Владимир Круковер - Зачарованный киллер-2
Спустя мгновение ни мне ни телу было некуда препираться. Мы только успевали отмахиваться от обеих хулиганов, и пришлось бы нам худо, кабы шофер, испугавшийся за дорогостоящего клиента, не вылез с монтировкой. Действовал он ей сноровисто, пара прохожих, видя такую активность, решили подключиться (еще бы, теперь безопасно), девушка оклималась и вцепилась одному из своих обидчиков в волосы… Короче, повязали мы одного, того, на ком девушка повисла, а второй убежал.
К шапочному разбору явилась и милиция на гуманитарном «форде» с мигалкой. Уволокли бродягу.
Мы стояли, доброжелательно поглядывая друг на друга, отряхиваясь. Я, естественно, предложил девушке транспорт, «а то сейчас в центре такси не поймаешь, а я вас подброшу, я не спешу», мы поблагодарили прохожих помощников, залезли на заднее сидение, но тут дверка спереди распахнулась и какое–то «лицо кавказской национальности» взмолилось:
— Эй, слюшай, да, будь другом, подбрось два метра, да.
— Тьфу! — вздохнул я, — ладно, садитесь.
Двое черных уселись в машину и на ломаном русском объяснили, что им до Детского мира. Я вопросительно посмотрел на водителя. Тот сказал, что крюк небольшой, а недалеко от Детского мира есть магазин телевизоров, который должен работать. Тогда я посмотрел на девушку с тем же вопросом.
— Помогать, так всем, — сказала она, — я не спешу.
То, что она не спешила, было странно: в это время все спешат. Но тогда меня эта странность как–то не зацепила, не обратил я внимание на некоторый алогизм слов.
— Хорошо, сказал я шоферу, поехали.
Мы поехали, я спросил разрешения у девушки и закурил. Я сидел неудобно, в середине, так как товарищ черного оттеснил меня от дверки. Поэтому мне приходилось стряхивать пепел через него, перегибаясь к дверной пепельнице. Но националы на меня не обращали внимания, они оживленно и серьезно «жужжали» на своем горском языке, потом передний вытащил какую–то бумажку, задний наклонился к нему ее рассматривая. Теперь стряхивать пепел мне стало еще трудней и я решил загасить сигарету, потом покурю, когда они сойдут. Тыркая сигаретой я невольно оказался лицом близко к этой бумажке. В неверном свете уличных фонарей разглядеть там что–либо было трудно, но нечто я увидел и это нечто меня насторожило.
Справившись с сигаретой я уселся нормально и стал думать о причине возбуждения. И тут до меня дошло, что какая–то схема, едва видимая в полумраке, представляет собой план здания, а то, что меня насторожило — крестики в двух местах плана, — нечто нехорошее.
Тут мы подъехали к Детскому миру, черный сунули шоферу деньги, вышли, а я все пытался поймать какую–то ассоциацию, связанную с планом и крестиками. И наконец, мозг связал увиденное с долговременной памятью, наложил эту схему на недавнюю передачу по телевизору о террористах, взорвавших в Москве дом. Именно такая схема с точками заложения взрывчатки, был отобрана у задержанного чеченского боевика; ее демонстрировал оперативник ФСБ, комментируя свой рассказ.
Загадочная штука человеческая память, при всех ее капризах в нужный момент она услужливо развертывает нужное. С фотографической точностью вспомнил я фотографию листка террористической схемы, слова оперативника, поясняющего, что боевики плохо знают Москву, плохо говорят по–русски, что они набраны в горных селениях и мало знакомы с цивилизацией. Это ФСБшник явно деликатничал, сказал бы просто — дикие люди. Хотя, разве это люди!
И опять мое тело повело себя с неприсущей мне самому решительностью. Оно сунуло шоферу стольник с портретом какого–то американского президента, сказав, что это — небольшой аванс, выскочило на улицу и устремилось в магазин.
На сей раз я одобрил действия тела и почти тот час заметил чеченцев, выделявшихся в основной массе неторопливостью, неуверенностью и прочими не, которые окружающими воспринимались как обычная провинциальность. Но я то видел, что у этих провинциалов в руках две тяжелые сумки, и они не вызывали у меня добродушной иронии.
Тысячу раз проклял я себя за то, что не взял с собой «вальтер». Проклясть себя за то, что пренебрегал физподготовкой в школе и армии я не успел. Потому что увидел милиционера магазина в защитной форме. Я подскочил к нему, прошептал, указывая на чеченцев: — Террористы, с взрывчаткой. Вызывай подмогу, я за ними. — И побежал вверх по лестнице.
Один из чеченцев обернулся ко мне. Что–то его насторожило, звериное чутье у этих горцев. Я не сомневался, что они вооружены, да и взрывчатку они могли активировать прямо сейчас (ФСБшник пояснял, что среди них много фанатов веры, охотно отдающих жизнь за зеленое знамя ислама). Судьба горных камикадзе меня не волновала, просто магазин был переполнен детьми и родителями.
— Эй, шофер недоволен, просил догнать, — сказал я первое, что пришло мне в голову, — говорит — мало заплатили.
Хитрость сработала. Чеченец узнал меня, слегка расслабился:
— Почему мало, да? Мы ему сто рубль заплатил, мне брат говорил, что Москва такси пятьдесят рубль стоит…
Он еще развивал эту меркантильную мысль, когда со второго этажа показалось трое охранников в защитной форме. Его товарищ уже вытащил пистолет, а этот, соориентировавшись по–звериному быстро, сунул руку в сумку. И я повис на этой руке, вцепившись в нее руками и зубами.
Рука была вонючая, пахло от нее хлевом. Потом, когда зубы все же пробили кожу, кровь приглушила противный запах. И я услышал чей–то задавленный крик. И не сразу понял, что кричу я сам, кричу сквозь зубы, продолжая держать чеченскую лапу и грызть запястье.
Потом стало темно и покойно, и я успел подумать, что гад все же включил взрывное устройство…
ФСБ
Капитан Плотник сам вызвался быть помощником оперативного дежурного в ночь с 31‑е на 1‑е. Поступок был, конечно, самоотверженным, но ему необходимо было лично проконтролировать операцию с Гением, намеченную на этот вечер. Поэтому он решил совместить полезное с полезным. Дело в том, что после такого дежурства он имел право на целых три отгула, которые мог приплюсовать к отпуску или использовать произвольно.
Зазвонил телефон. Начальник охраны Детского мира сообщил о задержании террористов. Капитан радостно потер руки. Радость его (как и дежурство) имела две причины. Во–первых, задержание террористов означало предотвращение терракта, что само по себе хорошо. Во–вторых, если умело обыграть соучастие в предотвращении себя лично, подключить прессу, то можно получить желанный приз — одну большую звездочку на погон вместо четырех маленьких. Будучи строителем, Плотник быстро выстроил нужную схему (ход его мыслей напоминал старую задачу о перевозе на другой берег козы, капусты и волка), отлучился звякнуть из своего кабинета в газету и на телевидение, вернулся в оперзал и доложил дежурному по городу, попросив разрешение провести первый допрос самолично.
Все получилось, как он и ожидал. Быстрее всех в гонках за сенсацией оказались репортеры «Московского беспредельщика» и телеканала ТНЧ. Они пали на хвост свидетелям еще до приезда за преступниками оперативного микроавтобуса, а теперь явились в само ФСБ.
Дежурный по городу, полковник Кащенко, резонно решил, что ничего худого в допуске к происшествию журналистов нет, напротив, передача по телевидению в предновогодних новостях нейтрализует слухи и прольет бальзам на раны начальства, нанесенные прошлыми террактами. Он не стал бы полковником, если бы не умел строить почище Плотника, так что первое, что он сказал телевизионщикам, звучало забавно:
— Ну, что акт вандализма нами успешно предотвращен, вам уже известно. Сейчас мой подчиненный допрашивает свидетелей, потом вы с ним можете поговорить. Думаю, после предварительного допроса мы дадим вам возможность переговорить и с преступниками.
Это звучало забавно, потому что часом позже Плотник сказал:
— Ну, что акт вандализма нами успешно предотвращен, вам уже известно. Мой отдел давно работал в этом направлении, и сейчас мы можем гордиться успехом.
Но и это звучало забавно, так как начальник охраны, отпаивавший Верта новогодним шампанским, дал вошедшим телевизионщикам честную информацию и эта информация давно ушла к миллионам телезрителей, а в типографии уже готовился к печати экстренный выпуск «МБ» с фотографией Верта на первой странице (ниже была помещена фотография окровавленной руки чеченца, а шапкой на всю полосу был дан текст: «Московский житель ЗУБАМИ предотвратил взрыв в Детском мире! Где было ФСБ?».
Квартира Верта
Сотрудник Гения устал ждать. Он съел половину деликатесов Верта, выпил фужер «Монастырской избы» и нагло включил телевизор. Для того, чтоб Верт не застал его врасплох, он немного развернул его (телевизор, естественно) максимально приглушил звук, и сейчас изумленно смотрел на Верта, дающего интервью.
