Дарья Донцова - Идеальное тело Пятачка
В глазах Розы метнулось беспокойство.
– Не общайся с ним!
Я прикинулась полной дурой.
– Почему?
Роза нахмурилась.
– Он гад!
Я призвала на помощь все свои актерские способности и попыталась изобразить изумление:
– Вау! Вы с ним... того, да?
Горничная сжала губы, потом процедила:
– Конечно, нет. Но я слышала, что Костя непорядочный человек.
Глава 27
Не успела я вернуться в свою спальню и свернуться калачиком под одеялом, как дверь распахнулась и вошла нахалка Амалия. Я оторвала голову от подушки.
– Чего тебе надо?
– Во супер! – объявила грубиянка. – Какого хрена ты в моей кровати валяешься?
Продолжая громко возмущаться, новенькая щелкнула выключателем, под потолком ярко вспыхнула лампа. Я зажмурилась и сказала:
– Ты живешь во флигеле, а не в хозяйской части дома, перепутала коридоры.
– Точно, – не смутилась горничная, уже осознав свою ошибку. – Но мне бы в такой грязной комнате, как эта, не заснуть. Жуткий бардак!
От злости с меня слетели остатки сна.
– Потуши свет и убирайся.
– Не командуй, не нанимала, – огрызнулась Амалия. – Ладно, отвалю, а то от беспорядка тошнит. Здесь че, никогда не мыли?
– Тебя ждали! – схамила я. – Кстати, воспитанные люди всегда стучат в дверь перед тем, как ее распахнуть.
– Типа, придут домой и тук-тук? – заржала Амалия. – Сами у себя интересуются, можно ли войти. Стебно. Похоже, у тебя шиза обострилась! А вообще, тута по всему зданию помойка. Ща рулю по коридору, спотыкаюсь о ковер, шарахаюсь о стенной шкаф, он приоткрывается, и че я вижу? Внутри всего одна полка, и на ней стоит, типа, игрушка, часы в виде пожарной машины, на крыше лампочка синяя мигает! За каким, ежкин хвост, счастьем их туда засунули?
У меня похолодели руки и ноги. Когда я получила чемодан с вещами, то была несказанно удивлена – кто-то заполнил его не моими шмотками. Нужно признать, что нижнее белье, платье, костюм и прочее не только сели на меня как влитые, но и оказались намного лучше как по качеству, так и по виду, чем мой личный гардероб. Но больше всего меня поразил будильник в виде ярко-красной пожарной машины. Я поставила его на тумбочку, а потом...
В голове ожили воспоминания: вот я держу автомобильчик, пытаясь разобрать, который час. Из коридора доносится вопль Нади, она кричит: «Помогите!» Я с будильником в руках выбегаю в коридор, делаю пару шагов, вижу Надю, которая рассказывает про мышь, ставлю часы на полку, объясняю перепуганной девушке, что грызун убежал, и... ухожу, забыв часы в шкафу. И, что интересно, до сих пор я о них даже не вспомнила, потому что привыкла определять время по мобильному.
– И зачем часы в говорильном шкафу? – болтала без умолку Амалия.
– Где? В каком шкафу? – покрываясь холодным потом, чуть слышно спросила я.
Амалия вздернула густые, похожие на мохнатых гусениц брови.
– Давно тута обретаешься?
– Всего несколько дней, – подавив желание сию секунду помчаться за будильником, призналась я.
– Ну ты и тормоз! – ядовито ухмыльнулась Амалия. – Я позже нанялась, а уже во всем разобралась. В здоровенных домах хозяевам друг до дружки не доораться, вот они и придумывают фортеля.
– Я плохо понимаю, о чем ты ведешь речь, лучше отправляйся во флигель, – попыталась я избавиться от дурно воспитанной простушки.
Вероятно, Амалия самая аккуратная и умелая горничная Москвы, она очень ловко моет полы и стены, но ясно излагать свои мысли девица неспособна. Наверное, она не прочитала ни одной книги, вот и не овладела нужным запасом лексики.
– Допустим, ты сидишь в гостиной, как мужа из кабинета вызвать? – проигнорировала мои последние слова Амалия.
– Надо крикнуть: «Милый, иди сюда!» – непроизвольно вступила я в глупейший диалог.
– Этот вариант хорош для квартиренки, а тут на втором этаже особняка никто твоего визга не услышит. А если супруг в бильярдной, в подвале, а? – прищурилась Амалия. – Как тады до него доораться?
– Понятия не имею, – растерялась я.
– О! – торжествующе воскликнула новенькая. – Вот и чудят хозяева. Одни с рациями ходят, другие с мобильниками. Или в гонги стучат, в колокольчики звонят. А Кнабе трубу соорудили. Подходишь к шкафу в коридоре и рявкаешь в отверстие: «Эгей! Психолог! Вали в кабинет!» Звук в секунду по зданию разнесется, и нужный человек причапает. Но потом они от этой затеи отказались, очень большое беспокойство всем выходило, зовут девку чай подать, а переполошат весь дом. Кнабе теперь интеркомом пользуются, а шкафчики остались, выламывать их геморройно. Если заведенный будильничек в него пихнуть, звон поднимет всех на ноги. Ну, чао, бамбина, сори!
Амалия выскочила за дверь, а я незамедлительно схватила халат, закуталась в него и босиком, на цыпочках, прокралась к «говорильному» устройству. Я ведь даже не предполагала, для каких целей выстроен в коридоре шкаф, и часы в нем оставила совершенно случайно!
Слава богу, в доме царствовал Морфей, ни одна душа не заметила, как я, схватив машинку, метнулась назад в свою спальню. Сев в кресло, я внимательно изучила будильник и поняла, что некто завел его на час пятьдесят пять минут ночи. Часы оказались недешевой игрушкой, они имели много функций и не стали бы звенеть днем, сигнал подъема срабатывал, когда в окошке появлялись цифры «1:55», а не «13:55».
Слегка успокоившись, я отключила будильник, потом для надежности вытащила из агрегата батарейки, спрятала обезвреженное устройство на дно чемодана и лишь тогда перевела дух.
Иногда со мной происходят глупые истории. В свое время, когда я работала в школе, мне поручили организовать праздничный вечер в честь юбилея директрисы. Отчего-то считается, что преподаватель словесности непременно обладает литературным даром и ему очень легко написать сценарий любого действа.
В принципе, я нормально справилась с задачей, сделала вечер в лучших традициях школы. Наша Зоя Федоровна со своей неизменной залаченной до цементного состояния прической-халой торжественно восседала в первом ряду. На сцену один за другим поднимались педагоги и дети. Сердце Зои Федоровны должно было плавиться от восторга. Я строго предупредила школьников:
– Раз в жизни оденьтесь прилично: белый верх, черный низ.
Странное дело, но дети не спорили. Училки тоже не подвели, все, как одна, навертели кудри, нацепили платья и туфли на каблуках. Я даже сообразила выделить четырех десятиклассников, которые принимали из рук поздравителей букеты, подарки и складывали все элегантной пирамидой. Еще мне удалось выпросить у районного начальства грамоту для Зои Федоровны, и я договорилась с представителями местного кабельного телевидения, чтобы они приехали на торжество с камерой. Не стану сейчас рассказывать, какие усилия потребовались, чтобы заставить раскошелиться родителей детей на банкет...
Думаете, после этого я стала ходить у начальницы в любимчиках? Как бы не так! Директриса прекратила со мной разговаривать. И виной тому оказалось музыкальное сопровождение вечера.
Желая придать празднику помпезность, я долго рылась в записях, пока не обнаружила торжественную и одновременно нежную песню, которую исполняла на французском языке неизвестная певица. Тот, кто любит Шарля Азнавура, Джо Дассена, Мирей Матье и прочих парижан, великолепно знают: шансонье очень четко произносят текст.
То, что с музыкой вышла накладка, я заподозрила в самом начале, когда в момент раздвигания на сцене занавеса песня прозвучала первый раз. Дети в зале захихикали, а Настя, преподавательница французского, вытаращила глаза. Я запланировала музыкальную перебивку между всеми выступающими, и к середине вечера школьники хохотали в голос, а Настя покраснела как рак и, сверля меня взглядом, делала странные движения рукой. Пика веселье ребят достигло в момент, когда Зоя Федоровна в завершение торжества произнесла благодарственную речь, а я, задвигая занавес, включила песню во всю мощь. Учащиеся зарыдали от смеха, директриса недоуменно озиралась. Она, как и я, не понимала, в чем причина подобного поведения школьников. А Настя втянула голову в плечи и стала удивительно похожа на испуганную черепаху.
И вот все отправились на банкет. Не успела я войти в столовую, где он проходил, как ко мне со всех ног кинулась Настя, затолкала в самый дальний угол и заявила:
– Зойка тебе этого не простит!
– Чего? – вздрогнула я. – По-моему, торжественная часть прошла без сучка и задоринки.
Настя заморгала.
– Песня!
– А с ней что? – недоумевала я.
– Так ты не нарочно? – с сомнением поинтересовалась коллега. – Не издевалась над директрисой?
– Нет, – испугалась я, – всем известно о ее мстительности.
Настя прикрыла рот рукой.
– Ну и прикол! Знаешь перевод текста?
– Откуда? – легкомысленно отмахнулась я. – Впрочем, догадываюсь. В припеве постоянно повторяется «амур», «амур», значит, песня о любви. Очень нежная, трогательная и одновременно торжественная мелодия, какая разница, о чем она? Да и Зоя Федоровна иностранными языками не владеет.
