Елена Логунова - Ванна с шампанским
– Где я? – слабым голосом спросил он, наскоро реанимированный целебными оплеухами.
– Все еще в Италии, – сердито сопя, ответила я. – И ты был прав: нам нужна веревка! Без веревки в этой Италии – как без рук!
Потом мы занялись нашим амиго. Пока мы волокли его в «Фиат», Санек очнулся и, не разобравшись в ситуации, начал было брыкаться. Но Зяма на него грубо рявкнул, и незабываемый русский мат волшебным образом успокоил буяна – не хуже маминой колыбельной.
Мафиозный типчик, напротив, нервно оживился. Мы с Зямой не были добры и добавили ему переживаний, утроив небольшую дискуссию на общепонятном пантомимическом.
Выглядело это так: сначала я задумчиво посмотрела на пленного, потом устремила вопросительный взор на Зяму, приложила пальцы, сложенные пистолетиком, к виску и страшным голосом сказала:
– Паффф!
Зяма тоже посмотрел на типчика, покачал головой, провел по горлу ребром ладони и страшным голосом сказал:
– Вжжжик!
Я перевела взгляд с горла Зямы на шею пленника, поставила один кулачок на другой, резко крутанула их в разные стороны и страшным голосом сказала:
– Хрясть!
Зяма сделал шаг в сторону, заглянул в пропасть, сложенными вместе ладошками изобразил ныряющую рыбку и страшным голосом сказал:
– Фффить!
Тогда типчик задергался, как припадочный, и Зяма сказал уже нормальным человеческим голосом:
– Дюха, его надо убрать.
И, хотя на пантомимическом мы обсуждали конкретные способы – как это сделать, я испугалась:
– Ты серьезно?!
– Абсолютно, – Зяма кивнул и рывком поставил типчика на ноги. – Стоя вместе со связанным мужиком на краю пропасти, мы выглядим очень подозрительно, на нас таращатся все проезжающие мимо, не ровен час, кто-нибудь позвонит в полицию. Давай его в машину!
– В салон или в багажник? – уточнила я, потому что в кино враждебных пленников перевозят преимущественно в багажниках.
– Да что ж мы, звери? Проявим похвальный гуманизм, – ответил Зяма и решительно затолкал типчика на заднее сиденье нашего «Фиата», попутно приложив его головой о крышу авто.
С идеями похвального гуманизма это сочеталось весьма своеобразно, но я воздержалась от комментариев, потому что вспомнила еще кое-что: я уже видела физиономию нашего пленника в окошке автомобиля!
– Зямка, ахтунг! – ахнула я. – Я вспомнила: этот самый типчик ехал в мини-вэне с кадавром! Помнишь, когда мы стояли у светофора?
– Значит, он точно из мафии! – братец неожиданно обрадовался. – Отлично! Будет время – расспросим его про кадавра, тем более что у нас теперь и переводчик имеется.
– Эй, переводчик, переведи-ка, что он там бормочет? – кивнув на пленника, спросила я.
– Молится, – угрюмо буркнул Санек.
Мы с Зямой переглянулись, весьма польщенные: «Ага! Испугался! Да: мы, Кузнецовы, – страшные люди!»
– А кому молится? – уточнила я.
Санек прислушался:
– Небесным покровителям узников и заключенных – святым Леонарду, Рохусу, Вальтеру, Варваре, Петру Ноласкусу и Анастасии-узорешительнице.
– Обойдется без узорешительницы! – сказала я, и Зяма согласно улыбнулся, а Санек – нет.
Видно было, что переводчик наш отнюдь не в восторге от такого пополнения компании. Он забился в угол и потребовал:
– Уберите его от меня!
– Что ж вы все «уберите да уберите», – проворчала я, напряженно размышляя, как бы сделать так, чтобы мы могли ехать дальше тихо и спокойно.
Придумала и потянулась к сумочке, при виде чего типчик, уже знавший, чего можно ожидать от моей боевой ручной клади, насторожился.
И правильно!
Я достала из косметички блистер с таблетками.
– Стрихнин? – преувеличенно заинтересовался Зяма.
– Откуда? Обыкновенное снотворное.
Я «склеила» ладошки, прижала к ним левое ухо и изобразила размеренный храп.
– Да что с ним разговаривать? Дай сюда! – нетерпеливый Зяма взял дело в свои руки.
Зажав пленнику нос, он вынудил его разинуть рот, забросил туда три таблетки, крепко стиснул вражьи челюсти и держал их сомкнутыми, пока пленник не проглотил «угощение».
Через пятнадцать минут типчик задремал. Через двадцать минут он уже спал как убитый, и мы продолжили путь в Римини.
Ехали без приключений и проблем, если не считать того, что спящий пленник на поворотах валился на соседа, и Саньку это очень не нравилось.
Привязных ремней на заднем сиденье нашего «Фиатика» почему-то не было, пришлось проявить смекалку. На подъезде к Римини мы остановились у торгового центра, я сбегала в хозяйственный магазин, купила большой степлер со скрепками – не для бумаги, а для строительных работ, – и аккуратно пришпилила пленника к сиденью по контуру пиджака. Вот как неожиданно пригодились мне навыки культурной офисной работы!
Зяма, пока я ходила за покупками, вышел из машины размяться. Вернувшись, я нашла его у газетного киоска. Братец кушал хот-дог и с энтузиазмом археолога, обнаружившего интереснейшие наскальные рисунки, изучал выставку свежей итальянской периодики.
Я встревожилась.
В последний раз такой огромный интерес к газетам Зяма проявлял на нашей семейной даче в Бурково, когда у него – при том, что закончились запасы туалетной бумаги – случилось сильное расстройство желудка.
– Ты хорошо себя чувствуешь? А то у меня есть таблетки и от диареи, – шепнула я ему на ухо.
– При чем тут диарея?! – Зяма моргнул.
– Ты так смотришь на газеты, что я подумала…
– А! Нет, дело не в этом, – братец постучал пальцем по витрине. – Смотри сюда! Узнаешь?
Я посмотрела и ахнула:
– Мамма миа! Это же наш кадавр!
На первой полосе газеты красовался портрет представительного итальянского синьора – носатого брюнета с бровями, как у нашего Леонида Ильича, и таким же важным выражением лица. Портрет был поясной, что не позволяло сделать выводы о фигуре в целом и о росте синьора, однако черная траурная рамка говорила сама за себя. Он уже никогда не подрастет, это точно.
– А теперь сюда смотри! – Зяма указал на другую иллюстрацию.
Там увитый крепом и цветами портрет бровастого синьора несли зловеще элегантные мужчины в отлично пошитых костюмах.
– А теперь сюда! – Зяма потыкал в следующую картинку.
На ней синьор лежал в гробу, и было видно, что последний приют ему не по размеру, потому что между подметками туфель покойника и краем домовины остался зазор, в который уместилась целая клумба.
– И сюда! – тут братец постучал по заголовку с датой выхода газеты. – Видишь? Она вчерашняя, стало быть, похороны были позавчера. Все в порядке с нашим кадавром, его посмертные приключения благополучно завершились, он попал по назначению!
– Я очень рада! – совершенно искренне сказала я. – Признаться, меня заботила его судьба. Перефразируя слова героя популярного фильма, «труп должен лежать в гробу»!
– Герой того фильма говорил: «Вор должен сидеть в тюрьме!» – вспомнил Зяма и поежился. – Теперь хотелось бы хеппи-энда в истории с донной ванной…
– Ванна! – встрепенулась я. – Зямка, поехали скорее на склад!
Мы рысью вернулись в машину.
Санек и пленник мирно спали.
– Может, избавимся от мафиози? В смысле, высадим его? – шепотом предложил мне Зяма, выруливая со стоянки.
– Мы же хотели его допросить, – напомнила я, зловеще поигрывая степлером.
– Мы хотели расспросить его о судьбе кадавра, но все, что надо, уже узнали из газет, – поправил Зяма. – Кадавр нашелся, родные и близкие мафиози достойно проводили его в последний путь. Зачем нам выпытывать другие секреты мафии?
– Незачем, – согласилась я и оглянулась на пленника. – Но я так хорошо его закрепила, неохота отцеплять… Давай еще с ним покатаемся. На всякий пожарный случай.
– Планируются еще какие-то пожарные случаи?! – братец неприятно удивился.
– Может быть, – с сожалением признала я. – Допустим, мы не догоним ванну. Или догоним, но не найдем те джинсы. Или найдем, но на них не будет цацки Медичи. В любом таком пожарном случае мы лишимся возможности задобрить итальянские власти дорогим подарком. И тогда…
– Я понял, можешь не продолжать, – братец кивнул. – Тогда вместо старинной геммы мы подарим властям современного мафиози! Мелочь, а приятная!
– Точно, – я еще раз оглянулась на условно приятную мелочь и пунктирно обозначила план дальнейших действий: – Фура, ванна, джинсы, гемма!
– Ночь, улица, фонарь, аптека! – сострил начитанный Зяма.
– Аптека нам уже пригодилась, – серьезно напомнила я, не приняв предложенный им шутливый тон. – Лекарственные травы, нашатырь, мозольный пластырь, снотворное – все пошло в дело!
– Кроме средства от диареи, – легкомысленно ляпнул братец.
И в очередной раз спровоцировал реакцию высших сил. Хот-дог, собака такая, не пошел ему впрок!
Когда мы добрались до склада, где куковала в ожидании погрузки фура Василия Петровича Скоробогатова, Зяма со всех ног полетел в туалет, заперся там и тем самым лишил нас третьей пары рук. А руки были очень нужны, потому что подвеску Медичи пришлось раскапывать повторно.
