Дарья Донцова - Муму с аквалангом
Поспелову опять стало жарко, и он, машинально вынув из кармана платок, принялся промокать им лоб.
– Да, и нервы у тебя слабые, – подытожила Соня. – Ну хорошо. Я знаю, почему ты убил Анну Львовну – хотел заставить Эмму продать дачу, взять деньги и основать бизнес. А как только дела пойдут в гору, предполагал развестись с ней и жениться на мне. Так? Ну скажи!
– Угу, – кивнул Поспелов, который сейчас хотел лишь одного: оказаться за тридевять земель и от любовницы, и от жены.
– Ладно, – нежно сказала Соня, – я все поняла. Езжай домой.
– Не хочу! – воскликнул Поспелов. – Лучше… э… лучше… Прекрати немедленно курить! У меня голова от дыма раскалывается!
– Тебе придется вернуться к Эмме, – замурлыкала Соня, – иначе она не согласится продать фазенду и не даст тебе денег на бизнес… Ну же, соберись! Мы скоро будем вместе.
– А если Эмма пойдет в милицию? – окончательно потерял самообладание Антон.
– Нет, – помотала головой Соня. – Я все беру на себя. Сумею объяснить ей, что улики несерьезные. Она поверит, Эмма всегда меня слушает. Не беспокойся ни о чем. Уходи.
– Можно я останусь? – попросил Антон.
– Через час сюда приедет Эмма, – пояснила Софья, – думаю, будет неправильно, если вы тут встретитесь.
В комнате воцарилась тишина, потом раздался тихий звук, что-то вроде «цык».
– Что это? – нервно дернулся Поспелов.
– В окошко камушек попал, – пояснила Соня, – первый этаж, вот мусор и летит.
Поспелов ушел в ужасном настроении. Эмма вернулась домой около одиннадцати, она принесла бутылку вина и была очень ласкова с мужем.
Антон, успевший поговорить с Соней по телефону и уже знавший подробности беседы жены с любовницей, внимательно наблюдал за Эммой. Потом не выдержал и брякнул:
– Что-то ты сегодня не такая, как всегда.
– Прости, милый, – вдруг сказала Эмма.
Поспелов навесил на лицо выражение крайнего изумления:
– Не понимаю.
– Пройдет немного времени, тогда объясню, – прошептала Эмма, обнимая мужа. – Хорошо иметь настоящую подругу!
И Антон успокоился. Значит, Соня выполнила свое обещание, сумела внушить Эмме, что ее улики – ерунда.
Утром Поспелов обнаружил на вешалке свою бейсболку и воскликнул:
– Эмма, откуда здесь моя кепка?
– Не знаю, дорогой, – слишком весело ответила жена.
Но Антон имел много времени на обдумывание ситуации, поэтому он заявил:
– Вот, однако, странность!
– Что странного? – напряженно спросила Эмма.
– За два дня до смерти Анна Львовна позвонила сюда, хотела с тобой поговорить. Я ответил, что тебя нет дома, – пояснил Поспелов, – и тогда она спросила, какие нынче существуют хорошие средства для сердечников.. Я назвал один мощный препарат, но предупредил, что он продается лишь по рецепту. И Анна Львовна попросила выписать ей лекарство и привезти. Как ты понимаешь, мне очень не хотелось ехать к ней, но и отказать в такой просьбе невозможно. Короче, я отправился. Добрался до ее дома, вижу – подросток во дворе курит. Ну и попросил его отнести в квартиру рецепт, там, мол, моя теща живет, лишний раз встречаться неохота. Протянул ему сто рублей. Но парнишка сказал: лучше бейсболку подарите, она прикольная. Я отдал ему кепку и забыл о ней. А теперь бейсболка тут!
– Почему ты мне раньше не говорил о рецепте? – протянула Эмма.
Антон хмыкнул.
– Да не хотел тебя расстраивать. Раз Анна Львовна решила на более сильный препарат перейти, значит, дело было совсем плохо. Новое сердце не купишь, а старое совсем износилась. Ты бы начала дергаться, плакать… Так откуда кепка?
– На вешалке в маминой квартире висела.
– Наверное, Анна Львовна позвала мальчика на кухню, – хлопнул себя по лбу Антон. – Она с посторонними была безукоризненно вежлива и приветлива. Паренек кепарик повесил, а уходя, забыл про него. Выброси бейсболку, я очень брезгливый, ни за что не надену ее теперь, раз на чужой голове побывала.
Глава 26
Несколько дней после этого в семье Поспеловых царили мир да любовь. В день автокатастрофы Антон встал поздно, у него был выходной. Поспелов помылся и обнаружил на кухне записку: «Милый, я поехала на дачу. Тебя ждет сюрприз». Поняв, что он один дома, Антон обрадовался, включил телевизор. А потом ему позвонили из милиции и сообщили об аварии.
Еле живой от ужаса Антон примчался в клинику, где ему сказали:
– В машине было две женщины, от одной остались головешки, вторую успел спасти посторонний человек, Иван Субботин. Вам повезло, он вытащил ту, что сидела за рулем. А кто вторая, не знаете?
Поспелов посерел.
– Наверное, Софья Калистидас или Ксения Рябинкина. У жены были только две близкие подруги, она не могла взять с собой никого другого. Сейчас, я позвоню…
Ни домашний, ни сотовый номер Сони не отвечали, а Ксения отозвалась сразу.
– Привет, Тоша, – весело сказала она. – Как дела?
– Ты жива, – выдохнул Антон.
– У тебя были сомнения на сей счет? – захихикала Рябинкина. – Тебя можно поздравить?
– С чем? – прошептал Поспелов.
– Разве Эмма с Соней еще не вернулись? Вот черт, я, кажется, сломала им сюрприз, – расстроилась Ксения. – Ладно, придется говорить дальше. Только не выдавай меня, а то девки обозлятся. Они утром поехали на дачу на встречу с покупателем. Вероятно, ты сегодня получишь деньги на свою лабораторию. Круто, да?
– Эмма уехала с Соней?
– Ну да! Они и меня с собой звали, – весело чирикала Рябинкина, – но разве у моего начальника отпросишься…
Антон отсоединился от сети и тупо уставился в стену. Значит, в автомобиле находились его жена и любовница, две знавшие об убийстве Анны Львовны бабы. И от одной он, выходит, избавился.
– За рулем сидела ваша жена? – спросил врач у Поспелова.
– Да, – ответил Антон, – Софья не умела водить машину.
Доктор кивнул.
– Сохранилась, как я уже говорил, сумка с документами. И посмотрите на остатки одежды, пойдемте, вам ее покажут. Нам нужно точно опознать пострадавшую. Увы, по внешнему виду это не получится, женщина в очень тяжелом состоянии.
Взглянув на оплавленные куски платья, Поспелов еле устоял на ногах.
– Да, – прошептал он, – это платье Эммы, ей его подарила мать. Дорогая вещь, расшита вручную чем-то вроде бисера.
– Эта дрянь расплавилась от жара, – покачал головой доктор, – еле-еле отделили ее от тела. Сейчас показываю вам фрагменты нижней части платья, она минимально пострадала.
– Можно увидеть жену? – попросил Антон.
Реаниматолог кашлянул:
– Ожог девяноста пяти процентов кожи. Вы же врач, сами понимаете!
Поспелов кивнул:
– Искусственная кома и никакой гарантии. При таком поражении невозможна даже частичная реабилитация больного?
Коллега нахмурился.
– Мы постараемся, – ушел он от прямого ответа, – но вы… э…
– Ясно, – кивнул Антон.
– Если нам удастся справиться, – сообщил врач, – то она все равно никогда не станет прежней, ни психически, ни физически. Потребуется не один месяц, чтобы она научилась ходить, рубцы будут болеть. И огонь практически уничтожил лицо.
– Понятно, – севшим голосом ответил Антон.
Поспелов замолчал, в комнате для допросов повисла напряженная тишина.
– Значит, вы считали выжившую Эммой? – спросил Роман.
– Да, – кивнул Антон.
– И когда вам открылась правда?
– Ожоги бинтуют специальным образом, – пустился в объяснения Поспелов, – накладывают повязки, чтобы не развилась инфекция. Эмма лежала, словно мумия. Причем в коме, которую вызывают искусственно, иначе больная скончается от болевого шока.
– Медицинские проблемы нам не интересны, – остановил бизнесмена Роман.
– Иначе вы не поймете, почему я долго считал ее Эммой, – огрызнулся Поспелов. – Истина открылась, когда пострадавшей при мне распеленали ноги. Я чуть не умер, увидев шестой палец на ступне.
– И сразу сообщили врачам об ошибке? – поинтересовался Роман.
– Нет, – буркнул Антон.
– Почему?
– Останки погибшей уже были кремированы, – еле слышно пояснил Поспелов, – я поставил урну в колумбарий, повесил табличку: «Софья Калистидас». Представляете геморрой с переоформлением документов?
– Мда… – потер руки Роман. – Соня вышла из комы в полной амнезии, и вы решили выдать ее за Эмму. Оно понятно, почему! Наверное, «жена» подписала для вас доверенность на ведение всех дел? А добрые доктора в клинике не сказали нотариусу, заверявшему подпись, что пациентка, мягко говоря, не в своем уме?
Поспелов побагровел.
– Да! Признаю! Я поступил нехорошо! Скажи я, что выжила Софья, ну и как бы повернулись дела? Квартиры Анны Львовны, пресловутая дача, ее коллекция – все отошло бы неведомо кому. Я остался бы нищим и голым. Но, с другой стороны, никаких обязательств по отношению к Софье я не имел, поэтому легко мог умыть руки. Знаете, как в клиниках ухаживают за одинокими больными? В реанимации спасут, отвезут в обычную палату, а там медперсоналу плевать, лишний раз к больному не подойдут. А реабилитация после ожогов очень сложное дело. Я нанял для Сони-Эммы армию специалистов, ее учили ходить, развивали, я спас женщину!
