Кэрол Дуглас - Кошачье шоу
— Я пойду с тобой, — немедленно предложила сестра Серафина.
— Я покормлю кошек, — вызвалась на подмогу Темпл. — Я знаю, как.
А Мэтт промолчал. Практическая сторона смерти всегда была женской заботой. Так полагала Темпл. Ему назначили заглянуть попозже, в рясе и при полном обмундировании, отпеть, благословить и похоронить, только он больше такие вещи не делал. Отец Эрнандес должен, и неважно, в какой кондиции или зависимости.
— Что известно по поводу… убийства? — спросилаТемпл: она не могла больше сдерживать себя.
Глаза Пегги были такими же холодными, как и ее чай, — поддернутые пеленой горя и шока. Их выражение убивало на месте:
— Причину смерти установит судмедэксперт в морге. Я нашла ее у подножья лестницы, со сломанной шеей, многочисленными синяками и ушибами. Она могла споткнуться об одну или нескольких кошек, но лейтенант Молина сказала, что ей не нравятся следы на голове и вокруг горла. Ее трость была сломана на несколько кусков. Думаю, убить тетю было проще простого, да и от несчастного случая легко могла умереть. Должно быть, это случилось после полуночи, так лейтенант сказала. Я спала на первом этаже, в задней спальне дома. Монастырь ведь совсем рядом, но никто ничего не слышал.
— Чьи комнаты самые ближние к дому Тайлер? — спросила Темпл.
— Только сестры Марии-Моники, — ответила Серафина неуверенным голосом.
Мэтт устало подтвердил, кивнув:
— Она практически глухая.
— Удобно, — мрачно заметила Темпл. — Если это убийство, то похоже, что приступите хорошо знает район. Но был ли он, или она, тем же, кто названивал и покалечил кота?
— Павел у нас бродяга, — неожиданно сказала Серафина, кивая на неподвижную, точно статуя, фигуру кота, который сидел на подоконнике. — А Петр выходил редко. Он очень домашний.
— Значит, кто-то зашел в монастырь и забрал его, — понял Мэтт. В нем возрастала тревога. — Тот, кто легко и беспрепятственно может попасть сюда.
Они обдумывали это без дальнейших комментариев. В производимый в уме список возможных убийц Темпл включала отца Эрнандеса, верную но ограниченную Пилар, даже Пегги Вильгельм, которая часто бывала в доме тети и навещала местных сестер: они порой кормили за нее котов. И она была на месте преступления в момент его совершения, но якобы спала. Ну а если подозревать отца Эрнандеса, то почему не подозревать монахиню, любую из них? Даже практически глухую сестру Марию-Монику?
— Мотив кроется в завещании, — сказала вполголоса Темпл. — Молина говорила что-нибудь по этому поводу?
— Она спрашивала, — призналась Пегги. — И не слишком по-доброму. Отметила, что разницы нет, оставила ли тетя Бландина все свое имущество котам или церкви, мне она все равно ничего не оставила.
— Тебя это беспокоит? — спросил Мэтт.
Пегги застыла на мгновение, а потом покачала головой:
— Почему мне надо беспокоиться? Я — разводчица кошек. Это означает, что я немного сумасшедшая в отношении животных. Я очень рада видеть, что у такого количества брошенных животных есть шанс на защиту и хорошую жизнь. А что до церкви, я действительно не так много общалась со своей тетей. И не заслужила места в ее завещании; если она хотела все отдать церкви — хорошо. Просто я надеюсь, что она полностью не обошла стороной своих котов. Но тетя бы так не сделала, что бы ни случилось.
Это было все, что знала Пегги, все, что они могли выяснить. Когда сестра Роза прибежала сказать, что полицейский хочет видеть мисс Вильгельм, все напряглись.
Это была не Молина, а другой детектив — жилистый мужчина с роскошными усами, который назвался детективом Сэнгером. В доме были криминалисты. Мисс Вильгельм может, конечно, собрать одежду для похорон тети, но вообще заходить в спальню или на лестницу все еще запрещено.
— Так как насчет котов? — спросила негодующе Темпл. Детектив Сэнгер закатил глаза. Ну что опять с этими кошками?!
— Их нужно кормить и поить дважды в день.
— Ну, так делайте, — сказал он ей. — Только оставайтесь внизу.
— А как быть с кошками на втором этаже? — поинтересовалась Пегги.
— Им просто надо спуститься вниз и поесть, — ответил детектив. — Они тут были все время, не думаю, что они еще как-то смогут испортить место преступления.
— Значит, все-таки это было… убийство? — спросила сестра Серафина.
Детектив посмотрел на ее честное лицо.
— Мы пока не знаем точно, — его голос был по-полицейски грубоватым. — Сделайте только самое основное и уходите отсюда.
Они почирикали, точно птички в своих маленьких гнездах, и договорились согласиться, а когда детектив ушел, уставились друг на друга. Может быть (думала за всех Темпл), они смогут найти какую-нибудь незамеченную улику в этом хаосе.
Темпл, Серафина и Пегги пустились в поход по дому Тайлер с большой охотой, предварительно распределив задания. Куда пошел Мэтт, он не сказал, но на его лице читались какие-то отвлеченные мысли.
Женское трио встретила стая кошек — тринадцать пар глаз, как старые монеты золотого, зеленого и медного цвета, глядели вверх, вглядываясь в лица людей, ждали небесной манны и «Мням-ням-нямы». Это была грязная, местами вонючая работа с нагибанием и скручиванием, но Темпл была рада, что сумела сосредоточиться и накормить массы, пока Пегги и сестра Серафина отправились выкапывать на втором этаже одежду для похорон. Она распознавала их медленные шаги у себя над головой по неприятному скрипу половиц, а потом остановилась с полуоткрытой банкой корма «Финники фист», который вонял просто в высшей степени отвратительно.
Этот старый дом производил больше звуков, чем его многочисленные мяукающие обитатели, а Бландина даже в маленькой степени глухотой не страдала. Можно предположить, что она услышала шаги в холле на втором этаже и вышла проверить? Трость могли выхватить у нее из рук и потом избить ей же так, что мисс Тайлер упала с лестницы. Жертва, несомненно, отвратительного несчастного случая.
Как Молина могла доказывать или исключать возможность убийства при таких туманных обстоятельствах, с двусмысленными синяками и ступеньками, что могли стать орудием преступления? Как и трость… которая теперь сломана и хранится у полиции. Была ли трость орудием убийства? Темпл с удовольствием взглянула бы на нее еще раз, теперь уже для обнаружения куда более интересных вещей, чем засохшая грязь на наконечнике.
Пронзительное мяуканье напомнило ей, что стоять с открытой банкой кошачьей еды в руках и с двумя дюжинами открытых, пустых ртов где-то возле ног — не самое безопасное предприятие. Буме. Это большой коричневый с белым котяра запрыгнул на сервант. Он сказал: «Мяяяу».
Кот не был так убедителен, как порой Луи, но заставил себя понять. Темпл вывалила в форму из фольги внушительную массу, похожую на рубленый угорь. В мгновение ока рядом возник мистер Шоколадный Пирожок, как и тощие грациозные коты, которые присоединились к его пиршеству прямо на серванте.
Темпл размышляла: теперь, когда их благодетельница мертва, будут ли их выселять из переполненного жилища. Смерть мисс Тайлер всем принесла кучу проблем. Лейтенанту Молине пришлось расследовать подозрительную смерть чуть ли не в своем дворе. Мэтту — встретиться лицом к лицу со своим прошлым и бороться с ним на кулаках до последнего. А на отца Эрнандеса, скрывающегося то ли от прошлого, то ли от будущего, теперь направлено абсолютно все внимание. Сестра Серафина принимала удар непристойных звонящих и хлопотала повсеместно, тогда как у Пегги Вильгельм на руках оказалась побритая кошка и покойная состоятельная тетка, чьи коты и деньги, несомненно, были яблоком раздора в равной части для городских властей и дешифровщиков законодательной путаницы.
Лодыжки Темпл неожиданно обвернуло дрожащее меховое боа. Возле ее ног крутились кошки, заставляя ее пошатываться на своих обычных каблуках, погружая ее еще глубже в мирный поток размышления и анализа, делая из нее пленницу их бесконечных потребностей и желаний.
Темпл задумалась, чувствовала ли то же самое Бландина Тайлер хоть когда-нибудь.
Глава 23 Все расскажут карты
Родившись способным учеником и бесстрашным трудягой, невозможно спокойно почивать на лаврах.
Вообще, то, на чем я обычно почиваю, — более комфортное и не такое колючее, как лавры. Но сейчас не об этом.
Я поправлялся после ордалии и чувствовал себя победителем премии «Банк крови года», как вдруг ужасно раздражающий, противный зуд в ушах, как вечное состояние беспокойства, дало понять, что меня вызывает могущественная, если не сказать величественная, Карма.
Должен признаться, я жалею о том, что снюхался с этой телепаткой. Как все защитники альтернативных реальностей, она даже больше, чем просто странная. И я сейчас не о ее внешности говорю, а о ментальных способностях.
