Татьяна Луганцева - Мордашка класса люкс
— Да, Петр Михайлович такой… — улыбнулась Фрида, — он весь в творческом процессе и поиске. Ему с таким же успехом можно показать проездной билет и сказать, что это удостоверение следователя, он все равно ничего не заметит.
— А ты? Ты не могла проверить его документы? — допытывался Венсан.
— Как-то ни к чему было… да они могли у него быть фальшивые, что бы это изменило? Я готовилась к спектаклю, тоже мысли витали в облаках, да к тому же он ошарашил меня сразу фотографиями трупов молодых девушек, и как-то стало не до документов, — призналась Фрида, — я до сих пор осознать не могу, что он напал на меня…
— Он убил того бандита, что преследовал тебя и которого он обезвредил на твоих глазах, — сказал Венсан.
— Да?! Откуда ты знаешь?
— Денис Игоревич показал мне фотографии подозреваемых, я опознал его, а следователь сообщил, что этого человека нашли мертвым.
— Какой ужас… Тогда мне показалось странным, что он не позвал помощь, не заключил преступника в наручники… Боже! Я все время находилась в опасности. Рядом со мной был человек, которому я доверяла, а должна была опасаться! Как же я вам благодарна за спасение! — прижалась к нему Фрида. — Мне надо учиться слушать разумные доводы.
— Золотые слова, — подтвердил Венсан.
Врачи оставили их в больнице до утра и отпустили под роспись о добровольном покидании больницы.
Раздраженные, красные глаза Фриды не могли принять даже капли от воспаления, которые вызывали резкую боль и поток слез.
Утром с опухшими глазами она выглядела не лучше. Встретившись в холле с Венсаном, они вместе поехали в следственное управление.
— Я не оперирую, — сокрушенно признался ей Венсан, — с тех пор, как познакомился с тобой, общаюсь только с милицией и лечащими врачами.
— А я не играю на сцене по тем же самым причинам, — вздохнула Фрида.
Они приехали к следователю вовремя и в десять часов вошли к нему в кабинет.
— Доброе утро, — поднял голову Денис Игоревич, — у… кажется, утро у вас не очень доброе. Как себя чувствуете?
— Как и выглядим, — ответила Фрида.
— Присаживайтесь, — предложил следователь и зевнул, — извините, не выспался, ну и типчика мы вчера взяли. Настоящий псих! По нему плачет судебная психиатрия!
— Он что — настоящий маньяк? — уточнил Венсан, придвигая стул своей спутнице.
— Тот самый! Он действительно убил двух девушек, и все это он делал для Фриды.
— Для меня? — удивилась она.
— Это с его слов. Ты его фетиш, его навязчивая идея. Мы с группой побывали сегодня под утро у него дома и были поражены. Вам бы, Фрида, понравилось. Столько поклонения вашему образу вы не получите за всю вашу жизнь, даже если будете всенародной любимицей. Вместо обоев все стены оклеены вашими афишами, увеличенными фотографиями и постерами. На полках в его кабинете в рамках тоже стоят ваши фотографии! Причем на них вы на сцене в разных ролях, вы на улице и даже вы через окно, по всей видимости, в своей квартире.
— Он следил за мной? — ужаснулась Фрида.
— С его слов, он ваш поклонник уже два года, — пояснил Денис Игоревич.
— Кошмар! Я ничего не замечала.
— А что ты вообще замечала вместе со своим Петром Михайловичем? — спросил Венсан, уточняя у следователя: — Его действительно зовут Семеном Ивановичем?
— Своей музе он представился настоящим именем — Семен Иванович, фамилия его Суховей. У него высшее образование, когда-то давно он был женат, но брак не сложился. Жена его воспитывает сына, тот не общается с отцом, считает его неудачником. После развода он сильно пил, но потом это дело бросил ради достижения своей цели — любви и гармонии с вами, Фрида.
— Что? — сглотнула она и вытерла слезы.
— Видимо, в результате неудач с женщинами, полным фиаско как мужа и отца, алкогольным отравлением и крахом на профессиональном поприще, грубо говоря, у него повредилась голова. После развода, пьянства и увольнения с работы Семен Иванович устроился грузчиком при продовольственном магазине и поселился у них в подсобном помещении. Но при всем при этом он остро ощущал нехватку ласки, любви, заботы и понимания. Как у каждого человека, у него был идеал женщины, и этот идеал стал для него наваждением. Он вбил себе в голову, что если бы встретил такую женщину, то она бы поняла его, а он ради любви к ней смог бы возродиться из пепла, свернуть горы, и они жили бы долго и счастливо. Твоя беда, Фрида, заключается в том, что ты явилась его идеалом. Встретив тебя случайно на улице, Семен Иванович потерял разум окончательно. Он пошел за тобой как зачарованный. Он проследил тебя до театра, затем до дома, и с этого дня его жизнь обрела смысл, если можно так сказать. Он узнал о тебе все и стал молча тебя обожать, собирая афиши, посещая спектакли, тайно фотографировать тебя, придумывать разные истории.
— Он же должен был знать, что Фрида замужем, — тихо сказал Венсан, — по его логике, первым должен был пострадать ее муж Максим?
— Первоначально у Семена Ивановича была другая логика. Он хотел, чтобы его любимая была полностью счастлива, даже если и не с ним. Он уничтожил Фридиного мужа, если бы тот ее бил и обижал. Семен хотел решить все мирным путем, он желал, чтобы она сама поняла, что живет не с тем человеком, и ее судьба — это он.
— Он же убил двух девушек! — заметила Фрида, высморкавшись. — Наверное, представлял, что убивает меня!
— Опять мимо! Он убивал их из-за того, что они посмели быть похожими на его музу. Они были жалкими подделками его богини, — пояснил майор.
— Какой ужас! А я жила и ничего не замечала…
— Так бывает, он умел раствориться в толпе и смотреть на вас восторженными глазами из зрительного зала. Постепенно Семен Иванович стал замечать, что ему мало просто наблюдать за вами. Он остро захотел общаться с вами. Семен начал думать, как сблизиться с вами, чтобы доказать, что он и есть тот человек, который нужен его музе. Ему пришла в голову идея использовать свои же преступления во благо знакомства с вами, и он сделал то, что сделал, постепенно озлобляясь.
— Почему? — спросила Фрида, заинтересованная рассказом следователя.
— Потому что так часто бывает: фантазируешь себе одно, а при общении с человеком оказывается, что он совсем не такой, каким ты его придумал. Ты не упала в обморок при его появлении и не попросила любви, причем не только не бросила своего мужа, но еще и завела себе любовника. Семен начал нервничать, что все идет не по его сценарию, затем злиться, поэтому он и решил напасть на вас.
— Чего он хотел?
— Привезти вас к себе в квартиру, больше похожую на алтарь, посвященный вам, и выложить все начистоту. Вы или бы приняли его условия, или поплатились бы жизнью, — посмотрел он на Фриду поверх очков и добавил: — Так что мы с Венсаном Витальевичем успели вовремя.
— Я понимаю и хочу поблагодарить вас лично.
— Это моя работа, а ваш Венсан — молодец! — подмигнул следователь, чем немало смутил их.
— А моего преследователя Семен Иванович убил?
— Только из-за того, что он посмел прикоснуться к вам без его разрешения, — ответил Денис Игоревич.
— А почему убили Мишку, мы так и не знаем, — задумчиво произнес Венсан.
— Да, жалко, что вы, Денис Игоревич, так и не смогли допросить моего похитителя. Наверное, вам бы удалось за что-нибудь зацепиться.
— А вам это дело покоя не дает? — прищурил глаза следователь.
— А как же! На почве этого мы и познакомились, пережили многие испытания и не знаем, что послужило их причиной, — пожаловалась Фрида.
— К сожалению, следствие ничем не располагает на этот счет, — медленно ответил Денис Игоревич, просматривая какие-то записи, — все против нас.
— Ну, вы такой умный и проницательный! — продолжала Фрида петь дифирамбы. — Скажите хотя бы, о чем вы думаете?
— О чем я могу думать? Если его убили по каким-то личным мотивам, то дело глухо, так как к жене и родственникам не подкопаешься, там на первый взгляд все чисто, да и на второй тоже…
— А пропавшие документы, переделанное завещание? — предположила Фрида.
— Опа, как завернули! Венсан, думаю, что вам не удержать эту женщину в узде, так как эта задача невыполнима изначально. Если она соглашается на задания маньяков, то уж…
— Вы мне теперь все время будете об этом напоминать? Я хочу забыть о Семене Ивановиче, как о страшном сне в моей жизни.
— Хорошо, молчу. Вы спросили, что я думаю, отвечаю. Думаю, что причина гибели хирурга кроется в его профессиональной деятельности.
— С этого момента и мне стало интересно, — включился Венсан, — он же работал у меня.
— Кем?
— Вы же знаете — он был пластический хирург.
— Вот именно.
— Думаете, он кому-то неудачно сделал пластику? — предположил Венсан.
— Думаю, что, наоборот, удачно, и его убрали, как убирают свидетелей.
