Дарья Донцова - Продюсер козьей морды
У Вари есть подруга, Людка Воронко. Девочки живут в одном дворе и, пока мать не заставила Варю пойти в медучилище, учились в одной школе.
Люда любит повеселиться, но развернуться в полную мощь ей не дает бабушка, Феодосия Ивановна. Глупой старухе втемяшилось в голову непременно дать внучке высшее образование, и она требует от нее отличных отметок.
Некоторое время назад Люда прибежала к Варваре в слезах и рассказала ей, что более не сможет пойти даже в кино. Бабушка обозлилась на нее до такой степени, что, несмотря на непростое финансовое положение, обратилась к соседу, бывшему менту, и наняла его, чтобы тот водил Люду в школу и на дополнительные занятия. Мало того, что Воронко теперь постоянно будет находиться под «колпаком», Люде еще и не светят никакие обновки. Бабка строго сказала:
– Денег нет. Весь мой заработок уйдет на охрану и наше весьма скромное питание. Бесполезно клянчить туфли, одежду, косметику и прочую ерунду. Есть чем наготу прикрыть – и хорошо. Цель моей жизни – довести тебя до диплома о высшем образовании. Получишь его – делай что хочешь. И не вздумай сопротивляться, у охранника большие полномочия, ему разрешено применять розги.
– Вот сволочь! – возмутилась Варвара. – Давай ей дерьма навалим.
– Это Подушкин виноват, – захныкала Люда, – Иван Павлович! Ему отомстить надо!
Когда Варвара добралась до этого места в своем повествовании, я изумился. Я никогда не был знаком с Людой Воронко. Правда, слышал от кого-то это имя и фамилию, но абсолютно не помню, в какой связи. Я уже хотел выразить свое негодование, но воздержался.
Наверное, Люда имела в виду не меня, а первого сына Павла Ивановича! Это он каким-то образом повлиял на бабушку безалаберной девицы и, может, даже дал денег для найма охранника. Дело за малым, я внимательно выслушаю Варвару, спрошу у нее адрес Люды, побеседую с девочкой и таким образом выйду на Ивана Павловича. Моя злость на медсестру-практикантку мигом испарилась.
А Варя тем временем продолжала каяться.
Подруги начали строить планы, и в конце концов Варваре в голову пришла гениальная мысль.
– У нас в отделении есть девчонка из детдома, – воскликнула она, – ее никто не хватится, родителей нет. Возьму ее и съезжу к мужику домой, скажу, что родила от него! Пусть повертится!
Сказано – сделано! Девчонки решили, что месть – это такое блюдо, которое подают холодным, и не торопясь разведали кучу сведений об Иване Павловиче: он холост, живет в доме хозяйки, получает от нее зарплату.
– Супер, – ликовала Люда, – еще надо его начальнице на воровство намекнуть. Пусть он будет не только педофил, но и тырщик бабок! Такого быстро выгонят.
Мало-помалу написался сценарий, и в конце концов Варвара начала действовать. Она сказала медсестре Тане:
– Помоги мне, иначе всем расскажу, чем ты с Леонидом по ночам занимаешься!
Татьяна испугалась, а Варя взяла Нину, прихватила для пущей убедительности ее медкарту и поехала к Подушкину. Предварительно оборотистая девчонка сделала несколько звонков самому Ивану Павловичу и Элеоноре. Варвара хотела, чтобы парочка ждала ее визита.
– Постой, – я прервал ее покаянную речь, – если ты взяла документы Нины из детской больницы, то почему на истории болезни стоял штамп «Поликлиника имени академика Кладо»?
Варя усмехнулась:
– Эта Нина ваще больная была! Всю жизнь по больницам валялась, вона как в детдоме-то дела обстоят! Это ее тама покалечили!
– Не понимаю, – насторожился я, – как покалечили?
Варвара взяла чашку, залпом выпила и равнодушно продолжила:
– Наша заведующая, Олеся Евстигнеевна, до правды докопалась. Нинку из приюта приволокли, ну, типа помирает совсем, а ихний местный врач разобраться не сумела. В больнице нормальные спецы, живо определили: с кровью у нее что-то, я не поняла чего, иммунитет рухнул. Олеся Евстигнеевна стала разбираться, ну и выяснилось! Этой Нинке сделали очередную прививку, вроде корь-дифтерит-скарлатина. Всем известно, что ее только совсем здоровым колют, если даже крохотный насморк есть, могут жуткие осложнения начаться! И даже у здоровых малышей иногда разная хрень случается. У нас тут пол-отделения после прививок оказалось. И это домашние дети, там мамы в сто глаз глядят, а чего хотеть от приюта? Никто девчонке даже температуру не померил, вкатили укол, и ей плохо стало, ну и началось! «Скорая», больница. Олеся Евстигнеевна затребовала все меддокументы, случай тяжелый, ежели Нинка помрет – на больничной статистике появится пятно. Ну, ихняя заведующая и приперла карточку, сказала: «Девчонку нам подбросили, имени матери я не знаю, вот только карта есть, почти пустая, в поликлинику младенца не возили, здесь записи лишь из роддома».
Олеся Евстигнеевна карточку оставила, она ее выбросить не имела права, нашу завела и в ту вложила, так по правилам положено: документы, старые и новые, вместе сшивают. Врач должен их все видеть, ну а потом родителям отдают.
– Ясно, – кивнул я, – разобрались с бумагами, едем дальше!
– Танька навесила на кровать табличку «Ребенок на процедурах», – зачастила Варя, – так всегда поступают, чтобы малыша не искали, а я с Нинкой к вам поехала и разыграла потеху. Круто вышло! Вы сразу убежали! Правда, старуха Элеонора потом в меня собакой вцепилась! Хотела у себя оставить, ну не отпускала! Знаете, че я придумала?
– Даже боюсь предположить, – процедил я.
Варвара довольно захихикала.
– Согласилась переночевать! Бабка обрадовалась, велела домработнице меня накормить, а я пожрала на дармовщинку, выждала удобный момент и смылась! Ищи ветра в поле! Ха!
– И что случилось с Ниной? – тихо спросил я.
– Померла, – равнодушно отмахнулась Варвара, – я вернула ее в клинику, а наутро плаксы не стало.
– И тебе не жаль девочку? – возмутился я. – Ты схватила больного ребенка, тащила его в метро, он не принял вовремя лекарства. Похоже, ты поспособствовала кончине малышки!
– Не, – испугалась Варя, – это не так! Ей все равно помирать было! Доктора так говорили: необратимые явления в крови из-за неправильно сделанной прививки. И директриса из детдома это расчудесно знала. Она живо тело забрала и кремировала, чтобы концы в воду. Объясняй потом всем про свои ошибки. Нет трупа – нет проблем.
– И никто не обеспокоился?
– Кому сирота нужна? – протянула Варя. – Мать от нее отказалась, а в приюте всем по барабану, одним меньше – одним больше.
Я вздохнул. Бедная Ниночка! Сначала Елена родила ее для того, чтобы привязать к себе Анатолия. А потом, когда отец ребенка исчез, испугалась ответственности за дитя, поняла: пришел конец ее веселой жизни, нужно заботиться о младенце, отказывая себе во сне и развлечениях. Наверное, в тот момент Лена и задумалась об отказе от малышки. А потом отчим сообщил ей о приезде Майкла, и Нина отправилась в приют. Лена снабдила малышку медицинской картой, в которой было указано имя несчастной. Елена хорошо изучила в Интернете информацию о приюте, она знала, что мать подкидыша никто искать не станет. Сотрудники Центра «Мария» не устают повторять:
– Не убивайте малыша, отдайте его нам, новорожденный получит других родителей. А вас никто никогда не побеспокоит.
Ясно теперь и почему девочку оставили Ниной Чижовой. Мне ведь объяснили: если при подкидыше нет документов, ему в приюте придумывают имя. Но тут была медкарта со всеми данными. Не удивляет теперь и позиция директрисы Эвелины, которая поспешила заявить: «Никакой Чижовой я не знаю!»
Ясное дело, она боялась, что неожиданно приехавший в Центр «Майкл» узнает о кончине девочки и поднимет бучу! Никаких документов ему Эвелина не обязана была показывать, вот она и предпочла сплавить настырного мужика, попыталась его уверить, что он ошибся: где Нина Чижова – никто в Центре «Мария» понятия не имеет. Кстати, я не удивлюсь, если узнаю: в приюте случился потоп, вода залила все документы, в их числе пострадали и бумаги крошки Чижовой. Думаю, Эвелина позаботилась скрыть следы халатности своих сотрудников.
Глава 29
– Я только хотела за Людку отомстить, – ныла Варвара, – Нинка сама по себе померла!
– Послушай, – устало перебил я девочку, – хватит прикидываться деревенщиной и разговаривать на сленге уличного подростка. В принципе, ты хорошо играешь роль, но я отлично помню, как малокультурная девочка при разговоре с Элеонорой вспомнила Нострадамуса и царя Ирода. Ты не такая уж тупая, какой хочешь казаться. Кстати, идея прикинуться маникюршей из салона в Теплом Стане была ошибкой, я практически никогда не бываю в том районе!
Варвара перестала корчить рожи и улыбнулась.
– Но Элеонора-то мне поверила! Я хочу в ГИТИС поступать, а мама уперлась, она врач в третьем поколении и уверена, что дочь обязана продолжать династию. Но меня тошнит при виде больницы, я талантливая актриса! Скажите, я хорошо сыграла роль? Ваще, блин, круто изобразила такую всю прям при делах, а?
