Галина Куликова - Блондинка за левым углом
— Она хорошенькая? — тут же спросила Лайма.
— Откуда я знаю? Я ж ее не видел. Жека мне уже три раза звонил, просит помощи. Не представляю, как его вызволять.
— Быть с ней жестче, с этой свидетельницей, вот и все.
— Но она же женщина! — громко задышал Медведь. — Жека никогда не сможет вести себя не по-джентльменски.
— Горе мне с вами, — вздохнула Лайма. — Где эта сладкая парочка сейчас?
— В центре, в кафе «Мальвина и Пьеро».
— Знаю такое. А ты где?
— Я уже подъезжаю туда. Попробую Жеке подсобить.
— У тебя есть план?
— Нет, — грустно признался Медведь. — Но я обязательно что-нибудь придумаю.
Однако похвастаться загодя — сглазить удачу. Войдя в кафе, он уселся за столик у окна и принялся с тоской наблюдать за тем, как коварная Лариса обольщает Корнеева всеми известными ей способами. Даже наивный во многих отношениях Медведь смог оценить ее технику. Она то и дело отводила волосы со лба мягким кошачьим движением, закидывала ногу на ногу, демонстрируя молочные коленки, оглаживала на себе блузку, привлекая внимание к спелому душистому телу. Глаза у нее были большие, миндалевидные, темные, как колодцы.
Когда она пристроила свою ладошку на руке Корнеева, Медведь позвонил Лайме:
— Знаешь, что? Придется тебе приехать и устроить сцену ревности. Как будто ты — Жекина жена.
— Ладно, — согласилась Лайма. — В конце концов, я все это затеяла. Но вы тоже хороши! Если на вас нападает мужик, вы — тигры, а если женщина — два головастика.
Сцена ревности со стороны внезапно появившейся супруги — это классический прием, которым пользуются все кому не лень. И действует он безотказно. Однако когда Лайма вошла в кафе и увидела Ларису Круглякову собственными глазами, то сразу поняла, что в данном случае нужно действовать иначе. Девица не дурочка и отнюдь не простушка. Если вдруг Корнеев сглупил и дал ей свой телефон, она от него просто так не отстанет, будь у него хоть три ревнивых жены. Еще не хватало, чтобы она принялась надоедать ему звонками и отвлекать от дела!
Лайма притормозила у дверей и пригляделась к Корнееву. У него был вид великана, плененного лилипутами. На лице застыли растерянность и обида. Медведь сидел в самом темном углу и высасывал через трубочку третью порцию молочного коктейля. Лайма скоренько позвонила ему на мобильный и сказала:
— Иван, ситуация сложнее, чем я думала. Действовать будем вдвоем. Ты осуществляешь план "Б".
Медведь немедленно воспротивился:
— Командир! Но если я начну хулиганить, меня выставят! А то еще и милицию позовут.
— А ты сначала хозяину и служащим удостоверение покажи, — посоветовала Лайма. — А потом уж начинай буйствовать.
— Мне что, стаканы бить?
— Не знаю, не знаю, — мстительно ответила Лайма, которая не могла простить своим напарникам того, что они заставили ее чудить в аэропорту. — Тут все зависит исключительно от твоей фантазии. И не раздумывай долго. Я иду к Корнееву, а ты давай ищи, кто тут главный, и приступай к исполнению. Твоя задача — привлечь к себе внимание общественности. Ты должен выглядеть полным идиотом, понял?
— А зачем?
— Смотрел фильм «Отпетые мошенники»? — коротко спросила Лайма.
— Ну?
— Сейчас мы разыграем сценку из него. Ты будешь исполнять роль Руприхта.
— Есть, — обиженно ответил Медведь и, скрежетнув стулом по полу, поднялся во весь рост.
Лайма тем временем с милой улыбкой на лице материализовалась возле столика, за которым ворковали Корнеев и Лариса. Вернее, ворковала она, он же сидел неподвижно, стиснув зубы.
— О, братец! Привет! — воскликнула Лайма, сразу же определив свой статус. — Какая встреча! Это твоя девушка? Так познакомь же нас!
— Это… Это по работе, — выдавил из себя Корнеев. Было ясно, что душевные силы его истощены. Правую руку он держал в кармане и, судя по всему, незаметно поглаживал там свой микрокомпьютер.
— Лариса. — Соседка Раи Метелицы представилась сама. — У нас действительно деловая встреча, но мы с вашим братом успели по-настоящему подружиться.
— А меня зовут Наташа. — Лайма решила не заострять внимания на своем латышском папе, чтобы не спровоцировать раскопок их с Корнеевым «родственных» связей. — Я вам не помещала? Или вы еще не закончили с делами?
— Нет-нет, мы уже все выяснили! — прощебетала Лариса.
— В самом деле? — Лайма сверлила глазами Корнеева.
— Да, мы правда все выяснили, — кивнул он. — И вот теперь… просто кофе пьем.
— Ну, замечательно! Я присяду на секундочку? Только на секундочку. Женечка, ты не забыл, что тебе нельзя задерживаться? Сегодня твоя очередь мыть унитаз.
Лариса поперхнулась кофе и прижала к соблазнительным губкам салфетку.
— И стирка тоже на тебе. Я буду суп варить на неделю. Да, Женечка, я еще купила новое средство с хлоркой, попробуем его вечером, хорошо? — Она повернулась к Ларисе и любезно пояснила: — Запах у нас в квартире убойный!
— У вас что там, собачий питомник? — спросила та совершенно новым, заметно погрубевшим голосом.
— Ну что вы! — воскликнула Лайма, прижав руки к груди. — Как вы могли подумать? У нас хорошая, дружная семья!
— А вы не замужем?
— Увы! — Лайма сделала скорбнее лицо. — До личной ли жизни, когда приходится нянчить родного брата? Он ведь у нас немножко того…
Корнеев изумленно моргнул, а Лариса выпрямилась на стуле:
— Не понимаю вас…
— Ах, ну я имею в виду, конечно, не Женечку! Конечно! — Лайма всплеснула руками. — У нас есть еще один брат. Мама с папой заимели его слишком поздно. Он родился очень большим и немного туповатым. С ним не все в порядке. Он… Как бы это сказать? Обделен природой. Кстати, Женечка, я привезла его сюда. Надеюсь, он будет вести себя прилично.
Лариса принялась нервно оглядываться, и Лайма, пальцем указав на Медведя, сообщила:
— Вот он! Наш Ваня.
«Обделенный природой брат» к этому времени уже перепугал весь персонал кафе, продемонстрировав свое страшное удостоверение и сообщив, что он будет проводить в помещении антитеррористические мероприятия.
— Попрошу с пониманием отнестись к процессу, — сказал он в заключение. — Посетителей незачем ставить в известность. Можете разойтись.
Собранные для беседы официантки разбежались по залу, словно всполошенные белые курочки. Хмурый бармен с пунцовыми ушами, лет двадцати от роду, следил за Медведем пристальным взором. Ему хотелось быть таким же — сильным и храбрым. Носить в кармане пистолет и бороться со всякой нечистью. Однако, к несчастью, он получился у мамы худым, слабым и трусоватым. Нужно работать над собой, качать мышцы, плавать в бассейне. И он хотел этого! Но… Каждый день откладывал начало новой жизни на понедельник, на первое января…
— Самое ужасное, — продолжала тем временем Лайма, — что Ваня не умеет ходить на горшок.
Лариса сглотнула и с отвращением отодвинула от себя недоеденную булочку.
— Подгузники приходится делать на заказ. Ведь он у нас такой большой! А иногда и подгузников не хватает. Тогда Женечке приходится туго. Ваня ужасно не любит, когда его переодевают, — плюется, кусается… Ларочка, а приходите в воскресенье к нам в гости!
В этот момент Медведь подошел к большой кадке с пальмой, примерился, обхватил лапищей ствол, крякнул и одним рывком вырвал растение из кадки. В разные стороны полетели комья земли и посыпались дренажные камушки. Посетители кафе изумленно оглядывались. Но поскольку персонал не проявлял никакого интереса к происходящему, они пришли к выводу, что так, вероятно, и надо. Медведь с пальмой под мышкой скрылся в туалете. Скорее всего, он воткнул ее в унитаз, потому что вернулся с пустыми руками. Нахальная Лайма уже заказала себе кофе, и теперь все трое молча отхлебывали из чашек, наблюдая за «третьим братом» практически с одинаковой степенью любопытства.
Внутри Ларисы происходила яростная борьба. Придурочный брат Корнеева представлялся ей ужасным препятствием на пути к личному счастью. Но сам Корнеев был так красив! Невообразимо красив.
— Скажите, а когда к вам приходят гости, — осторожно спросила она, — вы Ваню куда деваете?
— Как это — куда? — оскорбилась Лайма. — За стол сажаем, естественно. Не в ванной же его запирать. Он же не кусачая собачка, верно? В принципе, он безобиден. Почти никогда не приходится применять силу. Санитаров к нему вызывали только один раз… в этом году… Мы по очереди читали Ване вслух книжку про индейцев, и он, находясь под впечатлением, задумал снять скальп с нашей тети Симы. Сложнее всего было отнять у него нож. Я тогда очень расстроилась. Ну, и тетя Сима тоже разнервничалась немного… Через месяц умерла. Не думаю, что от нервов. У нее давно уже печень была не в порядке.
Тем временем Медведь подошел к парочке, сидящей за столиком в центре зала, и, ни слова не говоря, забрал у них салфетки, сахарницу, оба меню и пепельницу с окурками.
