Дарья Донцова - Коронный номер мистера Х
– Ну, не сразу, – сказала Косова, – еще предстоит много работы, но надеюсь, что в конце концов Всемогущий окажется за колючей проволокой и нескоро оттуда выйдет.
– Что будет с Анфисой и Людмилой? – полюбопытствовал я.
– Вылезут сухими из воды, – процедила сквозь зубы Варвара, – более двадцати пяти лет прошло с того момента, как Людмила во сне Настю задавила и все истории завертелись. Это раз. И два! Муж Чугуевой нанял лучших адвокатов своей жене и Заварской.
– Весьма благородно с его стороны по отношению к Фисе, – заметил я.
– Не обольщайтесь, – возразила Косова, – он прекрасно понимает, что Анфиса и его женушка в одной связке. Чтобы Люсю из-под удара вывести, надо и Заварскую из дерьма вытаскивать. Ну вот почему таким, как Людмила, достаются заботливые богатые спутники жизни? За что их Господь награждает?
– Посмотрите на ситуацию с иной стороны, – посоветовал я, – вероятно, супруг-олигарх не награда для Чугуевой, возможно, Людмила наказание для состоятельного мужика.
– Вы мастер найти правильные слова, – воскликнула Варвара. – Ох, наверное, не знаете, что Лидия Григорьевна сегодня ночью умерла. Инсульт. Ей сообщили о самоубийстве Светланы. У Коровиной давление поднялось – и конец.
– Бедняга, – сказал я, – никому не пожелаю столько горя.
– Иван Павлович, с вами хорошо работать, – похвалила меня Косова.
– С вами тоже, – ответил я и решил, что наше общение заканчивается, но беседа неожиданно сделала резкий поворот.
– Мой отец хочет поговорить с частным детективом Подушкиным, – продолжила Косова.
– А кто у нас папа? – предусмотрительно осведомился я.
– Николай Алексеевич Варавайкин, – скороговоркой произнесла Варвара. – Может, слышали о нем?
Я притих. Варавайкин? Весьма редкая фамилия. Помнится, мой лучший друг Максим Воронов рассказывал про замечательного сыщика, занимающегося самыми сложными делами. Звали профи Николай Алексеевич Варавайкин. Неужели это отец Варвары?
– А почему вы Косова? – вырвался у меня не совсем уместный вопрос.
– Потому что папина фамилия очень редкая, – объяснила собеседница, – он не хотел, чтобы я шла в полицию, велел мне после получения диплома в адвокатскую контору устраиваться, но я не послушалась. И тогда он мне паспорт на мамину фамилию выправил, сказал: «Услышат: Варавайкина, и поймут по отчеству, что ты моя дочь. Одни будут подлизываться, другие гадить». Я вам потом все объясню, не по телефону. Иван Павлович, вы мне очень понравились, ну… как профессионал. Много о вас папе рассказывала. Приезжайте к нам в пятницу вечером в гости, адрес пришлю. У папы для вас предложение есть. Знаю, вы свободолюбивая личность, давления не терпите, но отец нечто такое предложит, от чего вы отказаться не сможете. Перед вами откроются невиданные перспективы. Только не подумайте, что я вам на шею вешаюсь, как мужчина вы не мой тип совсем, а вот как профи просто супер.
На секунду меня охватила обида. Почему я не понравился Варваре? Внешне я приятен: рост высокий, брюхо не отрастил. Умом господина Подушкина Господь не обидел, образование у меня достойное, я хорошо воспитан, интеллигентен, у меня ангельский характер, материально я обеспечен… Все дамы, на которых я обращал внимание, всегда отвечали мне взаимностью, в сексе я ого-го! Не скареден, не способен обидеть женщину. Это почему же я не тип Варвары? Мне давно следовало догадаться, что она не так проста. Ну-ка вспомним кое-какие ее речи: «В Париже есть набережная, где торгуют щенками-котятами. Мне там очень нравится». Нравится! Если один раз в жизни посетила столицу Франции, скажешь: «Мне там понравилось». А когда Косова самозабвенно торговалась за дог-хаус, она обмолвилась: «Пластмассовая дрянь ночевала на вилле Карлино? Любовалась на малиновые с золотом обои в президентском номере?» И откуда Варваре знать про обои в одном из самых дорогих отелей мира, да еще в лучших номерах? Николетта с мужем жила там неделю, потом демонстрировала свои фото как раз на фоне этих обоев! Почему я сразу не сообразил, что Косова там тоже побывала? А ее фраза про дом в Америке? Правда, девица уточнила, что он принадлежит троюродной тете, которая из милости бедных российских родственников к себе приглашает. А сумки Косовой? Кожаные, с брелками в виде буквы «Д». Иван Павлович, ты же не раз видел подобные аксессуары и у Николетты, и у Коки, и у Зюки, и отлично знаешь, что они произведены дорогой французской фирмой Диор. Макс говорил, что Варавайкин занимается международными расследованиями, он совсем не беден, имеет друзей по всему миру. Поездка Николетты в Париж! Я вздрогнул от неожиданного воспоминания. Вот я, опутанный сетью, лежу в дог-хаусе и, пытаясь избавиться от Варвары, которая приехала на ужин, вру, что меня нет дома, меня срочно вызвала Николетта по какому-то делу: «Простите, Варвара, виноват, давайте перенесем встречу». И что я услышал в ответ? «Разве ваша мать не улетела в Париж?» Я редко попадаю в столь идиотское положение. Я смутился, а потом удивился. Совершенно не помнил, чтобы рассказывал Косовой о полете маменьки во Францию, но решил, что разболтался и забыл об этом. Но сейчас понимаю, Варваре о местонахождении моей матери сообщил ее отец. Варавайкин собирал обо мне сведения. И зачем я ему понадобился?
– Так вы приедете? – спросила Варвара.
Я опомнился и постарался придать голосу спокойное звучание:
– Спасибо за приглашение, сочту за честь! Укажите время, когда мне следует прибыть.
– Неподражаемо! – взвизгнула Варвара. – Только вы способны произнести такую фразу про время.
С моего языка чуть было не слетело: «Не стоит восхищаться мужчиной не своего типа», но я сдержался.
Завершив разговор с Косовой, я вновь обратил внимание на мешки с кормом и почувствовал легкое покалывание в правой лодыжке. Я посмотрел на ногу и увидел небольшого песика в голубой попонке, расшитой стразами.
– Фу, Яша, – произнесла симпатичная темно-русая дама лет сорока пяти. – Мужчина, не бойтесь, Яшенька не кусается.
– Ваш пес не выглядит опасным, – улыбнулся я, – и он маленький совсем. Щенок, наверное.
– Нет, ему уже два года, – пояснила женщина.
– Танюша, – крикнула из-за прилавка продавщица, – ваши мясные банки поступили.
– Ой, как здорово, – обрадовалась покупательница. – Катенька, дайте сразу сорок штук. Яша другой корм не ест. Гурман! Идем к вам.
Татьяна наклонилась, хотела взять собачку на руки, но пес вывернулся, вцепился посильнее в мои брюки и быстро, как обезьянка, начал карабкаться по ним вверх. Я попытался осторожно стряхнуть «скалолаза», но тот оказался на редкость цепким.
– Ну и ну, – поразилась Таня, – он так раньше никогда не делал. Извините, сейчас сниму акробата. Яша, ты прямо человек-паук.
– Скорей уж пес-паук, – засмеялась продавщица.
Я стоял с вежливой улыбкой на лице, но на самом деле не испытывал никаких положительных эмоций. Острые когти довольно больно царапали кожу, и что будет с моими брюками из тонкой фланели? Подозреваю, что они потеряют товарный вид.
– Да что же это такое? – возмутилась Татьяна. – Яша, ты человеку почти на шею сел в прямом смысле этого слова. Мужчина…
– Иван Павлович Подушкин, – машинально представился я.
– …отдерите его, – договорила Таня. – Да что с Яшей случилось?
Я схватил псину за спину и попытался снять со своей куртки, но Яша держался как приклеенный, более того, он упорно двигался вверх, достиг лица и начал с тявканьем облизывать мой подбородок.
– Пожалуйста, Иван Петрович, присядьте, – попросила Таня.
Я на чужое отчество не отреагировал, а хозяйка Яши продолжала:
– Господин… э… Кроваткин, наклонитесь, вы такой высокий, я не дотягиваюсь до Яши. Наверное, котлетку на обед ели? Яшенька от запаха бифштексов чумеет. Не бойтесь, он ласковый. Сейчас оторву его от вас.
Из пасти ласкового Яши отчаянно воняло, похоже, котлеты, которые ему очень нравятся, были приготовлены из тухлятины. А еще от пса разило мокрой, не совсем чистой шерстью. Преодолевая брезгливость, я начал дергать Яшу за спину, но тот, издавая хлюпающие звуки, дотянулся языком до моего носа. Мне стало щекотно, и я попытался отодвинуть морду лизуна от своего лица.
– Ой, угораю просто, – веселилась продавщица, – во дает Яша! Отжигает не по-детски. Здрассте, Сергей Петрович, консервики для Рема приехали и…
Я, безуспешно боровшийся с Яшей, почувствовал сильный пинок в бок.
– Рем, – заорал мужской голос. – Фу, сидеть.
Нечто большое снова боднуло меня, на сей раз между лопаток, я покачнулся, чтобы не потерять равновесие, сделал шаг в сторону и попал ногой на тряпку. Та отчаянно завизжала. Я сообразил, что случайно придавил то ли маленькую собаку, то ли кошку, и шарахнулся…
