафе пойдем по моему выбору, только туда, куда я захочу.
После короткого торга и обретения задатка повеселевшая Фурыкина бойко пошагала на соседнюю улицу, к небольшой закусочной, расположенной на первом этаже кирпичного дома. Там без малейших кривляний она села за столик в углу и решила ни в чем себе, любимой, не отказывать.
Пока Фурыкина заказывала закуски, первое, второе, третье, четвертое, пятое и десятое, я молчала, но когда она с вожделением потребовала: «Пузырь перцовки», я вмешалась в процесс:
– Спиртного мне не надо.
– Я что, во сне про шампусик слышала? – скривилась тетка.
– Нет, я готова купить вам бутылку любого пойла, но после беседы, – категорично заявила я.
Светлана Михайловна неожиданно не стала спорить:
– Лады, договорились.
Я попыталась начать интервью:
– Скажите…
– Сначала пожрать надо, – возразила нахалка. – На голодный желудок нормальные люди не беседуют!
Мне пришлось терпеливо ждать, пока она уложит в себя огромное количество заказанной еды и закурит вонючую дешевую сигарету.
– Вот теперь спрашивай, – милостиво разрешила она.
– Вы Фурыкина Светлана Михайловна?
– Не! Я Светлана Михайловна Попова, – уточнила пособница маньяка.
– Верно, вы стали ею после отбытия заключения, – терпеливо продолжала я.
– Я всегда была Поповой, – уперлась баба.
Я ввязалась в глупый спор:
– Нет. Попова ваша девичья фамилия. А Фурыкиной вы стали, выйдя замуж за Алексея Трофимовича.
– Ты че? В загс я не ходила, детей не имею, – нагло соврала мне в глаза Светлана Михайловна, – закажи чаю. Хотя, нет, здесь крепкий не заварят, бурду принесут. Тогда лучше кофе!
– Как вам не стыдно! – возмутилась я. – Поели, получили задаток, а теперь не хотите разговаривать? Лучше не прикидывайтесь дурочкой, а то…
Светлана Михайловна растянула в улыбке силиконовые губы, обнажив белые искусственные зубы.
– А то что? Ты меня не пугай! Я маленькая, да жилистая, не с такими в отряде справлялась. Никогда не была Фурыкиной! Не имею к маньяку никакого отношения! Да, я сидела, не отрицаю, мотала срок за воровство, торчала на игле и за дозу на все готова была. Но детей не мучила!
Я укоризненно посмотрела на бывшую убийцу.
– Молодец, вы меня обманули, пообедали за мой счет, получили немного денег и довольны. Наверное, решили, что я из газеты? Хочу сделать сенсационное интервью с подельницей педофила? Ошибаетесь. Вашей дочери угрожает опасность, а внучку, о которой небось вы и не слышали, на днях убили, и, похоже, это месть родственника одной из жертв Фурыкина. Если я его не остановлю, то все закончится очень плохо. Но вам, кажется, без разницы, что случится.
– Эй, погоди! – занервничала Светлана Михайловна. – Я Попова!
– Да я уж поняла, – отмахнулась я.
– Фурыкина на зоне померла, – нагло соврала тетка. – Мы в одном отряде числились, она о себе кой-чего рассказывала, но я мало что помню, мимо ушей ее сказки пропускала!
Я сдвинула в сторону пустую посуду, навалилась всем телом на столик и попыталась заглянуть лживой бабе в глаза.
– Понимаю, что вы избегаете воспоминаний о прошлом, боитесь потерять работу, место в общежитии и превратиться в изгоя. Удивительно, как вам удалось выжить на зоне, женщины жестче мужчин, пособницу педофила они должны были придушить в первый месяц ее пребывания в колонии. Но вы, похоже, умный, хитрый, изворотливый человек, сумели выстроить отношения с зэчками, сделали выводы из случившегося и, сменив фамилию, решили начать жизнь с нуля. Немного поздновато, но сейчас средняя продолжительность жизни женщин в России увеличилась, а учитывая ваше телосложение, можно предположить, что вы легко перешагнете за девяностолетний рубеж. Только не будет ли вас на смертном одре мучить совесть? Я сейчас говорю не о жертвах насилия. Вдруг убийца лишит жизни вашего ребенка? Вы дадите ему возможность продолжать охоту на свою дочь, если не ответите на мои вопросы!
Тетка закурила новую сигарету.
– Знаешь, кой-чего я вспомнила из фурыкинских басенок. Рассказать?
– Сделай одолжение, – попросила я, тоже переходя на «ты». В конце концов, чего церемониться?
– Она девку родила в пятнадцать лет. Осуждаешь за такое? – прищурилась собеседница. – Небось шлюхой ее считаешь?
