Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце
— Сейчас.
Евгений Ильич смущенно отвернулся к окну. Он стал невольным свидетелем любовной сцены.
— Я думала, что схожу с ума, так как меня тянет к брату! — выпалила Ева. — Ты это хотел услышать?!
После перенесенного стресса, мучительных раздумий и смертельной опасности, которую она чудом избежала, Ева сломалась и разревелась, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Дима соскочил со своего места и обнял ее.
— Ну, прости меня, прости, я был не прав!
— Я не верю тебе, потому что ты молодой, красивый, богатый, какой-то легкий, энергичный. Такому человеку не может понравиться такая тетка, как я, — всхлипывая, ответила Ева. — Похожую историю я, помнится, читала в детстве, и называлась она «Золушка». Кажется, это была сказка.
— Ты считаешь, что я такой счастливый? Легкая, беззаботная жизнь, красивое лицо, короткие, ни к чему не обязывающие встречи, череда знакомых, в душе которых пусто, и полное разочарование, и тяжесть в сердце… Ни одного родного, близкого и любимого человека рядом! Что в этом хорошего? Поэтому, когда увидел тебя и понял, что ты тот человек, которого я искал, то решил, что пойду на все, чтобы тоже стать счастливым. Эгоист я, понимаешь?
— Ни разу не слышал более красивого признания в любви, — пробормотал Евгений.
— Я не сказала «да», — предупредила бывшего брата Ева.
Глава 16
Ева и Дмитрий сидели на кухне и пили кофе. После вчерашнего дня, богатого событиями, связанными с милицией, она привезла Диму к себе домой, ведь не могла же она оставить его на улице с раненой ногой, причем ею же самою? Ева отдала свою комнату Дмитрию, а сама переночевала с мамой, которой высказала все, что она думала, по поводу ее лжи.
— Я влюбилась в своего будущего зятя, и точка! Да если бы не я, то ты бы… да я… ты…
Короче, этот разговор был обречен с самого начала.
Следователь Тарасов Степан Олегович производил впечатление толкового работника и пообещал сообщить им подробности, какие удастся узнать о поджоге в институте. Ева посмотрела на Диму: он был весь какой-то чистый, свежий с утра, одет в белую рубашку и новые голубые джинсы, которые они купили ему по дороге домой в круглосуточно работающем магазине. Он пил кофе, заедая шоколадом. Ева намазывала на белый хлеб тонким слоем паштет. Дима поймал ее за руку.
— Хочешь, сделаю тебе сегодня самый красивый и модный макияж? Ты будешь лучше всех.
— Я рада, что ты сегодня мирный.
— Ты вчера здорово охладила мой пыл.
Во входную дверь позвонили, Ева, смахнув крошки с колен, пошла открывать дверь. На пороге стояла незнакомая Еве женщина лет пятидесяти в невзрачной, серой одежде и черном платке на голове. Лицо ее было незапоминающееся, расстроенное и испуганное. В руках женщина держала пакет, который она прижимала к груди.
— Мне Еву Дмитриевну Дроздову…
— Это я.
Неожиданно женщина зарыдала, зашуршав пакетом, который стала сильнее прижимать худыми руками.
— Что с вами? — растерялась Ева. — Зайдите! Вам плохо? Дима, дай воды!
Она втянула рыдающую женщину на кухню и посадила на табуретку, пожав плечами и давая понять Диме, что не знает ее.
Женщина вытерла лицо бумажной салфеткой и сказала:
— Меня зовут Светлана Николаевна, я мать Глеба, Глеба Лютикова. Вы должны его помнить, вы вместе с ним были в Болгарии.
— Глеб? Да, конечно, мы помним его, — удивилась Ева.
— Я все объясню… Вы же знаете, что мой сын умер, мне переслали его тело… — женщина снова зарыдала.
Ева с Димой переглянулись.
— Конечно, мы вам поможем…
— Вы не так меня поняли! Я уже похоронила Глеба, меня волнует другое… Обычно не дают адресов людей, которые проходят свидетелями по уголовному делу. Но я всеми правдами и неправдами достала ваш домашний адрес, не спрашивайте как, все равно не скажу. Я услышала от следователя, что некие граждане России обнаружили тело моего сына. Я узнала, что мужчина Дмитрий Парамонов живет в Санкт-Петербурге, туда я не могу поехать…
— Это я, — представился Дима.
— Правда?! Ой, как хорошо, что нашла сразу двоих! Поймите меня правильно, я хочу точно знать, как могло произойти такое несчастье со здоровым, молодым парнем? Ведь сердцем чувствую в его смерти какой-то подвох!
— Я понимаю ваше желание встретиться и поговорить с нами, но боюсь, что мы ничем не сможем вам помочь, — ответил Дима. — Вернее, мы знаем столько же, сколько и официальные власти. Обнаружили его уже мертвым без видимых повреждений. Вскрытие, насколько мне известно, тоже не показало никаких причин для смерти, кроме того, что он подавился.
Светлана Николаевна, до этого момента смотрящая в одну точку заплаканными глазами, встрепенулась:
— Я не верю! У моего сына все шло хорошо, пока он не связался с этой богатенькой студенткой.
— Кристиной? — уточнила Ева.
— Да! Я сразу почувствовала, что мой Глеб изменился, стал какой-то скрытный, замкнутый, чем-то все время озабоченный. Потом он перестал со мной общаться, стал все чаще пропадать долгими вечерами и ночами…
— Но это нормально, если у Глеба появилась девушка, — сказала Ева, наливая гостье чай.
— А это нормально?! — вдруг закричала женщина и рывком вытряхнула содержимое пакета, который до этого бережно прижимала к груди, на стол.
В глазах Евы и Димы зарябило от множества искрящихся бликов, так как на столе лежала внушительная горка ювелирных украшений разного фасона, с камнями и без. Здесь поблескивали и кольца, и цепочки, и браслеты, и колье, и даже две диадемы.
— Что это такое, я вас спрашиваю?! — продолжала визгливо кричать Светлана Николаевна. Было видно, что психологической травмой от потери сына она поставила крест на своей нервной системе.
— Вы нас спрашиваете?! — удивился Дмитрий, потянувшись за пачкой сигарет.
— По-моему, это — украшения, — не очень уверенно протянула Ева.
— Вот именно! Но для чего они моему сыну? Он не носил диадем и браслетов, а также женских сережек! Зачем все это добро лежит у Глеба в комнате, в коробке из-под обуви?!
— Мы не знаем, — честно ответила Ева, вылавливая чайной ложкой один перстень из чашки с чаем, куда его так опрометчиво кинула Светлана Николаевна.
— Мне кажется, что вам с этой находкой лучше обратиться в милицию, — спокойным тоном посоветовал Дмитрий, нервно закуривая.
Ева открыла форточку, чтобы он не вставал на больную ногу.
— Что?! Чтобы обвинили моего сына еще черт знает в чем?! Ну уж нет! Я посеяла в них зерно сомнения, что смерть моего мальчика случайна, вот пусть и ищут убийцу. Тогда и выяснится, кто подкинул ему эти вещи! Мне они ни к чему, от них дурно пахнет!
— А что вы хотите от нас? — спросила хозяйка дома.
— Я надеялась, что вы хоть чем-то поможете мне… Я боюсь оставлять эти сокровища у себя дома, так как думаю, что за ними ведется охота.
«Она тронулась от горя», — мелькнула мысль у Евы.
— Вы заметили что-то подозрительное? — из вежливости поинтересовался Дмитрий.
— Сами эти сокровища уже подозрительны! — фыркнула Светлана Николаевна и добавила. — Да! Я заметила подозрительное! В последнее время ко мне в дом ломится какая-то сумасшедшая женщина. Она утверждает, что Глеб был ее личным тренером. И якобы дал ей большую нагрузку на тренажере со штангой, и она получила серьезную травму позвоночника, у нее там что-то лопнуло. Нахалка! Глеб был хорошим тренером! Теперь ей нужны деньги якобы на дорогостоящую операцию. Я объяснила этой нахалке, что моего мальчика больше нет, но она все равно требует какие-то деньги с меня, горем убитой матери, и все время рвется в квартиру. Я подумала, вдруг она хочет забрать эти украшения и замести все следы?
— Это не Кристина? — спросила Ева.
— Я еще в своем уме! Если бы это была та мерзавка, мы бы уже говорили с ней в другом месте! Нет. Эта женщина мне не знакома, но от этого она не менее подозрительна! Я боюсь оставлять эту коробку у себя, вдруг нахалка вернется, когда меня не будет дома, и обворует квартиру, чтобы достать деньги на операцию?!
— Мы-то чем можем вам помочь? — никак не доходило до Евы.
— Я оставлю драгоценности у вас на время, хорошо? — засобиралась Светлана Николаевна. — Пока все не прояснится. Здесь их точно никто не найдет…
— Э… так не пойдет, Светлана Николаевна, я не хочу… эй, постойте! — Ева пожалела, что у нее на двери простой замок.
Светлана Николаевна оказалась очень проворной для своего возраста женщиной. Она бегом кинулась к двери, на лету отодвинула щеколду и выскользнула наружу, только удаляющийся стук каблуков по лестнице напоминал о ее визите. Затихающий топот ног и груда золота на кухонном столе…
— Да-а, — протянул Дмитрий, — мне ее не догнать, и тебе не советую. Все равно нам не всунуть это добро ей обратно. Эта женщина уже пришла с твердым намерением оставить украшения у тебя в квартире.
