Наталья Александрова - Шанс на миллион долларов
– Сто тысяч долларов, а, Жор?
– Хватит и пятидесяти! – решительно ответил он.
Она поцеловала его в нос и закружилась по комнате.
– А сегодня вечером идем в самый дорогой ресторан, я угощаю! У тебя есть приличный костюм? Возьмешь напрокат!
Видя, что он нахмурился, Лена остановилась.
– Жорочка, милый, у меня куплена куча умопомрачительных тряпок! И теперь все это придется оставить здесь – в Африке они мне не понадобятся. А вот это… – она показала ему вечернее платье, – я умру, если не надену.
Он чувствовал легкое головокружение, никак не мог опомниться, еще утром ничего не было, а сейчас в его жизнь вошла эта удивительная девушка, и ему совсем не хочется с ней расставаться.
В ресторане они болтали друг с другом, не замечая никого вокруг, он все смотрел в ее серые глаза и чувствовал, что понемногу тонет в них. Танцуя, он прижимал ее к себе гораздо сильнее, чем позволяли приличия.
«Все будет, – думала Лена, – не сегодня и не завтра, потом, позже. Бедный Жорка и не подозревает, что его ждет. Не зря Александр говорил, что я очень способная ученица, а уж он-то знал толк в любви».
Она поймала себя на мысли, что впервые думает о погибшем не с привычной болью, а со спокойной грустью. Мудрые люди правы: боль проходит, остаются воспоминания…
Следующий день прошел в сумасшедшей беготне. Профессора Лефевра полностью убедили пятьдесят тысяч долларов, и он не возражал против Лениного участия в экспедиции. Лена купила подходящую одежду и еще много нужных вещей, и даже умудрилась сделать необходимые прививки. Уже в здании аэропорта она увидела маленький магазинчик с необычайно знакомым названием «Тоска по родине».
– Зайдем на секунду! – потянула она Жорку за рукав.
– Ты что? – удивился он. – Это же русская водка! Ты что, тайная алкоголичка?
– Я тебе потом расскажу, зайдем, не пожалеешь!
Они вошли в стеклянную дверь, к ним тут же бросился белобрысый продавец в красной косоворотке и удивительно скрипучих сапогах.
– Добро пожаловать! – выдал он все свои познания в русском языке и перешел на английский.
– Вы пришли в фирменный магазин, торгующий знаменитой и непревзойденной русской водкой «Композитор Верстовский». Эта водка пользуется неизменной популярностью в России более ста лет! Ее любили пить по утрам такие знаменитые русские, как Иоганн Грозный, Теодар Шальяпин, шахматисты Альехин и Карпов, ну и, конечно, Солженицын и Горби. Мы предлагаем нашим покупателям различные сорта водки «Композитор Верстовский», названные по именам его выдающихся произведений. Вот, например, специальная легкая водка «Тоска по родине» – ее очень охотно покупают русские эмигранты первой и второй волны… Эмигранты третьей волны почему-то относятся к ней не так позитивно.
Продавец показал посетителям красивую поллитровку, на этикетке был изображен процветающий господин в смокинге, с неизбывной тоской во взоре нюхающий какой-то неопределенный цветок, похожий на хризантему, очевидно, художник имел в виду что-то чисто русское вроде ромашки или василька.
– А вот это – звезда нашей коллекции, лидер продаж! – Белобрысый продавец протянул роскошно оформленную литровую бутылку с этикеткой, изображающей пышное кладбищенское надгробие и картинно горюющую группу – старушку в черном платочке и с клюкой, – видимо, безутешную мать, – балерину в костюме Жизели, вытирающую глаза кончиком кружевной шали, и замечательно красивую русскую борзую, поднявшую морду к невидимой луне и, вероятно, жалобным воем оплакивающую почившего хозяина.
– Неужели – «Аскольдова могила»? – восхитилась Лена.
Продавец взглянул на нее с уважением:
– О, я вижу, мадам – знаток!
– А это что такое? – заинтересовался Ленин спутник, увидев подарочную коробку на двенадцать шкаликов.
– О, это особенный образец! Подарочный набор «Пробуждение двенадцати спящих дев». Обратите внимание на эти голографические изображения. – Продавец показал на этикетки – на каждой изображалась спящая дева в весьма пикантном одеянии. – Когда вы откупориваете шкалик, спящая дева на этикетке открывает глаза, тем самым полностью оправдывая название набора.
– Молодцы Дионисы! – восхитилась Лена. – Быстро развернулись и на широкую ногу дело поставили… Ох, как же я забыла! Жора, мы не успеем послать письмо?
– Какое письмо? Мы скоро на самолет опоздаем!
– Хорошо, тогда из Африки…
Надежда Николаевна Лебедева проснулась в прекрасном расположении духа. На дворе был конец мая, приятельница вернулась из Германии, и Надеждина утомительная беготня по чужим квартирам закончилась. Однако за два месяца кое-что Надежда заработала, и теперь она сможет купить мужу приличный подарок на день рождения. На работе опять обещали распустить на все лето, но это даже хорошо, она поживет на даче с матерью, да и вообще накопилось множество дел. Завтра они повезут своего рыжего кота Бейсика на летние квартиры, муж уже заранее переживает, он обожает своего ненаглядного котика, а Надежде хочется от кота отдохнуть. Надежда повернулась на другой бок и не увидела рядом с собой мужа. Все ясно: опять с утра пораньше побежал к ящику за газетами, боится, что утащат.
– Надя, тебе письмо, – окликнул муж.
Надежда открыла один глаз и распечатала конверт, в котором находилась яркая открытка. На открытке по-русски было написано одно предложение:
«Над всей Аркадией безоблачное небо».
И все, ни пояснений, ни подписи.
– Вот оно что, – пробормотала Надежда, – значит, все в порядке…
– Надежда, – муж изумленно рассматривал конверт, – кто у тебя в Найроби?
– Никого, – быстро ответила Надежда, и это была совершенная правда, потому что Лена с Жоркой, а вернее, с Джорджем Гриффитсом, как его теперь называли, сидя обнявшись на заднем сиденье экспедиционного джипа, пили воду из одной бутылки, хохотали и пытались помогать водителю-кенийцу петь его песню.
Найроби остался позади, впереди Лену ждали львы, бабочка Helenia и новая жизнь.