Наталья Александрова - Чужая воля
Я вспомнила Луизу и поняла, кто и за что ее убил. Не зря бедная старушенция так странно крутила головой и была тиха и задумчива. Наверняка, идя ко мне, она столкнулась на лестнице с А. Р. и, хоть та была в образе моей соседки в голландском пальто и в парике, Луиза несомненно почувствовала что-то знакомое. Ведь она работала в Институте биохимии много лет и была очень наблюдательна. Очевидно, она узрела что-то похожее в жестах и походке незнакомой женщины и стала присматриваться, может, даже что-то спросила. Это ее и погубило, потому что А. Р. узнала ее несомненно. И, опасаясь рисковать, распорядилась убрать Луизу с дороги сразу же, как только она вышла из моей квартиры.
Я опустила глаза, глядя в чашку, потому что испытывала сильнейшее желание схватиться с моей гостьей врукопашную. А что, я помоложе ее буду, авось и одолею. А если еще Горация пригласить… Но хватит шутить, пора подумать о деле серьезно. Зачем она ко мне явилась? Потому что я ей мешаю. И она захотела выяснить, что я знаю. Деньги должны были прийти в фонд Эрика еще вчера, но он попросил задержать их на два дня. Так что, возможно, деньги придут завтра. И эта А. Р. должна держать все это время Эрика под своим воздействием, а он вчера, например, вообще не ночевал дома. Вот она и занервничала, и решила наведаться ко мне, чтобы покопаться у меня в мозгах. Но не на ту напала, потому что мы с Горацием тоже принимаем препарат и в обиду себя не дадим. Тогда она решила меня отравить… Но позвольте, вот это совершенно ей ни к чему! Допустим, я выпиваю отравленный кофе и падаю бездыханной, а дама спокойно удаляется. Вечером приходит Эрик и обнаруживает меня… ну, допустим, не мертвой, а в тяжелом состоянии. Он вызывает «скорую» и везет меня в больницу, а сам просиживает у моей постели все время (я очень надеялась, что это будет так). В таком случае держать его под контролем становится затруднительно, и на работу он может вообще не ходить по семейным, так сказать, обстоятельствам. Если же дама решила меня уморить до смерти, то это тоже не в ее интересах. Приедет милиция, начнут расспрашивать соседей, кто что видел, придут и к ней, а ей предъявить нечего, она – самозванка. Милиция еще и с Луизиной смертью не разобралась, а тут – новое дело. Анна Николаевна Громова очень заинтересуется; кстати, что-то давненько она мне не звонила.
Все эти мысли промелькнули в моей голове очень быстро, кажется, злодейка не успела ничего заподозрить. Из ванной послышались глухие удары. Дверь задрожала.
– Сегодня он очень сердито настроен, – вроде бы растерянно проговорила я. – Как бы дверь не выломал. Вы звоните скорее.
Дама отвернулась к телефону, а я в это время вылила свою чашку в непрозрачную вазочку, в которую ставила принесенные с прогулки ветки с красивыми по осеннему времени листьями и ягодами – все равно они сухие, не завянут от отравы! К тому же я сильно сомневалась, что в чашке отрава, скорее всего там что-то, что поможет мне расслабиться, чтобы злодейка смогла покопаться у меня в голове. Дама быстро управилась с телефоном – там опять было занято – и повернулась ко мне.
– Не везет вам, – притворно вздохнула я и отпила последний глоток из чашки.
Дама оживилась и уставилась на меня с непритворным интересом. И тут на меня снизошло вдохновение. Я уселась на стул, растерянно повела головой, потом утомленно откинулась на спинку и прикрыла глаза рукой.
– Действительно, что-то сегодня с погодой. Наверное, магнитная буря. Как-то мне нехорошо.
Дама не ответила, продолжая изучать меня внимательным взглядом, глаза ее проникали прямо в душу. И тогда я вызвала в памяти наше утреннее общение с Эриком. Я так ясно представила то, чем мы занимались сегодня утром, что мне самой захотелось немедленно оказаться рядом с Эриком и чтобы не было никаких бандитов и злодеек в рыжем парике… В общем, я действовала по методу Валентина Сергеевича, считая, что раз он без всякого препарата сумел заморочить голову злодейке А. Р., то я уж как-нибудь тоже сумею это сделать.
Очевидно, Валентин Сергеевич знал, что когда человек представляет мысленно эротические картины, то больше уже ни о чем не думает. Во всяком случае дама выглядела несколько разочарованной. Я еще поддала жару, то есть представила, как Эрик придет сегодня вечером, а я уже буду его ждать в таком шелковом, черном, кружевном… Это неважно, что у меня ничего такого нет, главное – представить…
Не знаю, что моя злодейка ожидала найти в моей несчастной голове, но тут дверь ванной отворилась и появился Гораций, очень грозный и решительно настроенный. Я сделала вид, что очнулась и бросилась к ротвейлеру, а мнимая соседка покинула нашу квартиру, бормоча извинения. Я от всей души надеялась, что в моих мыслях она прочла то, что ей было нужно – то есть то, что Эрик ни о чем мне не рассказывает; я – обычная женщина, и связывает нас с ним только секс.
После ее ухода я тщательно осмотрела дверь ванной. Гораций ее не сломал, он как-то умудрился открыть задвижку, которая располагалась снаружи. Это Олег по моей просьбе поставил ее в свое время, чтобы я могла запирать там собаку. Спрашивается, для чего задвижка снаружи, если пес открывает ее изнутри? И как он это делает?
Александра Петровна Романцова вышла от соседки успокоенная. Глупая баба, влюбилась в белобрысого немца, как кошка, больше ни о чем думать не может. Но он-то каков! А с виду и не скажешь… Она поднялась по лестнице на шестой этаж и открыла дверь квартиры своим ключом, то есть ключом хозяйки. М-да-а, где теперь хозяйка квартиры? Александра Петровна предпочитала об этом не знать и вообще не думать. Это – задача Вити. Тогда, перед началом операции, она заикнулась было о том, что женщину убивать вовсе необязательно, что вполне можно подержать где-нибудь неделю на наркотиках, а потом вернуть в Сосновку на ту же скамейку. И даже если она и станет потом рассказывать, что ее похитили и что она пропадала где-то неделю и ничего не помнит, все равно ей никто не поверит, да и слушать ее никто не будет. Витя выслушал Романцову хмуро и посмотрел с презрением.
– Я в твои дела не лезу, – угрюмо проговорил он. – Что там ты у людей в голове делаешь – твоя забота. Главное – результат. Так и тут: не вмешивайся, не суйся с советами. В таких делах я лучше разбираюсь. И будет лучше, если бабу эту ликвидировать, возни меньше.
– А я, по-твоему, просто так, что ли, интересуюсь? – вскипела Романцова. – А если труп найдут, пока я в той квартире буду находиться?
– Не найдут, – усмехнулся Витя, ощерив желтые зубы, – за это не беспокойся.
Александра Петровна только вздохнула: ничего не оставалось делать, как довериться Вите, в таких вопросах он был специалист.
И в одно прекрасное утро она надела рыжий парик и голландское пальто и стала ждать звонка по мобильному телефону, удостоверившись, что Мария Николаевна Амелина вышла на свою обычную утреннюю прогулку в Сосновский парк.
Сейчас, войдя в комнату, Романцова встретила Витин вопросительный взгляд.
– Ну, что там?
– Нормально все, она ни о чем таком не знает. Немец не говорит ей, что у него в последнее время с головкой неладно.
– А где он был прошлой ночью? – не успокаивался Витя. – Почему дома не ночевал?
– Откуда я знаю! – разозлилась Романцова. – Нужно было лучше за ним следить, не упускать из виду…
– Ну ладно, – Витя пошел на попятный, потом продолжил: – Андрей звонил, ему девчонка сообщила, что деньги завтра придут.
– Она его не заподозрила? – встревожилась Романцова. – Слишком откровенно он себя ведет.
– Видно, крепко девочку зацепило, – усмехнулся Витя, – серьезные отношения у них, раз служебные тайны она выбалтывает. А ты что – ревнуешь, что ли?
– Отстань ты, – всерьез разозлилась Романцова. – И что ты вообще тут делаешь? Тебе больше заняться нечем?
– Есть чем, – он, не спеша, поднялся и посмотрел на нее сузившимися глазами. – Дел у меня много, ведь, судя по всему, наконец-то наступает решающая фаза операции. Так что я пойду, пожалуй. А ты уж сиди тут до вечера, когда немца окончательно обработать нужно будет.
Романцова постаралась скрыть охвативший ее озноб: ей было страшно оставаться одной в этой квартире, казалось, что стены давят и вещи пытаются изгнать самозванку. Разумеется, это все ей кажется, нервы, нервы… И еще она боялась, что кто-нибудь придет и спросит Амелину. Можно не открывать дверь на звонки, хотя Витя по ее просьбе переклеил фотографию в паспорте Амелиной на ее собственную, так что если бы пришел, допустим, почтальон, или проверяющий электроэнергию и спросили бы документы, у Александры Петровны есть что им предъявить. Но лучше этого не делать, лучше вообще как можно быстрее убраться из этой квартиры подальше. Ничего, сегодня последний вечер она будет находиться в этой квартире. Придется, правда, заночевать здесь, чтобы завтра утром закрепить достигнутые вечером результаты. Что ж, надо мобилизоваться, дело, конечно, сопряжено с риском, но того стоит.
