Маргарита Малинина - Портфолио мадам Смерти
— Ничего-ничего… Вот сюда…
Девчонки посадили меня на стул и заставили что-то понюхать, а когда это не помогло, залили мне рот какой-то бурдой.
Я закашлялась.
— Что это?!
— Сиди! — приказала Любимова, и тут я, моргнув, отчетливо увидела всех троих и столешницу перед глазами. Я тряхнула головой и поняла, что, похоже, пришла в себя. Только теперь, в новом состоянии, я поняла, насколько мне было фигово до этого. Контраст сказался.
Контраст… Кеша… Боже…
— Вы своими каплями намочили мне лицо, — забрюзжала я, как вредная старуха.
Девчонки как-то странно переглянулись. Катя отчего-то виноватым голосом сообщила:
— Нет, Юль. Это ты плачешь.
Через полчаса, по очереди выходя на воздух и глотая льющийся с небес дождь, мы все поня-ли, что окончательно пришли в себя и готовы переговорить.
— Итак, — начала Катя, глянув на экран мобильника. — Семь часов вечера. Мы здесь неполных три дня, а нас осталось всего четверо. Может, пора уже что-то делать?
— Что? — раздраженно повела плечами Лера. — Что мы можем сделать? Ты так говоришь, словно мы супермены! Вот Кеша один мог что-то сделать. А теперь он… Его нет! — У нее выступили слезы. У меня тоже. — Остались одни женщины. Девушки. Мы ничего не можем сделать теперь!
— Ага, значит, нужно сидеть и ждать смерти!
— А что еще?
Включилась Света:
— Я предлагаю вооружиться всем, что попадется на пути.
— Одобряю, — кивнула Катька. — Любую ерунду при известной фантазии и смекалистости можно использовать как оружие!
Та тоже кивнула.
Странно, мне казалось, что Барская по обычаю издевательски шутит, выходит, нет? Если уж Светка решила вооружиться… Я уже не знаю… Видать, воистину дела наши плохи.
Я утерла слезы и сказала:
— Конечно, вооружиться мы можем. Но в случае с ударом тока, или падающим деревом, или отравлением это мало поможет. Нужно совмещать это с разумными мерами предосторожности.
— Это понятно, — согласилась со мной Катя. — Как там было в «Пункте назначения»? Вроде он сидел в доме, выбросив все колюще-режущие предметы и отключив электричество и газ? И питался одним хлебом?
— Подавиться можно, — хихикнула Света. Мы не стали это комментировать. Ясно, что это своеобразная защита. Да и привыкли уже.
— И в «Мертвых дочерях» это было, — вспомнила я. — Как хорошо, что фильмы нас чему-то учат. Не то сидели бы и не ведали, что делать.
С этим Катя уже не согласилась:
— Наоборот. Не было б таких фильмов, никому бы и в голову не пришло повторить это в жизни. А кто-то специально это делает, не забывай.
— Не знаю. Я уже ни к одной версии не склоняюсь как к таковой. Где-то действовало истин-ное проклятье, как в ситуации со мной, напри-мер, а где-то форменное помешательство маньяка-душегуба. Чем он его? Какими приспособлениями можно было выпустить всю кровь?
— Очевидно, что большим ножом. А кровь повсюду… Наверно, псих падок до спецэффектов.
— И этот псих один из нас? — спросила Светлана недоверчиво. — Я не могу поверить.
— Придется, — нахмурилась Катя, так как ей самой претила эта мысль.
У Леры глаза выехали сантиметра на три вперед.
— Вы что, чокнулись? Ни одна из нас не могла такое сделать! Вы что? В своем уме-то? Тем более с таким здоровым мужиком, как Кеша… Только бешеный орангутанг мог такое сотворить!
На ум пришел при этих словах Эдгар По и его «Убийство на улице Морг». Резон в Лериной реплике определенно был.
— Просто, — начала Катя строить логическую цепочку путем анализа, как она это очень любила делать, — этого человека Иннокентий знал и не боялся, вот что дало убийце преимущество. Убить человека не так сложно, как кажется на первый взгляд.
— И как действовал убийца? — спросила я Катю.
— Наверно, первый удар он нанес сзади и целился сразу в сердце, чтобы жертва и пикнуть не успела. А она, кстати, не успела.
— Не скажи. Его комната не примыкает ни к Лериной и Светиной, ни к нашей, мы могли просто не услышать.
— Как ты кричала, мы же слышали. Я говорю о том, что, может, он захрипел, но не настолько громко, чтобы мы услышали. Вот, а дальше, когда он упал, его кромсали уже сверху, присев рядом, опять-таки максимально бесшумно и разбрызгивали кровь куда только можно. Причем это сделали так аккуратно, что даже не запачкались.
— Но зачем? — взвыла я. Вот не понимаю я таких поступков! Если я могу себе еще представить, что кто-то решился убить человека, то скажите мне, зачем устраивать такую резню? Что за изверги существуют на свете!
— Не знаю. Чтобы нас запугать по самое не балуй.
— Он больной! — вскрикнула Лера и стиснула виски пальцами.
Света вновь хохотнула:
— Говори уж «больная». Если верить, что это кто-то из нас.
Малинова от ощущения безысходности опустила голову на поверхность стола (почему-то снова в мозгах у меня всплыла мысль о контрасте — Лерины черные-пречерные волосы очень выделялись на фоне стола цвета яичной скорлупы, Кеша был прав: всюду этот контраст, никуда от него не деться) и вымолвила:
— Это ужасно!
Она была права. Это настолько ужасно, что невозможно описать словами то, что творилось в моей душе. Кто бы мог подумать, что безобидное желание посмотреть «Русский Версаль» выльется в помесь кровавого триллера и мистического ужаса?
— У кого-нибудь есть целесообразные предложения о том, что нам дальше делать? — Я смотрела конкретно на Катьку, во-первых, потому что Лерина позиция была ясна, она смирилась с тем, что мы умрем, а на Светин мозг я не надеялась, во-вторых, Любимова сама обмолвилась насчет этого, значит, у нее уже был готов план.
— Да, — не обманула возложенных на нее ожиданий подруга. — У нас два направления. Первое — дворец. Второе — дома в отдалении, в которых могут быть люди. Мы же дальше по шоссе не пошли, возможно, кто-то остался еще в городе. Нужно искать помощи, пока не слишком поздно. Давайте разобьемся на команды. Мы с Юлей пойдем ко дворцу, обойдем его со всех сторон, возможно, кроме главного, есть еще вход, о котором мы не знаем. — А я вот знала, что можно войти, перебравшись через забор. Зря мы не Кеша. Но тоже многое можем. Боже, я не верю, что он мертв… Этого не может быть… — Уж я-то достану того сторожа, можете не сомневаться, — продолжала тем временем Катя. — Если надо будет, выбью стекло, в отделение полиции должен будет поступить сигнал.
— Там всюду на окнах решетки, — отвергла идею сведущая в этих делах Валерия.
— Значит, что-нибудь другое сломаю! Хоть как-то нужно дать понять, что мы застряли! К тому же, возможно, уже починили линию. Это, кстати, ваша забота. Я не знаю, есть ли работающий телефон в здании дворца, а вот в жилых домах они быть обязаны.
— Хорошо, — кивнула Лера, — значит, вы сюда, а мы туда. Вставай, Свет.
Дом мы заперли, ключи взяла Катька, потому что им путь предстоял более дальний, чем нам, и так началось выполнение миссий. Небо было константно темным, дул порывистый ветер. Макушки деревьев качались, создавая гнетущую атмосферу. С неба сыпалась какая-то мелкая сырость — не дождь, не снег, а не пойми что.
По дороге я спросила подругу, не скрывая раздражения:
— Ну что ты теперь думаешь об Иннокентии?
— Спроси лучше, что я думаю о Свете и о Лере!
— То есть ты их подозреваешь? — догадалась я, ахнув. Все раздражение покинуло меня до лучших времен — не до него было. — Сразу обеих?
— Да. Иначе не сходится. — Катя затормозила, взяла меня руками за плечи и приблизилась, чтобы можно было говорить негромко, а иначе звук ее голоса потонул бы в шуме ветра. — Юля, нам нужно срочно придумать, как выжить. Понимаешь? Срочно, прямо сейчас. Без плана действий я обратно не вернусь. А значит, никто не вернется, — повертела она перед моим носом ключами.
— То есть твоя миссия… это чтобы от них на время избавиться, да? — сообразила я.
— Не знаю, может. Будем считать, я убила двух зайцев. А может, убила нас.
— Как это? — испугалась я и стала оборачиваться.
— Именно, Юль, именно. Почему-то открывать себя они не захотели, а могли бы убить нас еще там. А теперь никто не знает, идут ли они к жилым домам или же тайком следуют за нами, дожидаясь наиболее выгодной позиции для нападения.
Эти жуткие слова возымели свой эффект — у меня подкосились колени и захотелось во всю глотку кричать: «Ма-ма-а-а-а!!»
— Значит, мы что сейчас делаем? — спросила Катя. Я пожала плечами. — Правильно! — обра-довалась она, словно я огласила сейчас единст-венно верное решение. — Мы идем вовсе не ко дворцу, а следуем за ними. Врубаешься?
— А-а! — закивала я. — А если они вычислят слежку?
— Юль, какая же ты глупая! Если преступники они, то ни к каким домам они не пойдут, так что следить за ними не получится, это раз. Если они невинны, как младенцы в день своего рождения, то никакой слежки заподозрить не смогут в силу своей невинности в таких делах, это два.
