Наталья Александрова - Испытательный срок для киллера
– Господин Манчини выполнит вашу просьбу.
– Он же сжег номер счета!
– Не волнуйтесь, мадам, у него великолепная память, он никогда не забывает ничего и никого, – последние слова Аргунова прозвучали несколько зловеще, Марьяну даже передернуло.
– Итак, синьора, где же нужный нам предмет?
– Здесь, – Марьяна взглянула на часы. – Подождите еще три минуты.
Аргунов перевел ее слова Манчини, тот тоже взглянул на часы и кивнул, приподнимая свой бокал. Аргунов тоже поднял бокал и провозгласил, галантно улыбаясь Марьяне:
– За прекрасную даму, объединяющую в себе красоту и деловые способности!
Ровно через три минуты между столиками появился официант с табличкой SEGNIORA IVANOV. Марьяна окликнула его:
– Si, Si, segniora Ivanov.
Официант с улыбкой подошел к их столику и с вежливой итальянской фразой вручил ей красивую подарочную коробку, перевязанную розовой лентой. Марьяна поблагодарила его по-английски, протянул евро.
Официант удалился. Марьяна передала коробку господину Манчини. Тот торопливо развязал ленту и открыл коробку. Там, изящно уложенная среди цветов, покоилась заветная бутылка. Манчини снова закрыл коробку, завязал ее лентой и убрал в спортивную сумку. Затем он переговорил по-итальянски с Аргуновым, и тот заверил Марьяну, что завтра утром к открытию банка условленная сумма будет переведена в Швейцарию, после чего поблагодарил ее от лица Манчини и вежливо откланялся. Все поднялись и отправились в прежнем порядке – впереди значительный и вальяжный Аргунов, за ним – Манчини и последним – молчаливый охранник. Рядом, на выходящей на площадь боковой улочке, их ожидала удивительно красивая красная машина каплевидной формы. Марьяна пожалела, что не разбирается в моделях автомобилей. Она посидела еще несколько минут, допила свой коктейль и отправилась на встречу со своим Итальянцем.
Виктора Викторовича разбудило ослепительное итальянское солнце. Лучше бы оно этого не делало. В голове лязгал ржавыми гусеницами отечественный трактор «Беларусь». Во рту у Богданова было сухо, как в Сахаре, с одной поправкой: Сахара, кажется, достаточно чистое место. Так что точнее было бы сказать, что во рту у него была смесь Сахары с помойкой. Солнечный свет был так мучителен, что становилось понятным, почему его так избегает нечистая сила. С трудом повернув голову, Богданов мученическим голосом воззвал:
– Марьяна! Марьяша!
Ответа не последовало. Пришлось встать и самому искать аспирин. К счастью, он лежал на самом виду, на ночном столике. Видимо, Марьяна чувствовала, что утром ему понадобится таблетка… Он проглотил аспирин, запил его отвратительной теплой водой (дойти до холодильника казалось ему просто нереальным) и уселся на край кровати, постепенно приходя в себя.
Это был Марьянин номер. Правильно, вчера они были у нее. Но где же тогда сама Марьяна? Ушла куда-то, не добудившись его? Он посмотрел на часы. Было уже десять часов. Да, немудрено, что она уже ушла… Но что же ему так плохо-то? Вроде и выпили вчера немного… или много? Да нет, вот же стоит одна бутылка коньяка, да и та только наполовину выпита… Да, видно, старость…
Аспирин постепенно начинал действовать, сознание прояснялось. Богданов огляделся, и ему стало еще хуже, чем раньше.
Номер был совершенно пуст. В нем не было никаких, совершенно никаких Марьяниных вещей. И никаких вещей Богданова. Абсолютно никаких. Он сидел голый посреди совершенно пустого номера.
– У, стерва! – не то чтобы прокричал, а скорее простонал Богданов. – Съехала! Кинула!
Он вскочил и бросился обшаривать номер. Сначала он подумал, что его одежда в ванной. Это предположение не подтвердилось. Потом его посетила бредовая мысль, что вещи под кроватью. Но их и там не было. До встречи с итальянцами оставалось всего два с половиной часа. Чтобы хоть немного привести себя в порядок, он залез под горячий душ, потом как следует растерся жестким полотенцем и повязал это полотенце вокруг чресел, чтобы приобрести хоть сколько-нибудь приличный вид. Немного подумав, он снял телефонную трубку. В трубке бойко залопотали по-итальянски. Богданов напрягся и вспомнил все, что осталось от школьных уроков английского языка:
– Спик инглишь!
В ответ так же бойко залопотали по-английски. Богданов с тихим стоном уронил трубку, выругавшись по-русски. Он снова взглянул на часы. До встречи оставалось меньше двух часов.
После аспирина и горячего душа в голове у Виктора Викторовича начало понемногу проясняться. Он вспомнил, что их с Марьяной номера расположены на одном этаже, почти рядом, между ними только один номер. Можно успеть перебежать по коридору, ни с кем не столкнувшись… Он подошел к двери, дернул за ручку и снова выругался: дверь была заперта и ключа, конечно, не имелось.
Виктора Викторовича охватила тоска. Что же делать? Он подошел к окну, оставался последний шанс. Он открыл окно и кряхтя вылез на карниз. Взглянув вниз, он застонал и вцепился в раму: под ним было шесть этажей и оживленная людная улица. Богданов собрал все свое мужество, поправил полотенце на бедрах и двинулся по карнизу, стараясь не смотреть вниз. Другого пути не было. Он медленно, сантиметр за сантиметром продвигался по карнизу. Казалось, прошла вечность, пока он добрался до следующего окна – окна того номера, который находился между его и Марьяниным. Перед окном этого номера стояла тощая старуха в седых завитых буклях и розовом шелковом халате. Старуха увидела Богданова. Глаза ее округлились: перед ней на карнизе шестого этажа стоял голый пожилой мужчина!
Старуха завопила. Богданов дернулся, и полотенце соскользнуло с его бедер. Он попытался схватить его, потерял равновесие, попытался удержаться на карнизе…
Спасло Виктора Викторовича то, что двумя этажами ниже был балкон. Услышав грохот на своем балконе, пара молодоженов с четвертого этажа оторвалась от своих интересных занятий для того, чтобы обнаружить на балконе неизвестного голого мужчину в бессознательном состоянии. Гостиничный врач констатировал перелом ребра и сотрясение мозга. Виктора Викторовича Богданова отправили в больницу.
Встреча с Итальянцем состоялась на площади Венеции у памятника Виктору Эммануилу. Помпезный памятник осаждали кучи туристов, Марьяна среди них совершенно затерялась. Он подошел сзади неслышно, взял за плечи.
– Ну, как все прошло?
Взглянув в его прозрачные глаза, Марьяна поняла, что зря она расслабилась после передачи товара и поддалась чувству облегчения. Самое трудное еще впереди, теперь этот человек, за которого она, в сущности, сделала основную часть работы, постарается от нее избавиться, потому что больше она ему не нужна. Теперь остается только получить деньги по счету, уйти от преследования, улететь из Швейцарии куда-нибудь далеко-далеко и все. У него-то наверняка предусмотрен план ухода от возможных преследователей. Его московские коллеги, конечно, пошлют за ним погоню, но итальянские компаньоны видели только ее, так что она опасна ему сейчас вдвойне. Но Марьяна не собиралась так просто сдаваться: она вцепится в него как клещ, для того чтобы избавиться от нее, Итальянцу надо будет ее убить, а он никогда не пойдет на это в чужой стране, сейчас он не может так рисковать.
– Все прошло хорошо, как всегда, когда за дело берусь я, – произнесла Марьяна, улыбаясь.
Она рассказала ему подробно, как и кому она передала бутылку, пока они делали вид, что любуются памятником.
– Идем, – сказал он. – Там за углом машина, я взял ее напрокат, завтра к десяти ноль-ноль мы должны быть в Лозанне. Выедем сейчас, переночуем в Римини. Сейчас не сезон, там туристов мало, найдем какую-нибудь скромную гостиницу, нам ни к чему сейчас привлекать к себе внимание.
Марьяна насторожилась. Зачем это он хочет запихнуть ее в безлюдную гостиницу в абсолютно пустом в это время года Римини? Ничего, мы еще посмотрим, кто кого. Они сели в машину. Когда выехали из Рима, Марьяна сделала вид, что дремлет, он молча следил за дорогой. Марьяна размышляла. Допустим, убивать ее он не станет, побоится. А если он просто бросит ее где-нибудь на дороге, что она сможет сделать? Одна в чужой стране, не зная языка. Полицейские наверняка говорят по-английски. Номер его машины Марьяна на всякий случай запомнила, хотя вряд ли ей это поможет, никто не будет здесь возиться с сомнительной иностранкой. Придется не спускать с него глаз. Глупо, что же, даже в туалет не зайти на остановке? Ладно, посмотрим. Они остановились один раз у бензоколонки. Марьяна отлучилась всего на пять минут, машину даже не успели заправить. В Римини въехали, когда уже было совсем темно. Он завез ее куда-то на окраину. Номер в трехзвездочной гостинице был маленький, к тому же совсем не топили, а январские ночи в Италии холодные. Марьяна постаралась, чтобы портье их запомнил, как следует. Они поужинали тем, что купили по дороге, Марьяна из осторожности не стала пить вино, которое было в машине. Пока ее спутник ходил в душ, Марьяна вытащила из двери ключ и спрятала его, предварительно заперев дверь. Ей показалось, что он заметил ее предосторожности и усмехнулся. Глаза у него были совсем светлые, почти прозрачные, Марьяна его боялась. Она нарочно говорила громким голосом, вышла на балкон. В душе она уговаривала себя, что не будет он ее сейчас убивать, не полный же он дурак, ведь он еще не получил денег.
