Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц
– Пять лет, совсем малышка! И потом, мы возьмем младенца.
– Не хочу! Боюсь! Именно так! Считай меня трусом! – вновь заорал Игорь. – И это нечестно!
– Почему? Как раз правильно, – твердо стояла на своем Ника. – Да, двоих мы не можем взять, но хоть одну спасем. Они…
– Молчи, не надо ни имен, ни фамилий!
– Хорошо, но мы вне подозрений, – гнула ту же линию Ника. – Подумаешь, учились с ней вместе! Сколько народу на курсе было?
– Тьма, – ответил Игорь.
– Вот! А еще она фамилию сменила, когда замуж вышла, – с жаром говорила Ника. – Ну смотри, все чисто. Мы не дружили, никто не скажет ничего. Если вдруг спросят, удивимся: как? Это она? Не может быть! Вот совпадение! Ну пожалуйста, успокойся. Мы просто берем младенца. Ничего сверхъестественного.
– Опасно.
– Нет!
– Что будет с ребенком, если с нами случится, как с ними?
– Это невозможно, – твердо ответила Ника, – мы ляжем на дно.
– Бросим дело всей жизни?
– Пока да.
– Из-за младенца? – снова взревел Игорь.
Повисла тишина, потом Ника четко, словно диктор Всесоюзного радио, сказала:
– Они заплатили жизнью, наш долг продолжить дело. Но ради успешной работы следует пока зарыться в песок, подождать, затаиться, иначе можем пойти за ними. Спустя пару лет внимание ослабеет, и тогда снова начнем. Когда собаки бегут по следу, дичь должна спрятаться. Вот и мы…
– Ты нелогична, – перебил муж жену. – Брать ребенка в этой ситуации самоубийственно. Какого черта они вообще рожали?
– А почему мы мечтаем о малыше? – спросила Ника. – И они так же рассуждали.
– Я теперь никого не хочу, – отчеканил Игорь. – Если с нами, как с ними, случится, какой будет судьба ребенка?
– Мы ляжем на дно.
– А вдруг они нас выдадут?
– Нет, – решительно ответила Ника, – уже бы пришли! Нет, они не такие. В особенности она! Думаю, оба давно умерли, ведь яд с собой носили.
– Зря детей оставили, – зло буркнул Игорь, – уходить следовало вместе, и их тоже забрать с собой.
– Не каждый способен на такое!
– Она подумала, каково будет дочкам в детдоме и в жизни потом?
– Мы обязаны взять младенца! Наш долг перед ними…
– Нет! Через мой труп! – завопил Гостев. – Я сказал – нет!
Послышались горькие рыдания.
– Ну, ну, милая, – мигом растерял всю агрессивность мужчина, – успокойся и подумай: это действительно очень опасно. Вдруг начнутся вопросы: почему удочерили именно ее? Может, их связывает дружба? И мы же хотели мальчика!
– Нам не дождаться ребенка, – устало ответила Ника, – сам видишь, все варианты неподходящие. Больного урода брать нельзя, малыша, у которого могут обнаружиться родственники, тоже.
– Ладно, ладно, пусть будет по-твоему, – вдруг тихо и как-то обреченно проговорил Игорь.
Ника глубоко вздохнула.
– Милый, спасибо. Ничего опасного в этом, правда, нет! Дети зарегистрированы под фамилией Шульгины, настоящую не знает никто. Леонид говорил…
– Без имен! – нервно перебил жену Игорь.
– Хорошо, – прошептала супруга и засмеялась, четко произнося «Ха-ха-ха».
С каждым новым «ха» у Насти сильней сжималось сердце и в голову впивалась боль.
– Тебе надо лечь в кровать, – заботливо велел Игорь, – пошли, выспишься и придешь в себя.
Раздались шаги, потом заскрипела дверь в спальню. Настя, с трудом встав на онемевшие от сидения под столом ноги, опрометью ринулась к выходу. Чертежнице удалось незамеченной вернуться к себе.
Очутившись дома, Настя плюхнулась на диван и попыталась осмыслить услышанное. Для начала приходилось признать: она знает не все о жизни ближайших друзей, у Игоря и Ники имеются тайны, о которых они не собираются распространяться. А еще супруги удочерят девочку, и почему-то сей факт невозможно взволновал Игоря. Чертежницу начало мучить любопытсво, но ей оставалось лишь ждать, пока Ника сама заведет разговор.
Глава 25
Спустя неделю Ника прибежала к Насте и воскликнула:
– Сильвия нашла нам дочку!
– Вроде хотели мальчика, – напомнила чертежница.
– Без разницы! – подпрыгнула подруга. – Берем крошку!
– Она здорова?
– Абсолютно.
– Кто родители? – проявила приличное в данном случае любопытство Настя.
Ника сверкнула глазами.
– Геологи, хорошие, работящие люди, не алкоголики, не наркоманы. Они в горах погибли, младенца в детдом сдали.
– И сколько лет малышке?
– Скажешь тоже! – засмеялась Ника. – Не лет, а месяцев. Малышка совсем!
– Ну и ну… – покачала головой Настя. – Странное дело!
– Что тебе не нравится? – насторожилась подруга.
– Дочка в пеленочках, новорожденная, а мать в экспедицию поперлась…
Ника закашлялась, потом, справившись с приступом внезапно налетевшего коклюша, пояснила:
– Вроде отец малышки собирался докторскую защищать, осталось лишь ерунду проверить. Не все мужья готовы уступить отпрыску роль главного в семье, вот у Шульгиных так и получилось. Олег потребовал, чтобы Роза отправилась с ним, жена побоялась скандалить с мужем. Девочку оставили с няней. Роза полагала, что отлучка будет кратковременной, но, увы, экспедиция завершилась трагически. Точных подробностей не знаю, да они и не интересны, важно другое: младенец из хорошей семьи и абсолютно здоров.
– У этих Шульгиных был один ребенок? – продолжала расспросы Настя.
– Да, – слишком быстро ответила Ника и отвела глаза в сторону. – Наконец-то нам повезло! Значит, так, сейчас оформлю декрет и скоро начну воспитывать дочь.
– Народ на работе удивится и шептаться начнет, – протянула Настя, – разговоры пойдут, где, мол, Гостевы новорожденную откопали.
– Нет, – засмеялась подруга, – я полная, а ты всем скажешь, что беременная, просто никому из суеверия рассказывать не хотела. В гости никого с работы звать не будем, опять на тебя рассчитываю, объявишь нашим любопытным: Ника на сохранении. Затем Игорь объявит о рождении дочери и сообщит: «Жена уехала с младенцем в деревню, ребенку полезен свежий воздух». Ну а через год никто и не поймет, какого возраста девочка, скажу, очень крупной получилась. Я очень на тебя надеюсь!
– Конечно, – кивнула Настя.
Малышке дали необычное имя Мадлен. Девочка оказалась замечательной, не ребенок, а коробка шоколадных конфет, никаких проблем с ней не имелось. Мадо хорошо развивалась, слушалась маму и папу, любила Настю. Девочка на лету схватывала знания, у нее была на редкость светлая голова, в особенности хорошо ей давалась математика. Уже в четыре года Мадо освоила основные арифметические действия и легко щелкала задачи.
– Академик растет, – вздыхала Настя.
Ника обожала девочку до беспамятства. Она заваливала Мадлен игрушками, одеждой, сладостями.
– Избалуешь, – осторожничала Настя.
– Любовью испортить нельзя! – парировала Ника.
То ли Вероника была права, то ли Мадлен оказалась уникальным ребенком, но девочка не превратилась в капризницу. Ее любили все: воспитатели в саду, учителя в школе, дети и их родители. Ника оказалась права и в другом случае. На работе особо не заинтересовались изменениями в семье Гостевых. Игоря поздравили, коллеги подарили паре коляску, и все. Когда Ника вышла на работу, ее особо не расспрашивали.
Потекли абсолютно счастливые годы. Настя ощущала себя теткой Мадлен и очень часто занималась с девочкой. Своей семьи у чертежницы не получилось, и она не считала себя одинокой, ведь у нее имелись Игорь, Ника и Мадлен.
Когда Мадо собралась идти в первый класс, Ника сказала подруге:
– Увольняйся с завода, нечего тебе глаза над чертежами портить. Мы заработаем на жизнь, а ты веди хозяйство.
Настя с радостью согласилась. С тех пор они начали жить одной семьей. Денег Гостевы Насте не платили, подруга стала родственницей. Бывшая чертежница взвалила на свои плечи хозяйство: готовила, убирала, стирала, носилась за продуктами, водила Мадо в школу. А Ника покупала Насте красивую одежду, украшения и любила ее как сестру. То, что на ночь Настя уходила в свою квартиру, абсолютно не меняло ситуацию.
Говорят, что беда подкрадывается к человеку незаметно. Подходит к нему сзади и высыпает на голову содержимое мешка с несчастьями. Но с Гостевыми случилось иначе, горе сначала предупредило о себе.
Двадцать восьмого апреля – число запомнилось Насте на всю жизнь – она вела Мадо из школы.
– Купи мороженое, – попросила девочка.
Настя кивнула, и они со школьницей встали у ларька. Впереди топталось несколько человек, желавших приобрести лакомство. Настя молча ждала своей очереди и вдруг кто-то тихо сказал ей прямо в ухо:
– Не поворачивайся, Настя, стой спокойно. Передай Веронике.
В ту же секунду в руку Насти впихнули бумажку. От неожиданности женщина сжала кулак, а потом обернулась. От ларька быстрым шагом удалялся стройный, невысокий мужчина в малоприметном, сером костюме. На ногах у него были рыжие туфли на небольшом каблуке. Удивление Насти было столь велико, что она, купив эскимо, отошла с Мадо в сторонку, села на скамейку и развернула бумажку. Изумление стало безграничным. На листке не имелось никакого текста, там красовался нарисованный цветок вроде ромашки, но только ярко-красного цвета.
