Людмила Милевская - Дурдом на выезде
Ася снова открыла глаза:
— Что, совсем?
— Нет, местами. Как шел на пресс-конференцию, помню, а что дальше было со мной забыл. Остальное помню уже с того момента, как Бьюмана твоего провожал.
— Ну так не много ты и пропустил, — простонала она и спросила: — Ты меня не убьешь?
— За что? — поразился Горохов.
— За вчерашнее!
Неожиданно он ее похвалил:
— Это был сильный ход. Рискованный, правда, но своевременный. Риск, как жена и водка: в малых дозах — лекарство, в больших — чистый яд.
Хватаясь за голову, Ася взмолилась:
— О, не говори мне про яд!
— Да я не про яд, — усмехаясь, продолжил Горохов. — Я про твой ход. Если честно, сам понял не сразу что ты затеяла. Зато теперь, когда все разрешилось, могу сказать: ну мать, ты и гений! Раньше надо было тебя отругать.
Ася пришла в ужас: «И еще он будет мне говорить, что не помнит один брифинг. Да он все абсолютно забыл, раз хвалит меня».
— Ты хоть знаешь, сколько выпил вчера? — прохныкала она, с ненавистью глядя на пустые бутылки.
— Какая разница? — отмахнулся Горохов. — Я трезв как стеклышко и в прекрасном настроении и самочувствии. Проспался и патологически свеж. Вот что значит настоящая русская пьянка. Только она и умеет стрессы гасить.
— Надо же, — диву далась Ася, — ну и здоровье! А я чувствую себя так, будто вместе со стрессом загасили меня. Лучше бы и в самом деле меня загасили, такого я натворила. Что теперь будет? — сокрушилась она.
— Ты о чем?
— Я обо всем, что было вчера и особенно о пресс-конференции. Хорошим же посмешищем я предстала перед народом.
— Это да, — согласился Горохов, — по всем каналам только тебя и показывают.
Ася подскочила и крикнула «нет!», но, схватившись за голову, повалилась опять на подушку.
— Согласен, пьяная баба — зрелище отвратительное. — Особенно, когда она сопли пускает.
Горохов сделал страшные глаза и, вдруг улыбнувшись, радостно сообщил:
— Зато рейтинг твой взлетел до небес.
Глава 38
— Зато рейтинг твой взлетел до небес, — радостно улыбаясь, воскликнул Горохов.
Ася осторожно оторвала голову от подушки и простонала:
— Не может быть.
Он кивнул на экран:
— Сама посмотри.
Она посмотрела и глазам не поверила. Над ней не смеялись, ее не ругали и совсем не презирали. Напротив, ей сочувствовали и даже вспоминали ее заслуги. В голосе диктора, обычно ровном и беспристрастном, Ася услышала нотки симпатии к госпоже Ушаковой…
Что — нотки! Прямое участие! Оказывается, все не так, как виделось Асе. Ушакова, пламенный борец за права всех простых женщин, попала в беду. Оказывается, пока она занималась большим нужным делом, ее муж повел себя низко: завел интрижку на стороне. Но даже в горе Ушакова полна благородства. Она не стала ханжески скрывать от народа шашни мужа, а честно призналась в своем поражении на семейном фронте. Более того, собственная беда толкнула ее на благородный поступок: Ушакова решила вырвать из лап порока танцора стрип-клуба Курта Бьюмона, известного под псевдонимом Дьявол Страсти.
Голос диктора, достигший звенящих высот, внезапно стал глуше, проникновенней.
«Нашлись бесчувственные, — продолжил он, — которые ставят в вину Ушаковой ее состояние на пресс-конференции. Приятно, что в современном обществе черствых людей немного. Всю ночь в нашей студии раздавались звонки простых людей. Они выражали сочувствие Ушаковой и предостерегали ее от рискованного шага. Многие делились своим жизненным опытом, на основании которого делали вывод: Дьявол Страсти неисправим. „Мы просим, — умоляли они госпожу Ушакову, — не тратить свое драгоценное время на пустое“. Все пожелания мы передадим адресату…»
Ася сделала знак Горохову, чтобы он выключил телевизор, тот нехотя подчинился.
— Ужас какой! — закатывая глаза, сказала она. — Едва сама не прослезилась! Пьяна вусмерть баба! Дьявол Страсти такой же в ее халате!
Она мучительно потрясла головой и в отчаянии заключила:
— Ужас! Хвалят того, кого пора убивать!
Потрясенный Горохов спросил:
— Разве ты не нарочно с Дьяволом все эту свистопляску устроила?
Ася рассердилась:
— Нет, конечно. Что за чушь?
— А как же это случилось?
— Кто-то пытался меня подставить.
— Ну да, — мгновенно вспомнил Горохов, — я же в коробке кинокамеру своими глазами видел. — Так ты, выходит, с Дьяволом Страсти, это?
— Что — это?
— Низко пала! Переспала!
— Еще чего! — фыркнула Ася. — Мы с Курточкой только ром пили.
— Пили, и все? — не поверил Горохов.
Она обиделась:
— За шлюху ты меня принимаешь?
Он растерялся:
— Да нет, вроде… Но если им компромат на тебя не удалось записать, если вы только пили, тогда зачем ты поперлась на пресс-конференцию?
— А затем, что уж лучше самой о себе все рассказать, чем ждать когда кто-то другой исковеркает правду. Я напилась, недруги как-то узнали и подсунули в номер коробку с голым танцовщиком…
— Погоди! — воскликнул Горохов. — А с чего ты напилась?
Ася презрительно процедила:
— Он еще спрашивает!
— Да, я спрашиваю! — взорвался Горохов. — Почему ты напилась в рабочее время?
— Потому, что ты лжец! — выпалила она и заплакала.
Он растерялся:
— Лжец? В чем я солгал?
— В том, что Стерлядь не любишь, а сам тайком от меня интересуешься ее здоровьем.
Увидев, что Горохов пытается ей возразить, Ася рявкнула:
— Лучше молчи! Все равно не поверю! И с этого дня не смей на меня кричать! Я все правильно делаю!
От возмущения он задохнулся:
— Ты все правильно делаешь?
Ася с гордостью подтвердила:
— Да, если тебя не слушаюсь. Ты говорил, что рейтинг мой пошел вниз?
— Говорил…
— Вот я его и подняла, а каким способом, не твое дело. Теперь я не буду больше слушать тебя.
— Почему? — пугаясь, удивился Горохов.
— Советы твои могут испортить любое дело. Ты изменил меня, ты превратил меня в Стерлядь, в результате все потеряли ко мне интерес. Лишь на один вечер я вышла из-под твоего контроля, и вот результат: рейтинг взметнулся, журналисты меня опять полюбили.
Он глухо признал:
— Тебе невероятно везет.
Ася, торжествуя, воскликнула:
— Вот я и положусь на везение. И на свой здравый смысл.
— И что будешь делать?
— Буду мужа себе искать. Я же теперь одинокая женщина, и долго так продолжаться не может. Это вредит нашему делу. Какая же я домохозяйка без семьи?
— Будешь мужа искать? — опешил Горохов.
С удовольствие Ася отметила, что он очень расстроен. Впрочем, тут же грустно она и подумала: «Собака на сене: и сам не „гам“ и другому не дам».
— Да, буду искать себе мужа, — уверенно подтвердила она, — но прежде, прямо сейчас, покаюсь перед народом и, пользуясь добрым советом, пошлю к черту Страстного Дьявола. Правильно люди решили, супруг Ушаковой должен быть абсолютно другой.
Убитый Горохов промямлил:
— Какой?
— Добрый и верный! — отрезала Ася, ставя точку на развитии их отношений, пусть и тайном.
— Отлично! — рявкнул Горохов, к ее досаде соглашаясь с таким решением.
Глава 39
— Отлично! — рявкнул Горохов. — Новый виток отношений! И, клянусь, он мне нравится больше!
Теперь между ними гнездилась вражда — такая же тайная, как и прошлая дружба. Раньше Ася решительно отвергала внимание достойных и богатых мужчин, теперь же ее словно с цепи сорвало — что ни день, то поход в ресторан, а то и хуже: романтический ужин на двоих при свечах…
А на утро Горохов по обычаю делал вид что не замечает ее маневров. И чем безобидней были эти маневры, тем старательней Ася их обнаруживала, и тем тщательней Горохов их не замечал. Он даже никогда на нее не кричал, всегда был вежливо сух.
Такое равнодушие Асю бесило. Она тихо его ненавидела и ругала, вспоминая тот день, когда едва ли не открытым текстом ему призналась в своих настоящих чувствах. Она призналась, и как он себя повел! Идиот! Простофиля! Дурак! Он должен был броситься к ней! Извиниться! Обнять! Поцеловать! Прокричать о любви, а не бестолково хлопать глазами.
«Ну и свинья же, этот Горохов! — всякий раз думала Ася, натыкаясь на его безразличие. — Обманщик он и сухарь! Вот возьму, и в самом деле выскочу замуж за первого встречного миллионера!»
Представляя эту картину, она с обидой себе признавалась, что Горохов и тогда не удивится, и не расстроится. Ему действительно все равно.
Но почему ей-то неймется?
Она же его ненавидит.
Тогда зачем мечтает вывести из себя этого бездушного типа?
Из упрямства? Из соперничества? Из «кто кого»?
«Глупая, — вздыхая, Ася ругала уже себя, — все равно его ничем не проймешь».
Но однажды ей удалось лишить Горохова равнодушия — он даже на нее закричал. И допек его случай — специально она не старалась.
