Дарья Донцова - Живая вода мертвой царевны
Мне стало душно.
– Вы просто смотрели, как мужчины мучают детей! – прохрипела я.
– Я за них молилась, – воскликнула Виктория Павловна, – просила Господа защитить малышей.
У меня закружилась голова. Кого принято считать злодеем? Пьяного мужика, отнимающего кошелек у беззащитной женщины? Насильника, нападающего на девушек в лифте? Маньяка, который убивает в парке пенсионеров? Но оказывается, есть симпатичные бабушки, они кормят во дворе кошек, воспитывают внучат, угощают вас карамельками и не поднимают тревогу, когда видят малыша в руках развратника.
– Степонька, – вкрадчиво произнесла Виктория Павловна, – поверь, чем дольше живешь, тем сильнее жить хочется. С детками теми все самое плохое-то уже случилось, им не помочь. А я мечтаю еще на солнышке погреться. Не стоит мне собой-то рисковать. Степонька! Любимая!
Я вздрогнула и посмотрела старухе в лицо.
– Что?
Бабка расплылась в сладкой улыбке.
– Деточка, ты знаешь, я к тебе отношусь, как к родной внучке. Ну неужели ты меня обидишь, а? Сколько мне жить осталось? Сама скоро помру. Понимаю, тебя ко мне подослали из агентства. Может, я чем себя выдала? Кашлянула случайно? Хотят теперь меня наказать. Возвращайся к Юле, скажи ей: «Виктория Павловна с нами, она верный человек, своих не выдаст. Давно про тайную комнату знает и шума не поднимала». А трубу я уничтожу. Скажи Юле, что я о старой дружбе помню, пусть, если хочет, мой подвал закопает. Я согласна! Пожалуйста, не трогай меня! Я могу тебе что-нибудь хорошее сделать. Буду за тебя молиться.
Я избавилась от оцепенения.
– Как вы узнали, где спрятан труп мальчика?
– Если расскажу, ты уйдешь? – спросила старуха. – Только не убивай меня!
Поведение бабки меня поражало. Интересно, она всегда была такой? Или с возрастом превратилась в монстра? Впрочем, мне кажется, что старость, как лупа, увеличивает все человеческие качества. В школе жадничали, не делились с одноклассниками конфетами? Годам к шестидесяти превратитесь в скрягу, в сравнении с которым Скрудж Мак Дак покажется безалаберными мотом. Жаловались старосте курса на тех, кто прогуливает лекции? Лет эдак в пятьдесят постоянно стучать начальству на коллег станет вашим любимым хобби. Кто вырастет из злобной, завистливой, капризной второклашки? Злобная, завистливая, капризная бабка. А вот добрый, спокойный, трудолюбивый мальчик превратится с годами в доброго, спокойного старика, которого будут любить окружающие. Если дети и внуки стараются избежать общения с престарелыми родственниками, это еще не значит, что они гнусные жабы, скорей всего, старики змеи подколодные.
– Расскажу все-все, если пообещаешь мне помочь, – ныла Виктория.
– Ладно, – кивнула я, – непременно.
– Умер там один мальчик, – зачастила Парфенова, – как это случилось, не видела. Я не очень часто в притон заглядывала. Не подумай, я не извращенка, как Виталий, спускалась за вареньем и глядела, может, за кого молиться надо? Помочь деткам хотела. Ты мне веришь?
– Конечно, – прошептала я, – на сто процентов.
Обрадованная Виктория продолжала повествование.
Комната с кроватью иногда пустовала, но чаще там находились мужчины и похожие на кукол дети. Однажды, когда Виктория в очередной раз прильнула к трубе, она поняла, что у соседей случилось несчастье. В подземной спальне стояли сваха Людмила и два молодых парня, а в постели лежал ребенок. Лицо мальчика было обращено в сторону стены, за которой находилась Виктория, и она в подробностях рассмотрела его, увидела большую родинку над губой, шрам на виске, ей стало ясно: бедняжка умер.
– Заворачивайте его в пленку, – командовала сваха, – кладите в сумку. Чего тормозите? Надо увезти труп.
Я вздрогнула.
– Виктория Павловна, вы слышали разговор?
– Ты разве наушники не заметила? – искренне удивилась бабка. – Небольшие такие? Ох! Наверное, я их не достала, они за соседним с трубой кирпичом хранятся. Виталий умелец был, не знаю, как он все установил. Но и видно, и слышно хорошо, талант к технике у мужа был от Бога.
Я поежилась, но собеседница не заметила моей реакции, вещала дальше.
Парни быстро упаковали труп в черный мешок.
– Куда везти? – деловито спросил один.
– Ты чё? – остановил его второй парень. – Первый раз?
– Заткнись, – оборвала его Людмила, – Игорь правильно поинтересовался. В Немчиновку больше нельзя, поедете в Большие Корзины.
– Вот названьице! – заржал Игорь.
– Уймись! – приказала сваха. – Выноси тело осторожно.
Молодой человек поднял сумку и исчез из зоны видимости Виктории. Труба была нацелена на постель, она не поворачивалась, целиком обозреть маленькую комнату не представлялось возможным.
– Женя, присмотри за ним, – велела Людмила через минуту, – не нравится мне Игорь, тупой совсем.
– Пообвыкнется, – заметил Женя, – боится денежную работу потерять, понравиться вам хочет, вот и несет глупости.
– Добро бы так, – процедила Людмила.
– Игорек честный, – нахваливал приятеля Женя, – мы с ним вместе в малолетке чалились, он за друзей горой, за что кликуху д’Артаньян получил.
– Хорош языком молоть, езжайте, – распорядилась Людмила.
– Вы адреса не сказали, только название Большие Корзины, – напомнил Женя.
– С вами последний ум потеряешь, – вздохнула тетка. – Деревня Большие Корзины заброшена, в ней давно никто не живет. Как въедете в нее, слева будут развалины усадьбы, в нее не заходите, не ровен час стена рухнет или кусок крыши вам на башку свалится. Обогнете дом и наткнетесь на постройку вроде гаража. Там у них был семейный склеп.
– У кого? – уточнил Женя.
– Какая тебе разница? – покачала головой Людмила. – Зачем ерунду спрашиваешь?
– Любопытно, – признался парень.
– В склепе сто лет назад хоронили владельцев имения, – пояснила Людмила. – Откроете дверь, внутри в полу увидите большое кольцо. Потяните за него, склеп оборудован внизу. Не спускайтесь туда, лестница ненадежная. Просто сбросьте мешок. Это наше новое место. Туда никто случайно не заглянет.
Женя ушел, Людмила расправила покрывало на кровати, взбила подушки и тоже покинула притон разврата.
– Но имя мальчика не она называла, – прошептала я, – как вы его мать нашли?
Виктория самодовольно улыбнулась, встала, порылась за занавеской, положила на стол ноутбук и торжественно заявила:
– Вот! Может, я тебе дурой кажусь, но у меня есть племянница Марина, она постоянно в командировках, по телефону не наговоришься, никаких денег не хватит. А в компьютере есть камера, потычешь в кнопки и видишь кого хочешь.
– Скайп, – кивнула я.
– Марина мне ноутбук на прошлый Новый год презентовала, – похвасталась Парфенова, – много в нем интересного есть. Справку всякую легко можно получить, смешные ролики посмотреть. Я люблю про собак, как они на скейтах катаются, танцуют. А еще есть эти… как их…
– Сайты, – подсказала я.
– Нет, э-э-э-э… сети! – вспомнила Виктория Павловна. – Люди фотографии демонстрируют, о себе рассказывают. Люблю чужие истории читать. Очень познавательно!
Я воззрилась на Парфенову. Ну кто бы мог подумать, что баба-яга окажется способной плавать в Интернете?
– Совсем недорогое удовольствие, – радовалась бабка, – заплати раз в месяц и получай удовольствие. Глаза у меня хорошие, вот я и увлеклась. Один раз читаю сообщения и вдруг вижу, фотография того самого мальчика!
Виктория Павловна открыла ноутбук и нажала корявым пальцем на красную кнопку. Я следила за бабкой, не отрываясь, одновременно внимательно слушала.
Старуха сразу узнала, кто запечатлен на снимке, уж очень запоминающиеся приметы имел пропавший без вести Гриша Леонов, крупная родинка на верхней губе и шрам на виске. Под фото шел текст: «Ушел из дома и не вернулся. Семь лет. Если кто-то видел мальчика, сообщите по телефону за большое вознаграждение. Умоляю вас! Галина Михайловна».
Парфенова поколебалась некоторое время, потом набрала номер и сказала:
– Я экстрасенс. Вашего сына нет в живых. Его дух соединился со мной во сне и сообщил, где захоронено тело. Могу назвать адрес.
– Как вам только пришла в голову подобная затея? – не сдержалась я.
Виктория цокнула языком.
– Я представила, как мать мается, не спит, не ест. Думает, куда кровиночка потерялась. Это был мой долг!
– Здорово придумано – прикинуться человеком с паранормальными способностями? – буркнула я. – А остальные ребята? С ними что?
– Я не знаю, куда детки деваются, – заныла старуха, – наверное, они домой уходят. И я не могла Галине Михайловне про свой чуланчик рассказать. По телику в момент нашей беседы как раз программа про медиума шла, я одним глазом в экран глядела, вторым в ноутбук. Вот так и вышло. Действовала исключительно из человеколюбия.
– Зачем же вы бедную мать к себе в гости зазвали? – вздохнула я. – Могли ей по телефону про Большие Корзины рассказать.
