Валентина Андреева - Особняк с видом на безумие
– Да мне это стало ясно давно. Просто не хотела тянуть тебя за язык. В жизни всякое бывает – стандартная фраза, но верная. А сейчас я хочу сказать то, что сказала бы Наталья, будь она здесь и знай она… Впрочем, это не важно. Думай больше о себе. – Ресницы Юльки, умело подкрашенные, удивленно взметнулись вверх, глаза вопросительно уставились на меня, но я сделала вид, что ничего не заметила. – Скажи, пожалуйста, ты работаешь вместе с Валерием? На его фирме?
– Да, – в замешательстве ответила она. – То есть нет. Меня уже Наташа об этом спрашивала. Если быть точной – собираюсь работать. – Теперь уже я удивленно таращилась на нее. – Ну-у-у, так получилось, что фирма зарегистрирована на мое имя и является моей собственностью. Но фактически тянет ее Валера. Он генеральный директор. Покоя – ни днем, ни ночью… – Следующие минут десять Юлька взахлеб описывала деловые качества мужа, его удивительную прозорливость и работоспособность. Из этой пламенной речи явствовал только один вывод – девушка до потери сознания обожает своего Валерия. Как удалось любовнику пробить брешь в таком безумном обожании и свить гнездышко в ее чувствах для себя, было совершенно непонятно. Очевидно, этот вопрос возник и у самой Юли, потому что она неожиданно замолчала.
Возникла несколько напряженная пауза, которую с успехом разрядила Наина. Старушка успела общипать пойманной «дичи» крылышки и ловко подкинула откормленное насекомое мне в салат. Я долго и сосредоточенно пыталась выловить его ложкой, но стоило подцепить муху вместе с салатом, как она резво перескакивала на новое место.
– Вот зараза! – не выдержала я, имея в виду, естественно, муху. Впрочем, не уверена. – Весь салат испоганила! – и, недолго думая, вывалила содержимое блюда в мусорное ведро. Юлька тихо ахнула, а я пригорюнилась – и время, и продукты пропали безвозвратно.
– Ну как тут дела? – вплыла в кухню Наташка и слегка озадачилась. – Понятно. Работаете на компостную кучу. Юлька, у тебя что-то в плите горит! – Та вышла из ступора и, в очередной раз ахнув, кинулась к духовке. – Помогаете, Наина Андреевна? – переключилась подруга на старушку. – Давайте-ка съедим яблочко. Сейчас я его почищу… – Наина презрительно отвернулась к окну. – Юлька! Чем ты свекровь накормила, что она от фрукта нос воротит?
– Убийцы! – внятно произнесла Наина и сжала губы в ниточку.
– Это она меня за муху клеймит, – торопливо пояснила я. – А может, и за весь салат в целом.
– По-моему, более нормальной мы ее еще не видели, – пробормотала Наташка, напряженно вглядываясь в старушку. У Юльки вдруг выпал из рук противень с запеченной рыбой. Куски в лакомой корочке из сыра и майонеза живописно раскинулись по полу. – Вам и одного помойного ведра будет мало, а компостная куча за один день выйдет из берегов, – прокомментировала эту невезуху Наталья. – Может быть, сделаем вид, что ничего не произошло? Пол два раза на дню протираем… Юлька, дай лопаточку, сейчас мы все в лучшем виде уложим обратно. Как хотите, но вот эти три кусочка, не пожелавших покинуть противень, я застолбила! – И она воткнула в каждый из них по спичке. Потом заглянула в ведро: – Салат, я думаю, вынимать не стоит…
С этого момента все на кухне пошло своим чередом. Я даже успела испечь из слоеного теста пирожки с рыбой. Евдокия Петровна, как оказалось, отличалась большой предусмотрительностью. Именно по ее спискам завозились продукты. Жила она на острове со своей подопечной с весны и до поздней осени. Валерий с женой были наездами. В эти дни Евдокия Петровна получала короткую передышку и уезжала домой – в Осташков. Как ни странно, но этими сведениями делилась Наталья. Они были почерпнуты из подвала от распаренного и размягченного Валерия, опрометчиво вылетевшего в чем мать родила из сауны передохнуть именно в тот момент, когда туда спустилась Наталья с вещами. «Простудишься!» – невозмутимо предупредила она, отвернулась и бросила через плечо растерявшемуся парню простынку. Когда уходила, бедняга и вправду лязгал зубами от холода. Зато остальные маялись от жары, не решаясь выскочить. Борис посылал любимую жену в разные места, но она не торопилась. Тогда и выяснилось, что на прошедшей неделе у Валерия от старости умерла любимая собака – Долли. В этом месте Наталья всплакнула и по своей Деньке, хотя той до старости было довольно далеко, о чем я и напомнила, пытаясь ее утешить.
– Далеко, недалеко, – огрызнулась на меня подруга, – но ведь она все равно наступит.
– Валера был просто помешан на своей псине, – подала голос Юлька. – Десять лет назад ранней весной она спасла ему жизнь, вытянув за одежду из полыньи на лед. А когда он тяжело заболел, вы не поверите, Долли безвылазно дежурила у его постели, тихонько поскуливала и плакала настоящими слезами. А теперь вот он плачет по ней… – Голос у Юльки задрожал, и она торопливо вытерла уголки глаз посудным полотенцем.
Наташка отрывалась по полной программе – рыдала в голос. Меня терзали муки совести – не разобравшись, толкнула дочь на безумный поступок. Вечный покой преданного животного был нарушен. Настроение окончательно испортилось.
По аналогии оно должно было испортиться и у Алены, подоспевшей на подмогу к концу этой печальной истории. Но на лице моей дочери мелькнула только грустная улыбка, которая моментально переросла в брезгливую. Это выглядело довольно странно, тем более что она бодро принялась за сервировку стола. Попутно умяла яблоко, приготовленное для Наины…
Я очень не люблю принимать поздравления. Особенно с днем рождения. Ну а уж если в них упоминается то, что я с каждым годом молодею – вообще скукоживаюсь. Если бы так было на самом деле, я давно бы уже впала в детство. Фактически получается, что поздравляющий делает вид, что говорит чистую правду, а я, натужно улыбаясь, – будто верю во всю эту галиматью. Короче, наплели друг другу, выпили за это и закусили. Но если подобных выступлений нельзя избежать на работе, то уж в домашней обстановке я вольна поступать так, как хочу. Родные и близкие понимают мою аллергию на лесть и не суются с ней. На ура проходят тосты, например, за то, чтобы не ломать себе голову, куда девать будущий урожай еще непосаженных огурцов. И так от лишних забот появились морщины на переносице. Последнее обстоятельство – повод для тоста, произносимого шепотом на ухо: приобрести настоящий (не подделку) крем от морщин. Ну и так далее… В этот раз начали издалека. В полном смысле – от печки. От нее Борис перешел к домашнему очагу, заслуженной хранительницей которого я являюсь, в результате выпили за Димку, которому в свое время повезло выловить меня из бассейна. При сем я намеренно наклоняла голову вниз, дабы не испортить тост синяком под глазом. Он вполне мог поколебать уверенность мужа в этом везении.
За столом вынуждена была признать очередную ошибку в моих рассуждениях. Она настолько сбила с толку, что не расслышала обращенного ко мне вопроса Димки. Только когда он решительно взял меня за руку, вытряхнув из нее свою вилку, испуганно взглянула на него и попросила прощения. Все засмеялись, я тоже, хотя мне было не до смеха. По моей теории Валера являлся самовлюбленным эгоистом. Он не должен был никого любить, кроме собаки. Но, судя по поведению супругов, они не могли наглядеться друг на друга. Так притворяться невозможно. Он без конца украдкой чмокал жену в любую подходящую минуту, когда ему казалось, что никто этого не видит. Если бы притворялся – действовал демонстративно, напоказ. Трудно вообразить, что только позавчера он уготовил ей способ навечно залечь на дно.
Угомонились только к четырем часам. Все это время Наина Андреевна достойно провела рядом с нами. Правда, в пришибленном состоянии. Казалось, она и ела-то машинально. Куда делась ее мгновенная реакция на внешние раздражители! А может, ее просто подавило всеобщее веселье.
После трапезы Наталья занялась своим переселением на старое место, усиленно мешая намерениям Димона и Бориса немного вздремнуть. Алена категорично отказалась съезжать с постоя, заявив, что по-прежнему будет снимать половину кровати. В этом особняке с привидениями вообще лучше всем спать в куче и на полу. Вытирая вымытую мной посуду, она явно злилась. На что, я не спрашивала. Не решается рассказать – не надо, но любопытство разбирало. Юлька с мужем и Наиной гуляли на поляне. При этом Наина сидела на лавочке, а супруги, обнявшись, нарезали круги вокруг нее.
– Лицемер! – не выдержала дочь. – Втирает тут всем очки!
– Не торопись с выводами, – тихо заметила я. – То, что вы с Лешкой нашли в собачьей могилке, наверняка имеет и другое объяснение.
– Откуда ты знаешь?! – Легкая паника мелькнула в глазах дочери. – Лешка сказал?
Я отрицательно покачала головой и пожала плечами:
– Интуиция…
Алена оторвалась от посуды, чмокнула меня в щеку и сказала:
– Ты исключение из правил. Не только красивая, но и умная. Тебе бы только глаз платочком завязать – заглядение.
