Наталья Александрова - Гарем без проблем
А вот теперь ее украли.
Маркиз едва заметно пошевелился за ширмой, прошло уже минут десять, а эти двое молчат. Время-то идет, еще придет врач или сестричка, и разговора не получится.
Как бы в ответ на его мысленный призыв больной открыл глаза и заговорил как бы нехотя:
– Да с чего ты взял, что я ее украл? Зачем она мне понадобилась через столько лет?
– И снова ты держишь меня за полного идиота, – зло усмехнулся Звягинцев, – я ведь получил письмо из Швейцарии, где черным по белому сказано, что Сычев умер. Долгонько протянул на тамошних лекарствах.
Леня Маркиз отложил в памяти фамилию Сычев – так, на всякий случай.
– Ну, допустим, я получил письмо о том, что нас ожидает наследство в Базеле, – согласился Виктор, – ну и что с того? Третьей марки-то нет, стало быть, мы ничего не получим!
«Новое дело, – недовольно подумал Леня, – оказывается, марок-то всего три! Мало мне с этой хлопот, так еще две прибавились. И наверняка те тоже ненастоящие! Ну и в переплет мы с Лолкой попали!»
– Значит, ты нашел третью марку и теперь поспешил, потому что в письме сказано, что быть в адвокатской конторе мы должны обязательно до Рождества – потом они закрываются. Вот ты и поторопился, – сказал Звягинцев.
– Откуда бы я ее взял? – Виктор сел на кровати и пожал плечами. – Ты прекрасно знаешь, что ее украл грабитель, тот, кто убил Сашку…
Леня за ширмой не мог видеть лица говорившего, но голос его показался ему удивительно фальшивым. Очевидно, Павел почувствовал то же самое.
– Не было никакого грабителя, и ты прекрасно это знаешь! – жестко произнес он. – И я это знаю, передо мной не надо притворяться. Мы забрали каждый по марке, ты спрятал свою в сейф или куда там еще, я хранил свою дома, берег как мог…
«Это точно», – подумал Маркиз, вспомнив, с каким трудом пришлось добывать «Розовый Реюньон».
– А Сашка носил свою марку в бумажнике, мы видели, как он ее туда положил… Но когда он вернулся из Швеции, марки при нем не было, так? Ты ее не нашел, Витя…
– Но я…
– Заткнись! Заткнись и слушай! Ты ее не нашел, ты напрасно убил Сашку Каменского! Ты и на Ленке-то женился только из-за того, что думал, что Сашка успел отдать марку ей!
«Что за черт! – Маркиз беспокойно зашевелился за ширмой. – Кто марку украл, тот и Сашку какого-то пришил! А я-то тут при чем? Ну, удружил мне Левако, век не забуду»!
– Я был у Ирины Анатольевны, – торопился Звягинцев, – она рассказала мне, что ты навещал ее недавно. Двадцать лет не ходил, хотя был лучшим другом ее племянника, а теперь вдруг зашел! Правда, твой пасынок общается с ней часто, хоть это мать ему позволила! И рассказала, что ты ему не отец…
– Стер-рва… – прошипел Серебров, – это она назло мне, когда приревновала…
– Все к лучшему! – отмахнулся Павел. – Значит, марка была у нее, ты ее забрал. А потом нанял кого-то, кто украл мою, пока ты здесь лежишь, изображаешь больного для алиби!
«И как же я об этом жалею…» – подумал Маркиз.
– В общем, так! – жестко сказал Павел. – Двадцать лет – большой срок. Все теперь другое, другая страна, другие люди. Вряд ли станут поднимать то давнее дело. И если я открою глаза твоей жене, это ничего не даст, я знаю, что у вас и так отношения плохие. Пасынок тебя терпеть не может, это я тоже знаю. И ты, конечно, мечтаешь уехать в Европу и жить там безбедно. Ну, так вот, это у тебя не получится!
– Да? – насмешливо произнес Виктор. – И кто же мне помешает? Уж не ты ли?
– Именно я! У меня есть доказательства того, что ты убил Сашку.
– Бред! – Серебров скрипуче рассмеялся.
– А это ты видел?
Маркиз вытянул шею за ширмой и заметил, что Павел показывает Сереброву небольшой картонный прямоугольник, кажется, поляроидную фотографию.
– Вот мое доказательство! Я предъявлю этот снимок там, в Базеле! – говорил Павел. – Уж по тамошним-то законам убийца не может пользоваться деньгами того, кого он убил! Я добьюсь, чтобы меня выслушали! Так что не видать тебе алмазов как своих ушей!
«Еще и алмазы! – мысленно охнул Маркиз. – Ну и свистопляска!»
Он заметил, как больной внезапно дернулся на кровати и прижал руку к сердцу. Он был бледен, лоб в испарине, сейчас никто не усомнился бы, что он и вправду тяжело болен.
– Ты меня понял! – Павел встал, мрачно взглянул на бессильно вытянувшегося Виктора и направился к двери.
– Зря ты так! – проговорил Виктор слабым голосом.
Он протянул дрожащую руку к тумбочке, взял стакан с водой, поднес к губам и выпил, пролив едва не половину.
Павел задержался в дверях, повернулся и проговорил с плохо скрытой насмешкой:
– Выздоравливай!
Дверь палаты закрылась за ним.
Маркиз, который на всем протяжении разговора лежал, затаившись за ширмой, и ловил каждое слово собеседников, занервничал: ему непременно нужно было проследить за Павлом, поговорить с ним, чтобы прояснить некоторые вопросы. Но выскользнуть из палаты незаметно для Виктора было невозможно.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное.
Виктор Сергеевич, который только что производил впечатление тяжело больного человека, неожиданно поднялся с кровати.
Его как будто подменили: никаких признаков болезни и слабости, никаких дрожащих рук – его движения были уверенными, точными и энергичными. Надев темный махровый халат, висевший на спинке стула, и всунув ноги в мягкие тапочки, он нагнулся над тумбочкой, выдвинул ящик и достал оттуда какой-то маленький предмет. Маркиз из-за ширмы не смог разглядеть, что это.
Спрятав этот предмет в карман халата, Виктор вышел из палаты и закрыл за собой дверь.
Теперь Лене ничто не мешало. Он вскочил и опрометью бросился в коридор.
Возле дверей палаты он едва не сбил с ног сестричку Свету. Та шарахнулась от него, как от привидения, но тут же узнала и приветливо улыбнулась:
– Ну как, освоились у нас? Не хотите выпить со мной кофе? Тут есть кофейня, там замечательно варят капучино…
– Конечно, Светочка! – Маркиз улыбнулся в ответ. – Но только в другой раз, сейчас, извините, очень спешу – меня вызвали на срочный консилиум! Очень сложный случай, больной проглотил мобильный телефон, а ему как раз звонят из Новой Зеландии! – И он устремился к выходу из отделения.
Когда он выскочил на лестничную площадку, двери лифта начали закрываться.
– Постойте! Подождите меня! – Леня подбежал к лифту, но в кабине не было свободного места – большую ее часть занимала каталка с больным, рядом с ней стоял врач и двое санитаров, один из них придерживал стойку с капельницей. В глубине кабины Леня заметил знакомую фигуру – черное кашемировое пальто, седеющие волосы, красивое ухоженное лицо уверенного в себе человека.
– Вы не поместитесь, коллега, – проговорил врач, и двери лифта закрылись.
Леня нажал кнопку второго лифта, но она не сработала – видимо, тот лифт был неисправен.
Тогда он помчался по коридору в поисках лестницы – дожидаясь лифта, он точно упустил бы Павла.
К счастью, лестница оказалась близко.
Леня бросился вниз, не чуя под собой ног.
Ему показалось, что снизу доносятся шаги еще какого-то бегущего человека, но вскоре эти шаги затихли, и Леня подумал, что это было эхо его собственных шагов.
Через полминуты он уже спустился на первый этаж, понесся по коридору в сторону вестибюля, подбежал к лифту…
Судя по тому, что перед дверью лифта стояло несколько человек, кабина сюда еще не приезжала. Но не мог же Леня ее обогнать!
Он взглянул на табло и все понял: кабина остановилась на нулевом, подвальном этаже. Судя по указателю, там находились клинические лаборатории и стоянка служебных машин.
Леня шумно выдохнул и побежал обратно к лестнице, чувствуя, что теряет драгоценные секунды.
Спустившись в подвал больницы, он оказался в длинном, довольно мрачном коридоре, вдоль которого змеились электрические кабели и трубы водоснабжения. Вдалеке раздавались шаги и голоса, гулко отдававшиеся от бетонных стен.
Леня припустил в том направлении и вскоре разглядел ту самую больничную каталку, из-за которой не поместился в лифт. Он еще прибавил шагу и вскоре заметил, как каталка с сопровождающим ее врачом свернула в открытую дверь по правой стороне коридора. Дальше по коридору мелькнуло знакомое темное пальто.
Пробегая мимо двери, за которой скрылась каталка, Леня прочел на ней надпись «Лаборатория радиологии». Рядом на стене была нарисована стрелка, указывающая на служебную стоянку. Именно туда, судя по всему, ушел Павел…
Еще несколько минут Маркиз бежал по пустынному коридору и наконец оказался в просторном помещении, большая часть которого была разделена белыми линиями на парковочные места.
Часть этих мест занимали машины «Скорой помощи» и обычные легковые автомобили, видимо, принадлежащие сотрудникам больницы. В дальнем конце помещения виднелся выезд, пологий пандус, под углом уходящий вверх. Под потолком горели дежурные люминесцентные светильники, не столько освещая подземную стоянку, сколько слегка рассеивая царящий здесь мрак.
