Наталья Александрова - Клиент Пуаро
– А ты вместо этого в ванне валяешься!
– Не в ванне, – неизвестно для чего уточнила Лола.
– Еще и не вставала? – поразился Маркиз. – Ну ты даешь! В разгаре операции спать как сурок!
Лола молчала, что-то смутно припоминая. Кажется, Ленька и вправду велел ей что-то сделать, говорил, что это важно… Но она под утро ужасно хотела спать и решила, что уточнит все, когда проснется. Она же не знала, что ее компаньон умчится куда-то в такую рань! Какая операция, зачем? Ведь картина уже у них! Ведь это – главное…
Спросонья Лола как-то упустила из виду, что она все еще находится на подозрении у капитана Хвоща и что настоящий убийца бродит на свободе. Ей казалось, что все уже в порядке, все устроилось.
Теперь она очнулась от гневного голоса своего компаньона и вспомнила наконец, что Ленька велел ей сделать сегодня утром. Ей нужно было пойти на телестудию и добыть там орудие убийства – то самое окровавленное шило, которое она вытащила в свое время из клетки и сунула в первое попавшееся место – горшок с пальмой, стоявший в туалете. Леня вознамерился вчера долго и нудно объяснять Лоле, для чего ему это нужно, но она так клевала носом, что он отложил объяснения на потом.
– Ленечка! – встрепенулась Лола, голос ее звучал виновато. – Ленечка, я все устрою, не волнуйся!
– И как меня угораздило связаться с такой тетехой… – пробормотал Леня.
К счастью, телефон он уже успел отключить, иначе – как знать? Возможно, операция завершилась бы по-другому.
Лола усовестилась и решила, что ее долг – выполнить все, что велит компаньон. Раз нужно добыть это несчастное шило – она его достанет, хоть и ужасно страшно. Однако легко сказать, но трудно сделать. Как ей проникнуть на телестудию без пропуска? Потому что теперь, после трех убийств, режим значительно ужесточили. Охрана тщательно проверяет всех. И правильно, кстати, делает. Но Лоле просто необходимо побывать в помещении туалета на втором этаже и порыться в кадке с вечнозеленым растением, которое она для удобства называет пальмой. Раньше пропуска выписывала Аглая, упокой господи ее душу… Потом на ее место села белобрысая Вера. Ну, от этой-то любезности Лола не дождется! Да и нет ее сейчас на студии, она другими делами занимается… Кто теперь вместо Веры, Лола не знала. Выяснить, конечно, можно, но человек этот Лолу явно не знает и так просто за глаза выписывать пропуск не станет. Да Лолу, вообще, на студии никто не знает, никому она не интересна!
Тут Лола пригорюнилась, но тут же взяла себя в руки, сейчас не время распускаться. Однако если ее никто на студии не знает, это вовсе не значит, что не знают Перришона. Еще бы его не знали, когда он у них, можно сказать, исполняет в сериале главную роль! И Лола решила обратиться прямо к режиссеру Брустверу. Она минут сорок провисела на телефоне, но ничегошеньки не добилась. Там, где он должен быть, Бруствера не было. Не было его на студии, не было его дома, не было его в кабинете у начальства. Кто-то сказал, что вроде бы Бруствер сейчас должен находиться в павильоне. Но в павильоне его фиг поймаешь, поняла Лола, он не сидит у телефона. Лола бросила трубку, умылась холодной водой и выпила чашку крепкого кофе – без сахара и даже без сливок. От кофе в голове малость прояснилось, и Лолу осенило: Танечка! Танечка Пеночкина, та самая девчушка, которую Лола в свое время спасла от когтей и зубов Волкоедова. Та самая, которой Лола сделала добро и жестоко за это поплатилась. То есть Танечка-то не виновата, она Лоле до сих пор благодарна и не откажется помочь.
Лола мигом вызвонила Танечку и через несколько минут получила номер мобильного телефона режиссера Бруствера.
– Олег Генрихович! – закричала она в трубку. – Олег Генрихович, дорогой! Это Ольга…
– Какая еще Ольга? Вы от кого? – буркнул режиссер.
У него снова перессорились исполнительницы, когда лезли на чердак старого заброшенного дома. Они, видите ли, заявили, что обе в прекрасной форме и все трюки намерены выполнять самостоятельно. Не то чтобы Бруствер им поверил, но если по правде, то в этом эпизоде и трюков-то никаких не было, просто следовало подняться на несколько ступенек по садовой лестнице, прислоненной к деревянной стенке. Две старухи заявили, что справятся, и вот, когда тощая Нинель была уже наверху, она нарочно заехала каблуком по голове следовавшей сзади Марго. Та покачнулась, вцепилась в перекладины, и лестница, не выдержав напряжения, рухнула, причем Марго успела еще дернуть Нинель за ногу и оторвать половину брючины.
Лола позвонила в самом разгаре скандала, который устроили старые перечницы.
– Так что вам от меня нужно? – проорал не слишком-то вежливо Бруствер.
– Я – хозяйка попугая!
– Какого попугая? – не разобрался режиссер, но Лолу тоже просто так было не взять за рупь двадцать.
– У вас снимается в сериале попугай? – заорала она в свою очередь. – Так вот я – хозяйка Перришона.
– И что вам нужно? – Голос у Бруствера чуть потеплел. – Что случилось с попугаем?
– Олег Генрихович! – Лола заговорила пламенным голосом. – Вы себе не представляете! Это какой-то кошмар! Ужас, летящий на крыльях ночи!
– Только не говорите мне, что попугай эмигрировал в Америку или попал под вертолет! – закричал режиссер. – У меня тут и так расстройств хватает!
– А что вы думаете? – Лола добавила в голос пафоса. – Это очень даже может случиться! То есть я говорю, что вы очень даже можете лишиться своего артиста! Как вы с ним поступили? Его отлучили от картины, сняли со съемок, лишили любимого дела!
Лола полностью вошла в роль и говорила теперь душевно, со слезой в голосе.
– Что вы от меня хотите? – отрывисто спросил режиссер, с тоской наблюдая, как две престарелые актрисы совсем расклеились: Нинель причитает над разорванными брюками, а Марго стонет, с примочкой на глазу.
– Олег Генрихович! – Лола почувствовала, что по щекам ее катятся слезы. – Дорогой! Я вас умоляю! Позвольте Перришону побывать на съемках!
– Нет, нет и нет! – отрубил Бруствер. – Еще попугая вашего, хулигана этакого, мне здесь не хватало! Я и с артистками-то едва справляюсь, уж слишком капризная публика.
– Ну хоть один денечек! – умоляла Лола. – Тогда он поймет, что его не отстранили совсем, а только на время. Он снова подышит чудесным воздухом павильона!
– Нельзя! – рявкнул режиссер.
– Ах так? Тогда я со всей ответственностью заявляю, что у птицы стресс и что он теряет перья! Вам нужен лысый попугай? И где вы найдете похожего? А как он разговаривает, как разговаривает! У Перришона талант!
– Да, пожалуй… – согласился Бруствер. – Ну, если он даст слово вести себя прилично и не задирать наших ведущих актрис, то, пожалуй… приносите его сегодня, я распоряжусь, чтобы вам выписали пропуск.
– Я проведу с ним воспитательную работу! – клятвенно заверила Лола. – Олег Генрихович, я вам так благодарна! Вы просто вернули Перришона к жизни!
– Перри! – строго сказала Лола попугаю. – Ты должен пообещать мне, что будешь воспитанным попугаем. Иначе тебя не пустят на студию. Впрочем, как хочешь, дело твое.
Попугай оскорбленно отвернулся, даже не считая нужным отвечать на такую глупость.
Лола собралась быстро. Оделась она скромно и неприметно – незачем привлекать к себе внимание.
Охранник на телестудии молча кивнул головой, с пропуском было все в порядке. Лола подумывала сразу же направиться в туалет, выудить там шило и нестись домой, но по зрелом размышлении решила, что придется отнести Перришона в павильон, а то ее отсутствие покажется подозрительным.
Они долго блуждали в поисках нужного павильона, наконец Лола нашла его и передала попугая на попечение ассистента режиссера.
Избавившись от тяжелой клетки, Лола направилась по собственному важному и опасному делу. Народ в телецентре вел себя как обычно, все уже забыли о жутких событиях недавних дней. Лола сделала равнодушное выражение лица и вошла в туалет на втором этаже. Там никого не было, вечнозеленое растение в кадке послушно стояло в уголке. Лола постояла немного перед зеркалом, потом, воровато оглянувшись, попыталась сунуть руку в кадку. Не тут-то было, очевидно, растение давно не поливали, земля слежалась и не поддавалась раскапыванию. Как назло, под рукой не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего лопатку. Лола пошарила в сумочке и нашла связку ключей. С ними дело пошло быстрее. Она докопала уже до самого дна, но шила не было. Лола решила уже, что кто-нибудь его нашел, и хорошо, если уборщица, которая не возьмет в толк, что это за вещь, и не обратит на нее должного внимания. Но следовало в этом убедиться, а главное – убедить Леню, потому что он, конечно, сразу же скажет, что Лола недобросовестная, что она вообще перетрусила, никуда не ходила и нигде не искала.
Лола внимательно поглядела на растение и попыталась вспомнить, как оно стояло раньше. Так и есть, тогда она поставила клетку вот на этот выступ на кадке, а теперь этого сделать было нельзя, потому что выступ был придвинут к подоконнику. Очевидно, уборщица повернула растение к свету другим боком. Лола с удвоенной силой принялась копать в нужном углу кадки и через минуту добралась до шила. Она вытащила его, стряхнула землю, завернула в свой носовой платок и положила в сумочку.
