Ксения Зацепина - Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен!
– Так и есть, – легким кивком подтвердила Зоя.
Я в непонимании уставилась на водительницу «Жука».
– Если мы сейчас поедем в полицию, тебя увидят всю в растрепанных чувствах из-за сомнений по поводу его причастности к убийству Калинина. А они само собой есть! Слушать тебя не станут, спишут все на расстройство или маразм, депрессию, я не знаю…
Я слегка нахмурилась. При чем тут маразм? Нет у меня никакого маразма!
– Все, что нам нужно, это поговорить. Чтобы я смогла помочь тебе сложить детали вместе и получить картину в целом. Ты мне сейчас все расскажешь. У кого вы были, что они вам рассказали. Поведаешь мне, как ты умудрилась найти эту книжонку, что Рафа говорил о Славке, какие у них были отношения… Насколько и почему он ему завидовал…
– Кто кому завидовал? – переспросила я.
– Рафа Славке, – Зоя невозмутимо посмотрела на меня, – а иначе зачем было убивать Калинина? Что-то не поделили. Деньги, женщину…
– При чем тут женщина? Не было никаких женщин, – недовольно пробубнила я. – Так куда мы едем?
– Тут недалеко. У Илоны Давыдовны есть дачка, всего в 40 километрах от Москвы. Не очень большая, но очень уютная. Там-то мы и посидим, пока не поймем все окончательно. Хотя понимать уже нечего…
– А почему именно там? Могли бы поехать ко мне…
Милая одарила меня взглядом, полным сожаления и сочувствия:
– Бедная, совсем он тебе мозг расплавил. Он же знает, где ты живешь!
– И что? – Не поняв, о чем она толкует, я действительно стала ощущать себя полной дурой.
– Укравший раз, украдет еще, – изрекла она и многозначительно подняла брови.
– Нет, – прошептала я, – нет, нет, нет, – как считалочку стала повторять я, с каждым разом все тише и тише. Я что же, должна прятаться от Бонда? Моего Бонда? Мужчины, которого люблю и, как выяснилось сегодня ночью, между прочим, который любит меня?
Как-то ненормально начинаются у меня новые отношения. Неужели моя судьба – это Невский? А если я не хочу Невского? Не люблю я его! А люблю другого. Который, судя по всему, скоро либо сядет за убийство, либо убежит от следствия в Англию или какую-нибудь Бельгию и я его больше никогда не увижу.
Я стала реветь, как раз в тот момент, когда пыльная Москва осталась у нас позади. Зоя то и дело участливо смотрела на меня, подавая мне салфетки или носовые платки, которые находила в своей сумочке. Сначала я пыталась плакать интеллигентно, контролировать звуки и не тереть глаза. Позже делать это стало труднее, и я стала ныть, как ноют девчонки, когда падают на асфальт и раздирают колени до крови.
– Варечка, не надо так переживать, – пыталась успокоить меня Милая, – неужели ты думала, что у вас что-то будет? Если бы ты сама от него не ушла, он бы проснулся через полчаса, разбудил тебя и вежливо попросил покинуть его квартиру. Все это было уже тысячи раз.
Почему-то от ее слов легче не стало. Я завыла с новой силой.
– На сей раз тебе, можно сказать, повезло…
Я оторвала платок от глаз и злобно уставилась на Зою.
– …что ты ушла сама и тем самым спасла себя от унижения реветь в его присутствии. Мужики не любят наших слез. Считают, что это последнее наше оружие против них – реветь на публике.
Сказать по правде, я тоже не любила разводить нюни на людях. Но сегодняшний день был, согласитесь, исключением. Не так часто я узнавала, что мой любимый мужчина оказался бабником и убийцей. И первое было гораздо хуже второго.
– Ехать нам еще минут десять, – известила меня Зоя, передав мне очередную бумажную салфетку, – так что рыдай, пока мы едем. Но потом тебе придется успокоиться и рассказать мне о своих путешествиях с нашим сердцеедом, лады?
Я хотела ответить ей «лады», но у меня вырвалось что-то нечленораздельное, и пытаться ответить заново я не стала. Что ж, у меня было десять минут, чтобы оплакать мою жалкую долю. Чем я и занялась. Перед моими заплаканными и уже опухшими глазами то и дело вставали его белоснежная улыбка, бронзовая кожа, стальная грудь и другие части тела, не менее великолепные. Совсем некстати вспомнилось и то, как он нежно, но в то же время сильно обнимал меня этой ночью, как исцеловал каждый сантиметр моего тела. Как во мне появилось желание просыпаться вместе с ним каждое утро и засыпать рядом с ним каждую ночь.
Когда я вышла из транса, Зоя съехала с главного шоссе на проселочную дорогу, и метров через пятьсот показался небольшой домик. Двухэтажный особнячок был довольно мил. По периметру участка его ограждал забор в человеческий рост. Других домов поблизости я не увидела. Зоя притормозила около калитки и с надеждой посмотрела на меня.
– Успокоилась? Молодец! Пошли! Я сегодня утром заехала к Илоне Давыдовне и взяла у нее ключи. Она у нас тетка добрая, знает, что мы с ее любимой дачкой ничего плохого не сделаем.
Менеджер легко выскочила из «Жука», тогда как мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами и выбраться из маленькой, но удобной машинки.
Я зашагала вслед за моей провожатой, которая успела отворить калитку и уже войти во двор.
– Прикрой дверь, – крикнула она мне, но я, мало соображая в тот момент, лишь оглянулась назад и пошла в особняк. Если бы мне тогда крикнули «ложись, в тебя летит бомба», я бы вряд ли отреагировала на эти слова.
Домик был не очень большим по площади, но было видно, что он не был дешевой избой, которая не видела ремонта уже сорок лет. Нижний этаж состоял из гостиной и кухни, на второй этаж вела деревянная лестница. Площадь нижнего этажа была квадратов сто двадцать, и обставлен он был в стиле уютного жилища любящей тетушки.
– Ты пока располагайся, а я сбегаю в туалет наверх. Может, чайку нам сделаешь?
Зоя резво поскакала по ступенькам, а я, застыв с сумкой в руках, огляделась в поисках кухни. Располагалась она в глубине гостиной, если пройти ее насквозь. Кухню и гостиную разделяла красивая резная арка в традиционном русском стиле.
Если бы я не была такая заторможенная, то стала бы охать и ахать в надежде заиметь себе такой домик в деревне. Но так как мои мысли были заняты другими, более насущными проблемами, я как робот прошагала на кухню и уселась за стол. Сумка так и осталась в моих руках, я сжимала ее, словно это был мой ребенок, которого у меня хотели отнять навсегда.
– Чайник поставила?
Я перевела безжизненный и пустой взгляд на Зою, которая откуда ни возьмись появилась на кухне.
– Ладно, Варька, что, в первый раз, что ли? – уже с раздражением заявила девушка и стала возиться с посудой, что стояла в нижнем ящике темно-красного гарнитура. – Ну козел он, ну что поделать? Все они, мужики, такие. Он что, у тебя первый?
Я слабо помотала головой.
– Ну вот, а такое ощущение, что первый. Не переживай, будут еще у тебя таких сотни и тысячи, даже миллионы.
В моих опухших глазах отразилось недоверие. Я еще могу понять десятки, но сотни и миллионы! Зачем же столько? Не надо мне миллионов, что я, кошка, что ли? Мне нужен один. Один-единственный.
В носу появились предательские сопли, и я снова засопела.
– Та-а-а-а-к, – забеспокоилась Зоя и присела рядом, – хватит уже. Поревела, и все. Теперь давай все по полочкам раскладывать. Во-первых, где книжка?
Уныло шмыгнув носом еще раз, я стала возиться в своей необъятной сумке, пока не передала улику номер один этому новоявленному следователю. Девушка пролистала книжечку и, открыв ее на последней странице, довольно улыбнулась.
– Во-вторых, что конкретно рассказали вам тетки? Кстати, у которых вы были?
– У последних трех.
– Астеева, Обытоцкая, Бернар?
– Да. К ним ко всем приходил Славка. Опаивал какой-то гадостью, снимал в неприличных ракурсах вместе с собой. Потом присылал письмо с фото и адресом банка, куда нужно было положить деньги. Сумма там тоже указывалась. Так, скорее всего, было со всеми, кроме последней. Может, у него фотки не вышли или он их прислать не успел. Мы не знаем.
– Какую сумму денег он требовал? – Казалось, Зоя вошла в раж, играя со мной в допрос. У нее даже румянец на щеках появился.
– Напротив каждой из фамилий стоит число. Умножь это число на два, и ты получишь сумму, – еле ворочая языком, объяснила я.
– Я смотрю, Славка с Рафой неплохо заработали.
Я застонала. Это было слишком.
– Зоя, Рафа не убивал Славу. Калинин очень ему помог, можно сказать, спас от смерти его отца.
Милая положила книжечку на стол и отошла к плите, где только что закипел чайник.
– И что? – пожала она плечами, достала две большие кружки, бросила туда по пакетику «Липтона» и налила кипяток. – Ты мне еще скажи, что они были кровные братья и поклялись жениться на близняшках и умереть в один день.
Я на секунду задумалась. Нет, братьями они не были, это сто пудов. А про близняшек не знаю. Мало ли чего там Славка мог навыдумывать. Хотя у Кристины вроде нет сестры…
– Ты пойми, что деньги – это очень большая сила. Сила, которая ломает людей так быстро, что они сами не замечают, когда перестают ей сопротивляться. Скорее всего, Рафа не хотел делиться с Калининым, рассчитывал забрать деньги, уехать в свою деревню и жить там как король. Пятьдесят тысяч долларов – это не так мало. Можно начать свой бизнес или просто положить деньги в банк и жить на проценты…
