Дарья Донцова - Продюсер козьей морды
– Я думал, вам двадцать лет, – абсолютно искренне сказал я.
– Спасибо за комплимент, – усмехнулась Лика, – в прошлом месяце мне четверть века стукнуло.
– И откуда десятилетний стаж?
– Я пришла к Мясоедову на практику из медучилища, сначала по вечерам техничкой подрабатывала, потом меня средним персоналом оформили. Да только речь не обо мне. Я поняла, как Неля действует! Смотрите. Она привозит ребенка из детдома, как правило, здорового. Физически он вполне нормальный, видно, их там хорошо кормят, да и одевают неплохо. Но психически – беда. Все в истерике! Совсем маленькие – спят. Думаю, она их снотворным накачивает, те, что постарше, угрюмые, или плачут, или тупо молчат. В палаты к ним ходят только два врача, есть у нас дико противные бабы. И что интересно – никаких медсестер. Доктора сами уколы ставят.
– Странно, – согласился я.
– Ну прям ваще, – закивала Лика, – за фигом таких детей в хирургии держать? Их надо в другое место класть. Но не это самое интересное! Через два-три дня к сироткам приемные родители приходят. Во! Поняли?
– Не совсем.
– Ну нельзя же быть таким тупым! – возмутилась Лика. – На здоровых сирот очередь стоит! Вокруг много бесплодных пар, но никто не желает с инвалидами возиться, ждут нормального ребенка, без дефектов, а такого можно годами искать. Ну кто в приют попадает? Какая у малышей генетика? Алкоголики, наркоманы, проститутки – разве от них хороший ребеночек родится? Вот Нелька и прочуяла малину! Никакая она не благодетельница. Служит и у нас, и в приюте. И если в интернат нормальный кто попадает, живо его сюда привозит. Устроит на койке, в истории болезни ужасов понапишет и звонит клиенту, небось говорит: «Есть здоровый ребенок. Платите и забирайте!» Крутой бизнес!
– В ваших рассуждениях отсутствует логика, – отметил я. – Зачем здоровых детей привозить в клинику? Намного проще отдать их приемным родителям прямо в Центре.
Лика спрыгнула с подоконника.
– Ну вы даете! А очередь из усыновителей? Люди ж следят! Узнают, что здоровый ребенок в обход их кому-то достался, такой кипеж поднимут. Не, она ловко все придумала. Малыш в клинике, в его карте жуть черная, а по сути он здоров. Деньги на бочку – и гуляйте с сынишкой, никто не возникнет, потому что на инвалида желающих нет. Напишите правду, но только меня не упоминайте!
– Как можно связаться с Самойленковой?
Лика наморщила лоб.
– Она тут бывает наскоками, когда придет, никто не знает.
– А телефон ее имеется?
– У меня нет.
– Попробуете достать?
– Попытаюсь, – неохотно ответила Лика, – хотя, если честно, не хочу! Вы лучше у Петра Федоровича спросите. Мясоедов с родителями Корчагина поговорит и освободится.
– Хорошо, – согласился я, – отведите меня пока в гематологию.
– Ладно, – кивнула Лика, – пошли, нам на пятый этаж.
Глава 28
Мне не хотелось, чтобы любопытная Лика присутствовала при моем разговоре с сотрудниками отделения гематологии, поэтому я постарался отделаться от медсестры, и, что самое удивительное, мне это удалось.
– Приходи через час, – по-свойски «тыкнула» мне Лика, убегая прочь, – Петр Федорович с Корчагиными долго провозится, там дело серьезное.
Я кивнул и пошел по протертому от частого мытья линолеуму к ресепшн. За стойкой заполняла какие-то бумаги хрупкая девушка. Лица медсестры я не видел, взгляд уперся в голубую шапочку, кокетливо сидящую на рыжих волосах. Юная особа не заметила посетителя, мне пришлось кашлянуть и сказать:
– Добрый день.
– Добрый день, – эхом отозвалась девочка и подняла голову.
Я ахнул, передо мной сидела… Варвара, та самая наглая малолетка, утверждавшая, что господин Подушкин лишил ее невинности и бросил умирать с голоду вместе с больной дочерью.
Варвара тоже узнала меня, ее глаза потемнели, рот приоткрылся, над губой выступила испарина. Врунья вскочила на ноги, но я оказался проворнее, успел схватить нахалку за плечо и прошипел:
– Даже не пытайся удрать!
– Как вы меня нашли? – хрипло спросила девчонка.
– Не важно! Надо поговорить!
– Здесь? – жалобно проблеяла Варвара. – Только не тут!
– Место тебе не нравится? По-моему, замечательное.
– Нам не разрешают болтать на службе! – плачущим голосом заявила безобразница. – Давайте я отпрошусь и пойдем в кафе. Через дорогу есть приличное. Вы туда ступайте, а я подбегу через четверть часа.
Мне стало смешно.
– Деточка, я похож на идиота?
Варвара понурила голову и промолчала.
– Значит, так, – заявил я, – начнем сначала. Как тебя зовут?
– Варя!
– Это легко проверить, мне нужно всего лишь заглянуть к заведующей отделением.
– Ой, не надо! Меня выгонят отсюда! И из медучилища тоже!
– Ладно, попытаемся еще раз! Как тебя зовут?
– Варвара! Честное слово!
– Хорошо. Но Нина не твоя дочь?
– Нет!
– Так какого черта ты устроила спектакль в кабинете у Элеоноры? – не удержался я от гневного крика.
– Ой, дяденька, миленький, – взмолилась Варя, – не шумите! Я ж не думала, что так получится. Это все из-за Людки, я ей денег должна, пришлось отрабатывать. И ужас получился. Вы только молчите! Я расскажу правду! Я не виновата! Меня Людка заставила! Кто знал, что младенец помрет? Она нормально выглядела, я думала, никто не заметит, родителей нет, ну вроде как на томограф ее повезли! Я карточку на кровать повесила! Танька меня прикрыть обещала, я ее с Леонидом Петровичем отмазала. Теперь ейный черед настал!
– Что за Танька? Какой Леонид Петрович? – не успокаивался я.
– Селезнева, – неожиданно хихикнула Варвара, – а он невропатолог, они в ординаторской ночью устроились, во время дежурства, ну, типа… того… самого… понимаете? А я на шухере тут сидела. Вдруг кто из капризуль проснется, плакать начнет, вечно им после отбоя плохо! Нарочно, что ли? Неужто нельзя днем отреветься!
Выпалив все единым духом, девчонка остановилась, я оперся локтями о стойку и уточнил:
– Значит, врач Леонид Петрович и твоя коллега Татьяна решили использовать служебное время для удовлетворения основных инстинктов. А ты тут дежурила, присматривала, чтобы никто из посторонних не полез в комнату, где устроилась парочка. Капризулями ты называешь больных детей, так?
Варвара молча кивнула.
– Меня не волнует, чем занимаются на рабочем месте сотрудники, – отчеканил я, – речь идет обо мне! Живо отвечай, зачем приехала к Элеоноре, да еще вместе с больным ребенком. Вернее, «зачем» – я великолепно понимаю, хотела меня опорочить. Почему ты затеяла эту идиотскую историю?
Варя беспомощно огляделась по сторонам и вдруг крикнула:
– Зойка!
Из двери с надписью «Посторонним не входить» выглянула хрупкая девочка в белом халатике.
– Чего тебе? – быстро спросила она.
– Посиди, а? – умоляюще протянула Варя. – Ко мне дядька пришел, брат отца, помочь ему надо.
– Ступай, – милостиво согласилась коллега.
Варя встала, сделала шаг, но я был начеку и моментально схватил нахалку под руку, крепко прижал ее к себе и сказал:
– Ну, дорогая племянница, пошли. Где у вас перекусить можно?
– На первом этаже, – простонала Варя, – там кафе открыто. Ой, не держи меня так, вцепился клещом, больно же!
– Ничего, деточка, – злорадно улыбнулся я, ведя мерзавку к лифту, – то ли еще будет. Если пытаешься меня обмануть, надену наручники.
Варвара испуганно притихла, с нее слетели наглость и грубость, без всякого сопротивления она спустилась в большой холл, заставленный ларьками, и внезапно радостно вздохнула. Я сообразил, что в голове у юной медсестры созрел некий план, и заявил:
– Если ты собралась кричать: «Помогите, на меня напал сексуальный маньяк», то можешь не стараться. Теперь я знаю, где ты служишь, и элементарно вычислю твой домашний адрес. Давай без глупостей. Где кафе?
– Слева, – угрюмо сказала Варя, – за газетами.
Я повернул голову и увидел вывеску «Кафе «Последний ужин». Если учесть, что заведение работает при больнице, то его название звучит зловеще. Но внутри оказался вполне приличный интерьер и никаких посетителей. Отчего-то люди не спешили в трактир. Заказав чай, я велел Варе:
– Ну, давай по порядку!
Девчонка заморгала и принялась гундосить, похоже, у нее разбушевался насморк, случилась аллергия на фоне стресса.
Варвару никак нельзя было назвать красноречивой, но я сумел разобраться в корявых фразах, щедро пересыпанных словами-паразитами.
Вкратце дело обстояло так.
Варвара учится на медсестру, ей осталось несколько месяцев до диплома, теоретические знания получены в полном объеме, а практических нет. Чтобы научить будущих медсестер обращаться с пациентами, их отправляют на практику. Варя попала в клинику имени Рычагова. Ничего серьезного неумехе делать не разрешают, она, по существу, санитарка, исполняет всякие поручения опытных коллег, моет палаты, держит таз во время процедур, возит больных на рентген, сидит на ресепшн, переписывая всяческие бумажки. Никакой радости от выбранной профессии Варвара не испытывает, несчастные дети вызывают у нее брезгливость, а их родители – презрение. Чего так убиваться из-за какого-то лейкоза? Его же можно вылечить, ну а если не получится, то надо родить другого ребенка, авось здоровым выйдет. Хотя, по мнению Вари, жить лучше без детей, от них одни неприятности.
