Валентина Андреева - Особняк с видом на безумие
– Интуиция…
Алена оторвалась от посуды, чмокнула меня в щеку и сказала:
– Ты исключение из правил. Не только красивая, но и умная. Тебе бы только глаз платочком завязать – заглядение.
– Ты тоже исключение из правил. Вся в меня, – похвалила я дочь. – Так что вы там выкопали, кроме бедной собаки?
– Собаку мы до конца не выкапывали. Видела здоровущий камень на захоронении? Хорошо, ребята вдвоем были – еле свернули. Под ним старый металлический ящик размером с дипломат. В общем, ящик под завязку набит евро и долларами. Богатенький хозяин даже не позаботился о замке. И правильно. Какому дураку придет в голову искать деньги под могильным камнем. Мы – не в счет. На клад не рассчитывали. Во где кощунство, а? Валерий и после смерти собачке покоя не дает. Сторожем определил!
– Может быть, это совсем не Валерий? – неуверенно предположила я.
– Тогда кто? Буратино? Закопал две разномастные купюры, а из них в геометрической прогрессии выросла целая куча, как на Поле чудес? И мы отдыхаем в Стране дураков? Мам, ты эти тарелки уже по второму заходу ополаскиваешь! Кстати, к деньгам мы не прикасались. Может, они фальшивые?
– Это не наше дело! – повысила я голос. – Вы ничего не видели… Но вполне возможно, за раскопками видели вас самих! – Мне резко похужело. Алена недоверчиво посмотрела на меня и заявила, что Славка ничего подозрительного не заметил. – Это со стороны дома! – запальчиво пояснила я. – А с противоположной стороны? Между прочим, остров обитаем! – Алена собралась было возразить, но примолкла. – Будущее покажет, – вздохнула я. – Боюсь, что факт вашего появления из кустов с лопатой не мог не насторожить Валерия. Скорее всего, он и несся сломя голову к своему сейфу.
– Но мы постарались оставить все так, как было! – заволновалась Алена. – И вылезали со стороны компостной кучи. Лешка для отвода глаз и в самом деле ее землей присыпал. И до могилки Валерий не добежал. Ой! Где он сейчас? – Полотенце полетело в сторону и прямым попаданием угодило в кастрюлю с остывающим компотом из яблок, которые никто не желал есть в свежем, но уже весьма непривлекательном виде. Натальино творение накрылось. – Надо же! – удивилась дочь. – А я считала себя полным бездарем в спорте! – Продолжение последовало уже от окна, в которое дочь высунулась по пояс: – Они гуляют-с. Теперь наша задача не допустить хозяина к кладу. До завтрашнего дня. Для полного сокрытия следов. Кажется, дождь собирается, – с сомнением предположила она, глядя в безоблачное небо. – Или надумает собраться… А это еще что такое?! Ма-ам! Боже мой! Бросай посуду! Там что-то… кто-то… Господи, ужас какой!
В следующий миг я была уже у окна, где благополучно и застыла. Из холла раздался бодрый Наташкин вопль. Именно он привел меня в чувство, а не тот кошмар, что узрела на улице. Опрометью кинувшись на выход, с ужасом обнаружила, что кухонную дверь держат снаружи. Алена продолжала повизгивать у окна. Мелькнула мысль, что волосы на моей голове до конца жизни будут стоять штопором. В этом безумном особняке на этом безумном острове это положение стало для них почти привычным. Оказалось, что мы с Наташкой обе ломимся в открытую дверь – с испугу перепутали, в какую сторону она открывается. К моему мимолетному удовлетворению, ошибку допустила Наталья. Она же первая это и поняла, благоразумно отступив в сторону. До меня сие обстоятельство дошло только в свободном полете из кухни в холл, чем и объясняется мимолетность морального удовлетворения, подкрепленная неудовлетворением физическим – при приземлении ободрала коленку и локти. Боль и злость притупили страх и обострили способность к логическому мышлению. Тем более что Натальин вопль прервал послеобеденный сон Дмитрия Николаевича и Бориса Ивановича, и они оба нарисовались в холле с физиономиями, лишенными всякого намека на восторг.
– А что ты тут валяешься? – строго спросил меня муж
– А что ты тут орешь? – одновременно поинтересовался Борис у Натальи.
Отвечать нам не пришлось, Димка мимолетом взглянул в окно и подавился гневными речами. Вместо этого подтолкнул Бориса локтем и кивком указал на картинку за окном. Там, кстати, никто не орал. Юленька под руку с мужем и Лешик вели оживленный разговор с омерзительным чудовищем в шкуре убойного цвета зеленой плесени. Было непонятно, о чем говорили. Приветливые улыбки на знакомых лицах вызывали еще большее недоумение. Больше всех радовалась Наина Андреевна. Она без конца всплескивала худенькими ручками и восхищенно качала головой. У чудовища не было проблем с прической, поскольку голова была полностью лысой и такой же зеленой, как и все остальное. А когда оно оглянулось, Наталья мигом сиганула за спину Бориса. Я на всякий случай села на то место, с которого встала. Из кухни вылетела Алена и составила мне компанию. Морда у чудовища была еще ужаснее, чем все остальное. Не сразу дошло, что это маска, похожая на противогаз.
Громкий хохот потряс холл.
– Ну вот и проснулись, – машинально отметила я и предприняла новую попытку подняться.
Вячеслав уже успел стянуть с лица маску, явив окружающим красное распаренное лицо. Злая Наталья, потеряв дар многословия, сыпала возмущенными междометиями. Могла бы и не стараться. Славка наказал себя сам. Натянув водолазный костюм на голое тело, он безуспешно пытался от него избавиться. Но резина наглухо припаялась к коже и выражала готовность стянуться исключительно вместе с ней. Ему безуспешно пытались помочь.
Димка ругнулся. В первый раз в моем присутствии.
– У него же тело не дышит! – заорал он и мигом выкатился на улицу.
Мои волосы привычно встали дыбом – вспомнила печальную историю «золотого мальчика», которую не раз приводили в качестве примера в школе. Бедный ребенок, которого покрасили золотой краской, умер, поскольку кожа потеряла способность дышать. Я полетела на кухню за ножницами. Заодно прихватила пару ножей – следовало спасать сына.
Славку, несмотря на его дикие вопли и стенания, обдирали всем коллективом. Резина постепенно сдавала позиции, прихватывая кое-какую растительность на груди. Его поддерживали и утешали тем, что реклама – блеф: эпиляция не может быть безболезненной. А некоторым бедным женщинам приходится прибегать к ней не один раз. Наташка настойчиво призывала Славку не волноваться о будущем. Некоторые жалуются, что с них семь шкур дерут. А с него лишь одна сползает.
– Я к ней привык! – орал Вячеслав. – И она мне ближе к телу, чем собственная рубашка, которая осталась в бане.
– Никто и не заставляет тебя из нее выскакивать, – утешала Алена. – Как тебе вообще в голову взбрело натянуть такую гадость?
– Валера в этом костюме в воду лазил за сетью, – простонал сын. – Решил примерить…
– Так не на голое же тело! – подал голос хозяин особняка. – Я его на спортивный костюм натягивал.
Целый час продолжалась спасательная операция. Никто и не заметил, что пропала Наина Андреевна. Первой это обнаружила Юлька. Алена, побежавшая за зеленкой, крикнула на ходу, что поищет старушку дома. Через несколько минут дочь появилась на крыльце и печально развела руками. Наины там не оказалось. Все бросились врассыпную – искать бедняжку, только Алена осталась оказывать братику помощь по восстановлению утраченного кое-где кожного покрова. Меня терзали смутные предчувствия, что наши несчастья на этом не кончатся.
Наталья потащила Бориса к серебряному озеру. Я рванула за Димкой к пристани, намереваясь пробежаться по берегу. Валерий с Юлькой исчезли в неизвестном направлении. Лешик, как я успела заметить, по наущению Алены рванул по направлению к раскопкам, намереваясь легальным образом затоптать все оставленные по неосторожности следы незаконной эксгумации клада.
Сюрприз поджидал именно на берегу. Наина Андреевна сидела на мостках, бултыхая ногами в воде, и, сосредоточенно глядя перед собой, тихонько пела о том, как «…белым снегом ночь метельная все стежки замела…». Ее тапочки покоились на дне. Подол домашнего платья был мокрым. Растерянный Димка, загораживаясь от солнца, тоже вглядывался в водную ширь.
– Наина Андреевна, – ласково обратился он к ней, – вы кого-нибудь видели здесь?
– «…Я с тобой, родимый, рядышком прошла-а-а…»
– Понятно, – покорно согласился муж. – А больше с нами никого не было?
– Дима! – ужаснулась я. – Ну что ты пристал к бедной женщине? Надо достать ее тапочки и уговорить уйти. Хотя бы в мокрых чулках.
– Ты ничего не замечаешь?
– А что я должна заметить? – Вопрос мужа заставил меня оглядеться по сторонам, что ни к какому результату не привело.
– Катер пропал!
– Фи-и-га себе! – С этой минуты я приняла командование на себя, заставив Димку несказанно удивиться. – Хватай Наину под белы рученьки, а еще лучше – под ноженьки в мокрых чулках и волоки ее домой. Тапочки я прихвачу. – Задрав подол сарафана и скинув шлепанцы, я шагнула в воду, напялила на себя тапки Наины, у которой, к моему удивлению, оказался не менее чем сороковой размер, и вытащилась на берег.
