Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра
Сделать человека можно только одним способом, зато отравить…
Несколько месяцев Алик методично читал учебник, попутно заглядывая в медицинский словарь. Литература, рассчитанная на специалистов, пестрела непонятными словами: тремор, парез, холестаз, гемическая гипоксия…
Потом словарь перестал быть нужен, а затем и вовсе произошел невероятный случай. Как-то вечером, когда Алик в очередной раз пытался изучить Ниночкины анализы крови, к ним в квартиру в слезах влетела соседка и завопила: – Ой горе, ой жуть, помирает…
Алик встряхнул грязноватую бабу за плечи и, поняв, что несчастье случилось с ее десятилетней дочерью, пошел в квартиру алкоголички.
Бросив беглый взгляд на девочку, лежащую на диване, он, вызывая «Скорую», спросил:
– Что она ела?
– Баночку грибов у метро купила, – всхлипывала соседка, – угостила ее вкусненьким…
Перед глазами Алика, а, как у всякого музыканта, зрительная память у мужика была великолепно развита, мигом возникла страница из соответствующего раздела справочника по клинической токсикологии. А поскольку «Скорая» все еще ехала, он принялся действовать сам.
– Перестань выть, – прикрикнул он на мать. – Иди вниз, на первый этаж, в аптеку, купи вот эти лекарства…
Когда эскулапы наконец прибыли, Алик уже успел промыть девочке желудок, дать активированный уголь и солевое слабительное.
– Вот, – сказал он врачу, – тут двести миллилитров четырехпроцентного раствора гидрокарбоната натрия, вводите медленно…
Доктор глянул на девочку, потом на Алика и заметил:
– Вообще, коллега, мы рекомендуем двести пятьдесят миллилитров десятипроцентного раствора глюкозы…
– У нее ацидоз, – прервал его Алик, – а еще хорошо бы ввести контрикал, гордокс, только у меня этих препаратов нет, впрочем, липоевая кислота, витамин Е, эссенциале для защиты печени…
– Вы токсиколог? – с уважением поинтересовался врач.
Алик помедлил секунду и кивнул:
– Похоже, что да.
Но чем дольше Радзинский изучал специальную литературу, тем больше понимал, что Ниночку никто не травил, похоже, что бедняжка действительно заболела какой-то неизвестной науке болезнью…
Потом до Алика дошли наконец слухи о женитьбе Эдика на Геме и о том, что она всем рассказывает о «последней просьбе Ниночки». Радзинский сначала дико возмутился, он-то хорошо знал, как умирала Нина. В палате в этот момент никого не было, а Гема приходила к подруге всего один раз, кстати, и Эдик не слишком рьяно ухаживал за женой. Показывался минут на десять в день, а потом вообще укатил с гастролями в Болгарию… На похороны жены он прибыл прямиком из Софии… Зато теперь и Гема, и Эдик на всех углах рассказывали, как пытались объединенными усилиями спасти Нинушку, но не сумели…
Первым желанием Алика было явиться к новобрачным и набить им наглые морды или по крайней мере переколотить у них в доме всю посуду… Он уже совсем было собрался отправиться к Малевичу, но в ночь накануне визита ему приснилась в первый раз Нинуша. Любимая женщина в его сне выглядела совсем не так, как в последние месяцы. Молодая, красивая, с блестящими волосами и лучезарной улыбкой…
– Аличек, – говорила она, – Аличек, мне хорошо, я счастлива… Только одно мешает… Отравили меня, Алик, убили… не ходи к ним, найди доказательства, не ходи, не ходи…
Радзинский проснулся в холодном поту. Наутро он опять начал искать хоть какие-то свидетельства насильственной гибели любимой. Теперь он пошел иным путем, принялся следить за Гемой и Эдиком.
Желание наказать противную парочку было столь велико, что Алик, старательно скрывая истинные чувства, начал навещать Малевичей, прикидываясь другом семьи.
– Он так радовался, когда узнал, что Эдик больше не сможет играть на скрипке, – грустно улыбалась Настена, – говорил: это его господь наказал за Ниночку.
Гему Алик ненавидел так, что у него мигом начиналась тахикардия при взгляде на Даутову. Когда она неожиданно открыла в себе целительский дар и начала мотаться по России и странам ближнего зарубежья с сеансами, Радзинский с возмущением говорил Настене:
– Дурит, дрянь, народ. Ох, мог бы я рассказать тебе всю правду об ее «бизнесе», только неохота… Впрочем, нужно собрать все ее гнусные секретики и отнести информацию в газеты! То-то журналюги обрадуются…
– Не связывайся с дерьмом, – посоветовала Настя.
Шло время, желание разобраться в причинах гибели любимой женщины не покидало Алика, можно сказать, это стало целью его жизни. Но чем дальше в пучине времени терялась дата смерти Нины, тем больше Радзинский понимал: дело глухо.
Не так давно он с грустью сообщил Настене:
– Похоже, что теперь уже концов не найти…
Настя даже обрадовалась, услыхав это заявление. Может, наконец сын успокоится, похоронит призраки, женится… Настя понимала, что сумеет найти общий язык с любой невесткой, пусть появится кто угодно, хоть негритянка в красную клеточку, хоть чеченка с толпой голодных родственников, проститутка, негодяйка… Любая подойдет, лишь бы из головы Эдика наконец ушла Нинуша, конкурировать с мертвой невозможно…
Такие или примерно такие мысли крутились в голове у Настены, когда дня три тому назад она открыла входную дверь, услыхав:
– Мама, это мы.
Настена с трудом сдержала удивление. На пороге стоял Алик, взбудораженный сверх всякой меры, на щеках его лихорадочно горели неровные красные пятна, глаза блестели… Так выглядит человек, когда температура его тела подскакивает до сорока градусов… Но самое удивительное оказалось другое. Алик пришел с дамой, и с какой! Рядом с ним мило улыбалась стройная… негритянка.
– Мама, – закричал возбужденно Алик, – знакомься, это…
Последовал набор звуков.
– Здравствуйте, – прошептала Настена, не понявшая, как надлежит звать гостью, – чаю или кофе?
– Потом, потом, – затараторил Радзинский, вталкивая гостью в свою комнату, – все потом.
Часа полтора Настена слушала, как из спальни доносятся голоса, высокий, чирикающий и низкий, хрипловатый. Таинственная посетительница великолепно изъяснялась по-русски, без всякого акцента…
Затем парочка вновь вышла в коридор. Алик помог надеть даме шубку, потом проводил ее до машины и, вернувшись, в невероятном ажиотаже кинулся к телефону:
– Институт тропической медицины? Как связаться с Евгенией Ивановной Червь?
Настена даже улыбнулась, услыхав такую фамилию, правда, ей встречались и более смешные, например, певица Визжалова.
Кратко переговорив по телефону, он ринулся к вешалке и схватил куртку.
– Ты куда? – поинтересовалась Настя.
Алик повернулся, обнял мать и с самым счастливым видом заявил:
– Мусик, теперь знаю почти все, осталось уточнить кое-какие мелкие детали!
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Настя.
– Все, – загадочно ответил сын. – Мне известно, как убили Ниночку, кто сделал это, почему и какую выгоду получил от убийства… Осталось добыть доказательства, а они есть у одной дамы, которая, впрочем, ни о чем не подозревает… Сегодня необходимая штука окажется у меня в руках… Ну, берегись, Малевич!
– Малевича убили вчера, – тихо напомнила Настя, – ты забыл?
– Нет, – рассмеялся Алик, – так ему и надо, но самое смешное, что я абсолютно точно теперь знаю, кому понадобилось воткнуть в Эдика ножик…
– И кому?
– Потом, все потом, – отмахнулся Радзинский, – извини, жутко тороплюсь!
Растерянная Настена посмотрела вслед сыну, потом прошла в его комнату и заметила на столе белый глянцевый прямоугольничек. «Нгванья Мбоу, доктор медицины» – было напечатано на визитной карточке.
Настена отправилась на работу, а когда около восьми вернулась домой, обнаружила повсюду разбросанные вещи Алика и записку: «Мамуся, не волнуйся, вылетел в Светлогорск, вернусь завтра. Алик».
Не понимая, что происходит, Настена легла спать, а на следующий день, поздно вечером, пришла страшная весть, позвонили из милиции… Хорошо еще, что Настя в этот момент была в консерватории, и ее проводили до дома студенты.
– Вы говорили, будто знаете, кто убил Алика, – тихо напомнила я.
– Кто? – удивилась Настена. – Я?
– Ну да, только что!
– Нет, деточка, – всхлипнула Настя, – не обращай внимания, я несу черт знает что, сама не понимаю, ума лишилась просто.
Внезапно она схватила меня горячей рукой:
– Помоги, слышишь, помоги… Найди убийцу Алика!
– У вас осталась визитная карточка этой Нгваньи?
Настя кивнула, открыла секретер и протянула мне визитку. Потом из нижнего ящика вытащила маленькую красную бархатную коробочку и велела:
– Смотри!
Я глянула внутрь. На специальной подставочке покоилось кольцо удивительной красоты с крупным бриллиантом.
– Это антикварное изделие, – пояснила Настя, – осталось от моей бабки, урожденной баронессы фон Корф, золото и камни, естественно, настоящие, работа почти уникальная…
