Дарья Донцова - Развесистая клюква Голливуда
— Ну, пятерка, — неохотно ответила я.
— Тогда ты должна знать, что в начале двадцатых годов прошлого века Владимир Ленин сообразил: вау, из-за революции в России голод, разруха, надо как-то спасать экономику, и предложил новую экономическую политику, сокращенно НЭП.
— Можешь не демонстрировать свою образованность, — остановила я студента, — у меня зачет по советской истории. В России разрешили мелкий частный бизнес. Очень логично. Сначала «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем!». Да только начали строить то же самое. Богатых купцов убили, на их место встали нищие, не умеющие торговать, кулаков в деревнях расстреляли. А кто на селе был голодным-безлошадным? Пьяный да ленивый.
— Давай не лезть в политику, — поморщился Иван, — Эстер Варбакас на момент свадьбы исполнилось тридцать пять, думаю, ей пришелся по душе юный Леша, а тот взял фамилию жены и стал управлять ателье так хорошо, что получал немалые деньги. Но потом НЭП признали ошибкой, ателье закрылось. Алексею пришлось работать простым портным.
— Почему он взял фамилию жены? — удивилась я.
Ваня усмехнулся.
— В приюте монашки назвали парня Алексей Найденкин. Наверное, «Варбакас» показалось ему красивее.
— Ты рылся в архивах? — с недоверием спросила я.
— Мы рылись, — уточнил Иван, — идею выдвинул Миша, сказал: «Надо раскопать все про эту хозяйку гостиницы, понять, откуда у нее драгоценность Кристи». Мы начали разматывать клубок и сразу обратили внимание, что она вдова Алексея Николаевича Варбакаса. Имя и отчество совпали с данными того офицера. Стали изучать его биографию, и тут открылась масса интересного. Эстер Варбакас — этническая немка, по-русски она говорила плохо, молодому мужу пришлось освоить в полном объеме германскую мову, что он и сделал. Эстер очень удачно умерла в тридцать восьмом году. Неизвестно, что случилось бы с ней и мужем, дотяни тетка до начала войны.
— Ого, сколько они вместе прожили! — воскликнула я. — А дети у них были?
— Нет, — ответил Иван. — Потом Алексея призвали на фронт, он благодаря свободному владению немецким служил при штабе переводчиком. Часть, к которой был приписан Варбакас, освобождала Мартенбург. Знаешь, в архивах ничего не пропадает, если порыться в бумагах, все найдется.
Вернувшись после победы в Москву, Варбакас сначала вел холостяцкий образ жизни, потом женился на Изабелле Константиновне Юрьевой. Он непонятным образом получил отличную квартиру, возил жену в Сочи, жил на широкую ногу, ходил в рестораны. Ну, элитный портной шикарно зарабатывает. Ясен расклад?
— У него имелись супруга и дочь, — зашептала я. — А Кристи являлась его кошельком? У нее он брал для продажи драгоценности, перехватывал ее посылки! Эй! Получается, что Татьяна и моя мать — единокровные сестры?
— Так выходит, — подтвердил Иван.
В моей голове родилась новая мысль.
— Михаил внук Кристины, я внучка Белки. Черт возьми! Я не хочу находиться в родстве с продюсером!
— Иногда наше желание ничего не значит, — без тени улыбки заявил Иван. — Кем приходятся друг другу дети единокровных сестер? Они вроде двоюродные брат и сестра?
— Надеюсь, что нет! — взвилась я. — Ну а теперь выкладывай самое интересное. Вы же не шоурелы? Не собираетесь выкладывать ролик в Сеть?
— Не-а, — признался Ваня, — я оканчиваю медицинский, а Мишка учится в Литературном институте.
— Писатель фигов, — прошипела я, — или поэт хренов!
— Нет, он станет редактором, — объяснил Иван.
Я пошла вразнос:
— Мне без разницы, чем он хочет заниматься! За каким дьяволом вы приперлись в «Кошмар»?
Ваня опустил голову.
— Таня выбивается из последних сил, денег у нас почти нет, я подрабатываю в больнице, но там платят гроши, Мишка тоже выше головы прыгнуть не может. А у вас собственная гостиница, квартира в Москве сдается — это нечестно!
— Да ну? — восхитилась я. — И почему? Белка добилась всего своим трудом.
— На деньги, которые ей оставил супруг, — протянул Иван.
— Глупости, — топнула я ногой, — бабуля поднимала отель, когда дед умер, он не мог из могилы помочь жене.
— Ошибаешься, — серьезно сказал Ваня. — Откуда у нее средства на ремонт такого здания? На взятки, которые следовало дать в разных инстанциях? А?
— Бабуля продала все свои драгоценности, подарки деда! — выпалила я. — Оставила только жемчуг.
— И картины на стенах, — шепнул Ваня, — они кисти Теренца.
Я растерялась.
— Белка считает их мазней, но не убирает в память о муже.
— Так на чьи бабки основана гостиница? — словно злой следователь, поинтересовался Иван. — Кому изначально принадлежали драгоценности, которые дарил ей Алексей, а? Они Кристинины, следовательно, Танины, но никак не ваши.
Я закашлялась, потом промямлила:
— Но Белка-то ничего не знала! Пойми, она обожала Алексея Николаевича, он был для нее богом. Супруг делал ей подарки, содержал семью. Бабуля никогда его не спрашивала о доходах, знала, что Алексей Николаевич популярный портной, и не сомневалась: он балует ее на честно заработанные деньги.
— Мы думали иначе, — признался Ваня, — полагали, что Изабелле Юрьеве было известно о существовании Кристины. Ну неужели она не догадывалась о любовнице мужа?
— Нет, — помотала я головой. — Белка, несмотря на все чувства, мигом ушла бы от неверного мужа. Во всем море негатива, который ты тут вылил, есть капля хорошего: вы не собираетесь выкладывать в Интернет ролик про хозяек гостиницы и труп в коридоре?
— Видеосъемка — это прикрытие, — признался Ваня. — Миша узнал про мечту Юрьевой играть в кино и подумал, что лучший способ втереться к ней в доверие — это предложить главную роль.
— Однако это сработало, — зло сказала я. — Ты забыл уточнить, Белке предназначалась вторая главная роль, первая отводилась мне.
— Мы надеялись, что ты тоже придешь в восторг, — смутился Ваня. — Все девчонки грезят славой.
Я в упор посмотрела на парня.
— Я принадлежу к меньшинству. Никогда не хотела покорить Голливуд. Вы удачно воплотили свой план в жизнь. Белка разрешила вам жить здесь бесплатно. И что вы задумали?
У Вани непроизвольно дернулась щека.
— Взять картины, жемчуг, найти лису и уйти.
— Воры! — воскликнула я. — Ну просто отлично! В ответ на гостеприимство хозяйки ограбить ее! Клево! Супер!
— Мы пришли за своим, — надулся Ваня, — отнять у грабителя то, что он у тебя украл, — не воровство.
— Так вы Робин Гуды? — язвительно перебила его я. — Борцы за правду и справедливость!
— Считаешь, что Варбакас молодец? — ринулся в атаку Иван.
— Нет, — тихо ответила я. — Но он умер, Кристина тоже. Не наше дело их судить, и не следует рыться в некоторых историях.
— Похоронить и забыть? — взъерепенился Ваня. — Мы нищие! А у вас гостиница, созданная на украденное. Ваще-то этот отель, по идее, Танин.
— Идиот! — не выдержала я.
— Сама дура! — гаркнул Иван.
Пару секунд мы, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Ваня первым сделал шаг к примирению:
— Извини. Мне с самого начала не нравилась эта затея, но я не мог бросить Мишу, а тот, словно питбуль, с цепи рвался. Мишка почти год по архивам носился, а потом сказал: «Едем в «Кошмар», все ясно».
Мишка честный, он бы никогда сюда не намылился, будь у него сомнения в том, что Алексей Варбакас вор. И у нас беда. Тетя Таня больна, ей нужно делать операцию, в Москве не берутся, в Лос-Анджелесе есть госпиталь, где ей обещают помочь, но у нас денег нет! Понимаешь?
Я кивнула. Ваня частил дальше:
— Картины снять легко! Дело пяти минут! Жемчуг старуха в шкафу держит!
— Молодцы! Нашли, — похвалила я Ивана, — придумали игру с поисками Микки-Мауса! Везде порылись! Почему же не сперли?
— Ураган начался, — честно признался Ваня, — нам пришлось остаться.
— Понимаю, — кивнула я, — воровство надо совершить перед самым отъездом, иначе хозяйка заметит пропажу и поднимет крик. Картины-то на самом виду.
— Еще мы не нашли лису, в которой было самое ценное, — вздохнул Ваня, — она где-то здесь!
— Ошибся, котик, — улыбнулась я, — булавочница в кресле сшита самой Белкой, грелку на камине нам подарила одна гостья, а фарфоровая статуэтка появилась лет пять-шесть назад. Это ты ее разбил?
— Мишка, — с неохотой ответил Ваня, — он все лису ищет. Бегает по дому!
— У меня возник вопрос, — протянула я, — вот только что возник! Где вы прячете девушку?
Глава 25
— Какую? — не понял Ваня.
— Да ладно тебе, — скривилась я, — мы же договорились быть честными! Ту самую, что притворялась мертвой в коридоре.
— Мне приехали вдвоем, — сказал Иван, — никого больше в это дело не вмешивали, Таня не знает, что мы придумали. Думаю, она бы нам не разрешила.
