Дарья Донцова - Имидж напрокат
– Что же ваш отец дачу в таком неудачном месте построил? – спросила я, прекрасно зная ответ, потому что ночью того дня, когда Валерий Борисович выгнал с работы сестру и сказал, что более не желает содержать ни ее, ни племянника, Надежда пришла в мою палату и рассказала мне много интересного. Бойтесь обозленных женщин, они мстительны и способны на резкие поступки.
– Я уже вам говорила, – махнула рукой Надя. – Папа никогда денег с пациентов за поставленный диагноз не брал. И он не задавался вопросом: семья хорошо живет, ездит на море, достойно одевается – откуда средства? Ответ-то прост: мама вместо него принимала конверты и ценные подарки. Хотя курицу, у которой в попе лежала поздравительная открытка, папочка сам принес в дом, и вообще продукты иногда соглашался взять – не хотел обидеть тех, кто от чистого сердца бройлера или десяток яиц презентовал. Бедный мой, наивный папочка! Вся Москва знала, сколько стоит получить диагноз у гениального Милова, один он не в курсе был. Мама за его спиной называла пациентам цену, а отец всегда ее хвалил и считал примером бережливости, восхищался, как супруга умело хозяйство ведет, долгов не плодит, ей всегда зарплаты мужа хватает.
– Надя, что за гадости ты говоришь? – всплеснула руками Галина Михайловна. – Не смей меня позорить! Я брала деньги у людей? За спиной у мужа? Дочь, опомнись! Не клевещи на мать, которая тебя обожает. Понимаю, ты обижена на Валеру, но при чем тут я?
– Ты всегда при чем, – вздохнула Надя. – Когда я рассказала Лампе, почему мы при жизни отца хорошо жили, госпожа Романова заметила: «Надежда, ваши обвинения в адрес Галины Михайловны просто слова». И я отдала ей одну из твоих хозяйственных книжек.
– Что ты сделала? – обомлела мать.
– В одном отец был прав, – усмехнулась дочь, – в том, что его жена отличается крайней аккуратностью в ведении денежных дел и скрупулезно записывает каждый день свой приход-расход. У нее масса книжечек с цифрами.
Я встала, взяла с полки блокнот в потрепанном кожаном переплете, открыла его и начала читать:
– «Десятое марта. Сто рублей от Водоносова за диагностику. Двадцать целковых от Пронкина. Тридцать – Федосеев. Итого сто пятьдесят». Эта книжечка датирована семьдесят пятым годом. За один день врач получил месячную зарплату высококвалифицированного специалиста. Дни у вашего мужа были разные, иногда совсем без дохода, но в среднем в том году он в месяц получал около трех тысяч рублей. Для советского человека баснословные деньги. Естественно, налоги с этих сумм не платились.
Глаза Галины Михайловны превратились в щелочки, она поджала губы, хотела что-то сказать, но тут дверь открылась, и на пороге возник Валерий Борисович.
– Меня охрана не выпускает, – зашипел он. – Напишу на вас заявление в полицию за насильное удержание.
– Дом в Захаркине – подарок человека, которого папуля, как многих других, от смерти спас, подсказав, чем он болен, – не обращая внимания на брата, продолжала Надежда. – А мама наврала мужу, что приобрела фазенду на отложенные ею средства. Наверное, планировала продать ее, только не получилось, никто в деревне селиться не хотел. Ну да я вам, Лампа, уже об этом рассказывала.
– Что ты уже сделала? – дернулся брат.
– О! Ты решил со мной поболтать? – съязвила Надежда. – Польщена. Если плохо расслышал, повторю: я все рассказала Лампе. И про твоего однокашника Леонида Самсонова, и про…
– Что? – заорал Валерий. – Тварь! Гадина!
– Господин Милов, держите себя в руках, – попросил Костин.
– Эта… эта… – не мог найти приличных слов доктор. – Надька сволочь!
– А ты чего ожидал? – пожала плечами сестра. – Вытурил меня с работы, закрыл наши с Боречкой кредитки, да еще велел из коттеджа уезжать, так как он принадлежит тебе. Совсем от ревности очумел? Не можешь простить племяннику, что твоя невеста вначале с ним спала?
– Это было ошибкой, – пропищала Анжелика, – я никогда Борьку не любила.
– Подлюга! – проорал Милов и кинулся на сестру.
Костин быстро нажал на кнопку в столе, и в переговорную ворвалась охрана.
Минут через пятнадцать, когда накал страстей в кабинете спал, я постучала карандашом по столу.
– Давайте вернемся к беседе. Итак…
Некогда семья Миловых жила в ведомственном доме. Кооператив носил название «Врач». Думаю, всем понятно, что там приобрели квартиры те, кто имел отношение к медицине. В одном подъезде с Миловыми жили тогда доктор Козланюк и чиновник из Минздрава Самсонов. Мальчик Валерий играл во дворе с детьми соседей.
Шли годы, представители старшего поколения по большей части умерли, а дети остались в дружеских отношениях. Леня Самсонов улетел в США, там стал бизнесменом средней руки. Родион Козланюк вернулся в Москву из странствий по России (путешествовать он стал после того, как родители отказались пустить в дом сына, отсидевшего срок за случайное убийство одноклассницы). У Леонида дела шли неплохо, его магазинчики сувениров давали прибыль, правда, небольшую, а Валера с Родионом не особенно преуспевали. Первый служил терапевтом в обычной поликлинике, второй и вовсе не имел никакой работы, жил за счет продажи картин и книг, которые остались после родителей.
И Самсонову, и Милову, и Козланюку очень хотелось иметь много денег, но вожделенные купюры не давались в руки. В один из своих визитов в Москву Леня показал приятелям американскую газету, в которой рассказывалось о какой-то секте, и воскликнул:
– Вот наш ключ к богатству!
Товарищи вдохновились, и появилась «Церковь святого гонимого Валерия». Название, в котором использовалось имя Милова, сначала прозвучало, как шутка, но потом приятели решили, что оно самое подходящее. Одна беда – не имелось средств, было непонятно, где искать прихожан и как официально оформить религиозную организацию. Проблемы опять решил Леня.
– Спокойно парни, Америка – страна свободы! Я могу там зарегистрировать любое объединение и объявить себя священником мною лично созданной церкви. Главное – не нарушать закон. И еще я могу там взять кредит не под грабительские, как в России, проценты. Но не надо нам сразу затевать большое дело, начнем с малого. Родион, ты будешь Учителем. Я на эту роль не гожусь, да и живу в США. И Валера не подходит, у него мать излишне активная. Галина Михайловна живо к сыну примотается, вопросами задолбит: почему работу бросил, по какой причине в Захаркине поселился. Потопчет она нам всю малину. Родька же одинокий, безработный – самое то для Наставника. Когда потечет прибыль, честно будем делить ее на троих. Но сначала вернем мой кредит.
– У нас не возникнут неприятности с американцами из-за секты? – поинтересовался предусмотрительный Милов. – И как в России отнесутся к тому, что наша церковь филиал заокеанской?
– Мы в США никак активничать не станем, – пояснил Леня, – просто будем платить налог, для церковников крохотный. А с любимой родиной просто. У нас сейчас с Америкой мир-дружба-жвачка-любовь взасос, во всех российских газетах штатников нахваливают, народ голливудские фильмы смотрит. И с регистрацией не возникнет проблем, у меня один чувачок есть знакомый, чиновник, он за хрустящие зеленые купюры все сделает, я с ним давно работаю. Приятный парень – ты ему баблосики, а он тебе документы, по всем правилам оформленные.
– Давайте лучше дело замутим так, без оформления, – предложил Родион. – На хрена тратиться?
– Рано или поздно местные менты услышат про общину и заявятся туда, – стал объяснять Валера, – потребуют денег, шантажом займутся: «если не заплатите, разгоним вас». А мы им под нос бумагу – у нас чин-чинарем оформленная организация. И уедут волки жадные ни с чем, так как все по закону.
Первую ученицу случайно нашел Родион, которому всегда нравились женщины. Козланюк познакомился на улице с симпатичной девушкой, та оказалась обеспеченной сиротой с квартирой и дачей, она потеряла в автомобильной аварии родителей. Козланюк очень скоро задурил глупышке голову, получил дарственную на недвижимость…
Я сделала паузу, чтобы передохнуть. И тогда, усмехнувшись, заговорила Надежда:
– И пошло у них, поехало. Вам даже представить трудно, сколько в столице совершенно одиноких людей, которым нужно утешение.
– Вы тоже с ними в одной упряжке были? – прошептала Ксения.
– Нет, меня в компанию не пригласили, – хмыкнула сестра Валерия Борисовича, – я моложе брата, казалась им дурочкой.
– Откуда тогда такие подробности знаете? – снова задала вопрос Михайлова.
Надежда рассмеялась:
– Мы в то время жили все вместе в одной квартире. Я удивляться стала, чего это к нам Леня из Америки зачастил. И только Самсонов в гости зарулит, как мигом Козланюк прибегает, Валера мне деньги дает и говорит: «Сбегай с подружками в кино». Брат всегда жадноват был, а тут вдруг аттракцион неслыханной щедрости открылся. Я живо сообразила: что-то эта троица затевает. Один раз ушла, дверью громко хлопнула, а затем потихоньку вернулась и все разговоры парней услышала. Потом то же самое стала часто проделывать, очень уж интересно было, как они секту организовывали.
