Дарья Донцова - Аполлон на миллион
Я решила до конца разобраться в этой истории.
— А как вы сообщили в газету, что намерены отхватить первый приз?
Кутков опять начал ворошить кучу газет, выдернул одну и протянул мне.
— Во, там написано!
Я присмотрелась к листку. «Дорогие наши читатели! Суперновость — мы открываем конкурс! У каждого из вас в жизни непременно есть невероятная история. В следующем выпуске «Сплетника» мы начнем печатать купоны, вам надо собрать пятьдесят штук. Внимание! Талоны будут появляться не каждый день, покупайте «Сплетник» постоянно, только тогда вы сможете получить миллион за свою необыкновенную историю. Внимание! Если вы не соберете все талоны, мы не включим вас в число участников конкурса».
— Я все скопил, — повторил Виктор, — вот они, лежат. Позвонил по телефону, сказал: «Я ваш победитель буду. Мне чего, в редакцию с талонами идти? Где и кому историю докладывать? Расскажу такое, закачаетесь!» А мужик ответил: «Нет, сидите дома, к вам приедет редактор, у нас ваш адрес определился. Ждите». И вы сегодня явились. Вот по этому номеру я беседовал.
Витек перевернул газетенку и ткнул пальцем в самую нижнюю строчку последней полосы. Я увидела цифры и подпись: «Телефон только для рекламодателей». Что ж, теперь все понятно. Человек, ответивший Виктору, небось устал от бесед с идиотами и нашел способ от них избавляться. Фраза «Ждите, к вам приедет редактор, ваш адрес определился» магически действует на таких, как Кутков. Наверное, не он один жаждал привезти талоны и поведать свой рассказ. А вот я должна поблагодарить клерка из отдела рекламы «Сплетника» — благодаря ему Виктор принял меня за давно ожидаемого редактора и сообщил свою невероятную историю ценой в миллион рублей.
Глава 37
— Дарья? — удивилась Лариса, секретарша полковника, увидев меня в приемной. — Кто вам пропуск выписал?
— У меня есть служебное удостоверение, — солгала я, чтобы не выдавать криминалиста Леню, который в отсутствие Раечки, улетевшей в командировку, заказал мне пропуск.
— Да? — поразилась Лариса. — Стойте! Вы куда?
Но я уже пнула дверь в кабинет толстяка, влетела внутрь и громко сказала:
— Можешь приказать задержать меня за хулиганство, но я не уйду отсюда, пока не расскажу, что узнала про похищение Любы и Прохора Ермаковых. Знаю, кто за его спасение деньги требовал.
— Ребята, оставьте нас, — вздохнул Александр Михайлович, и только тогда я увидела, что в комнате за длинным столом сидят несколько мужчин.
Один из них помахал мне рукой.
— Привет, Дашута!
— Здравствуй, Гоша, — вежливо ответила я.
— Григорий, не задерживайтесь, — мигом разозлился полковник.
Подчиненные быстро ушли. Проносясь мимо меня, Гоша шепнул:
— Идешь по следу?
— Ты прав, называя меня злой кармой своего шефа, — не осталась я в долгу. — От госпожи Васильевой не спрятаться.
Уши моего собеседника заполыхали огнем, и он выскочил в коридор.
— Я проводил совещание, — сердито начал полковник, — а ты…
— Прохора не похищали, — перебила я, — историю с выкупом придумал он сам вместе с Маргаритой, чтобы вытянуть у Надежды Васильевны миллион долларов.
Дегтярев откинулся на спинку кресла.
— Докладывай в подробностях.
* * *На следующий день около полудня мы с Александром Михайловичем сидели в гостях у Надежды Васильевны. Пожилая дама, только что узнавшая от полковника про аферу, которую затеяли покойный сын и бывшая невестка, мужественно перенесла удар.
— Я очень любила сына, — тихо произнесла она, когда Дегтярев замолчал, — но у него, как у многих, в подростковом возрасте были проблемы. Хотя, конечно, странно, что Проша себя так вел, у него не было перед глазами дурного примера. Алексей Константинович был честнейшим человеком.
Мне следовало промолчать, но помимо воли я выпалила:
— У вашего супруга возникли неприятности, связанные с присвоением средств, которые государство выделило на строительство стройкомплексов в России.
Дегтярев ткнул меня локтем в бок.
— Алексей Константинович был человеком редкой порядочности, — спокойно повторила вдова, — чего нельзя сказать о его друге Олеге. Когда соответствующие органы стали проявлять к фирме «Спортмас» интерес, Филимонов предложил Алеше взять вину за махинации на себя и «утонуть». Мой супруг решил выручить лучшего друга.
— Надежда Васильевна, — сказал полковник, — никто сейчас не собирается ворошить историю со спортивными комплексами. Мы знаем, что ваш муж спрятался и продолжал получать прибыль. Алексей Константинович не так давно умер, покойника под суд не отдадут. Ваш сын знал об афере, придуманной отцом, и решил погреть руки и отобрать у вас капитал.
Вдова сложила руки на коленях.
— Не верю, что историю с выкупом придумал Проша. Наверняка это идея Маргариты. Моя невестка прикидывается милой, тихой, но на самом деле она саблезубая гиена, сумевшая завоевать сердце Алексея Константиновича. Муж за Марго всегда горой стоял, и если я критиковала невестку, он сразу сердился: «Надя, вспомни, как она его на себе до поста ГАИ тащила, жизнь сыну спасла». Я сразу рот захлопывала, ни разу супругу не возразила: «Леша, не будь наивным. Нищая голодная девица отлично просчитала, как себя вести надо, сообразила, что авария — ее козырь. А теперь нагло использует свой единственный подвиг, много прибыли от него получает. Люби Рита Прошу по-настоящему, она бы никогда не села на мотоцикл и запретила бы ему гонять по шоссе. Маргарита все рассчитала, а доверчивый Проша ей поверил. Нет, сын не мог придумать историю с выкупом. Это — творчество Марго. Проша был наивен, считал всех людей хорошими, кидался любому на помощь. Ну прямо как…
Надежда Васильевна примолкла.
— Прямо как Сергей, — уточнил Дегтярев.
Хозяйка, перебирая бахрому лежащего на диване пледа, кивнула:
— Да. Мой брат ни в чем не виноват, он жертва хитрых бесчестных преступников, которые подставили доверчивого юношу. Сережа несколько раз наступал на одни и те же грабли, всегда защищал приятелей, вот и попадал за решетку. В самом начале девяностых, когда брат в третий раз вышел с зоны, я попросила свою хорошую знакомую, психолога, найти грамотного специалиста, который ему поможет. Но не сказала, что это мой младший брат. Сергей пару месяцев ходил в группу, и занятия на него прекрасно подействовали — он занялся бизнесом, стал хорошо зарабатывать…
Я слушала Надежду Васильевну, и с каждой ее фразой мне делалось все хуже и хуже. Ведь вскоре придется сообщить ей, чем много лет назад занимались ее «распрекрасные» сынок и братишка.
— Сергей подружился с племянником? — предположил Дегтярев.
— К сожалению, Алексей Константинович не разрешал мне встречаться с Сережей, говорил: «Черного кобеля не отмыть добела». Более того, супруг категорически запретил рассказывать Проше о том, что у него есть родной дядя, — объяснила Надежда.
— Но вы нарушали приказ мужа, — уточнила я. — Один раз Прохор столкнулся с Сергеем у вас дома.
Надежда Васильевна растерялась.
— Правда? Не помню такого.
— Алексей Константинович вернулся раньше времени из Питера, а Прошу выгнали с дачи, где он весело проводил время. Ваш муж застал в своей квартире Сергея и рассвирепел. Прохор же находился в прихожей, когда его дядя вышел из гостиной, — подсказала я.
Хозяйка поднесла ладонь ко лбу.
— Да, да, кажется, этот случай имел место, смутно припоминаю. Извините, не один десяток лет прошел. Я уже немолода, забывчива.
— У вашего сына, когда он учился в институте, неожиданно появились деньги? — поинтересовался полковник.
Надежда Васильевна заулыбалась.
— Ох, на первом курсе Проша отчаянно шалопайничал. Муж переживал: «Надя, его отчислят — на лекции не ходит, хвостов за зимнюю сессию полно». Но я понимала: в сыне все еще детство играет. Ну кто из нас в студенческие года не пил, не гулял, не куролесил? И, конечно, все уладилось. Если память мне не изменяет, Проша устроился в какую-то фирму, там платили сдельно. Сын уезжал в командировки, часто отсутствовал дома, зато стал хорошо зарабатывать.
Я искоса взглянула на полковника. Ага, командировки. Как же! Красавчик тогда соблазнял несчастных кассирш, прикидывался нежным Ромео, а когда бедняжек убивали, уносил доллары. Ну почему любящие матери чаще всего наивны и слепы?
— И как долго Прохор ездил в другие города? — не отставал полковник.
Надежда Васильевна призадумалась.
— Простите, не дам точный ответ. Может… года два… О! Вспомнила. Это было в девяносто четвертом году. Очень тяжелое для меня время. Проша вернулся из какого-то города совершенно больной. Вошел вечером в квартиру — я ахнула! Лица на мальчике нет, бледный, губы синие. Он сказал: «Мамочка, у меня грипп, вчера температура сорок была, сейчас сил нет» — и свалился. Утром очнулся, вышел на кухню, я ему посоветовала сменить род деятельности, ведь частые отъезды мешают учебе. Сын согласился. Через полгода он устроился в другое место и стал получать неплохой оклад.
