Шарль Эксбрайя - Опять вы, Иможен?
— А с чего бы мне вдруг меняться? Не вижу причин, сэр.
— Верно… Но я позвал вас сюда, мисс, не только для того, чтобы пожелать на прощание доброго здоровья. В первую очередь мне хотелось бы знать, можем ли мы в случае крайней необходимости по-прежнему рассчитывать на вас, на ваши услуги, если случится что-нибудь вроде той истории с похищением планов «Бэ-сто двадцать восемь», помните? [3] Тогда вы нас здорово выручили.
У Иможен отчаянно заколотилось сердце.
— Вы имеете в виду… борьбу со шпионами?
— Совершенно верно.
— О да!
— Я заранее знал, что вы согласитесь… Тогда запомните номер: ФРИ-девять-девять-девять-девять. Там живет некий мистер Суини… Джеймс Суини… Если по той или иной причине вам понадобится связаться со мной, позвоните Джеймсу Суини и скажите, что хотели бы побеседовать с его отцом. Я тут же подключусь к линии… Никаких имен не называйте, скажите просто: «Это Иможен», а я отвечу: «Чарльз слушает»… Понятно? Хорошо запомнили?
Обычно в тот день, когда человека провожают на пенсию, он вдруг ощущает груз прожитых лет и как будто сразу дряхлеет, но тем, кто видел Иможен Мак-Картри после разговора с сэром Дэвидом Вулишем, она казалась помолодевшей лет на десять. Миссис Хорнер не поверила своим глазам.
— Боже милосердный! — удивленно воскликнула она. — Да что с вами случилось, мисс Мак-Картри?
— А то, что это еще далеко не конец! — громогласно объявила шотландка. — Все, наоборот, только начинается! Вот что… Мой поезд уходит только в половине одиннадцатого, давайте-ка отправим мои вещи в камеру хранения, на Хьюстонский вокзал, а сами поужинаем в Блумсбери. Я отведу вас в один шотландский ресторанчик, где еще не разучились готовить так, как принято у нас, в Горной стране.
Марджори Хорнер с восторгом приняла предложение, но настоятельно попросила «дорогую Иможен» помочь ей сначала управиться с бутылочкой джина, а уж потом идти за вещами.
Подруги поужинали с большим аппетитом. Начали они с «фиш кестед» — филе трески с гоголь-моголем и лимонной цедрой, потом отведали «Кайкерс Хот Пот» — довольно рискованной смеси говяжьих жил, свиной колбасы, помидоров, картошки, яблок, лука, соли и перца, а закончили «Грэннис Лофа» — потрясающей мешаниной из муки, сахара, масла, изюма, яиц, гвоздики, тмина, корицы, молока и соды, которую просто физически не в состоянии переварить ни один человек, если только он не имел удовольствия родиться неподалеку от устья Твида. Поэтому миссис Хорнер, появившаяся на свет в Лидсе, едва не отдала Богу душу, так что пришлось влить в беднягу добрых полпинты виски — иначе ей бы никогда не прийти в чувство.
В тот день сержант Арчибальд Мак-Клостоу сошел в Каллендере с поезда, примчавшего его из Перта. Как всякий порядочный шотландец, Арчи пьянел и трезвел с невероятной скоростью. Немного подремав в вагоне, он вошел в полицейский участок свеженьким как огурчик и вполне готовым, если представится случай, осушить перед обедом еще бутылочку горячительного. Сэмюель Тайлер, вернувшись после очередного обхода, с несказанным облегчением встретил шефа.
— Ох, до чего ж я рад, что вы тут…
— Спасибо, Тайлер.
— Удачно съездили, шеф?
— Нет, Сэмюель, нет… я наткнулся на безжалостного и совершенно непрошибаемого суперинтенданта… Он не пожелал ничего понять.
— Но я всегда слышал, что Эндрю Копланд — человек на редкость обходительный…
— Циник! Подумать только, ведь я просил о таком пустяке, а, Тайлер? Просто-напросто либо перевести меня в другой город, либо до срока отправить на пенсию! Ну что ему стоило выполнить мою просьбу?
Тайлер недоверчиво уставился на сержанта.
— Вы хотели нас бросить, шеф? Не может быть! — воскликнул он.
— Увы, Сэмюель, это самая что ни на есть чистая правда!
— Но почему?
Арчибальд снял каску, расстегнул китель и тяжело плюхнулся в кресло.
— Потому что я не хочу видеть Иможен Мак-Картри! — простонал он, запустив обе пятерни в густую шевелюру. — Потому что я не хочу окончить дни свои в смирительной рубашке! Потому что я не хочу, чтобы меня повесили за убийство!
Констебль онемел от изумления.
— Вас — вешать? Да какого ж черта? Взбредет ведь в голову… И кого это вы вознамерились прикончить, шеф?
Мак-Клостоу вскочил и замогильным голосом, вобравшим в себя целую бездну обид и огорчений, во всю силу легких рявкнул:
— Иможен Мак-Картри!
Потом он снова опустился в кресло и залепетал нечто настолько невразумительное, что вконец перепугал добряка Сэмюеля.
— Шеф, может, вам капнуть немножко виски? — с тревогой осведомился он.
— Вы меня угощаете?
Тайлер уже не мог отступить, но с досадой отметил, что подобные предложения слишком быстро восстанавливают умственные способности начальства.
— Само собой, шеф, — недовольно скривившись, проворчал констебль.
Неожиданная щедрость подчиненного как будто разом вернула Мак-Клостоу утраченное самообладание. Сэм вернулся с двумя рюмками виски, и сержант, чокнувшись с ним, залпом выпил свою порцию. Потом он меланхолически повертел в руках пустую посудину.
— Не то чтоб я хотел вас упрекнуть, Тайлер, — заметил Арчибальд, — но по такому случаю вы вполне могли бы взять двойное… Великодушие, так и оставшееся на полпути между расточительностью и скаредностью, совершенно недостойно констебля полиции Ее Величества. И я с сожалением должен это отметить, Сэм…
— Я вас понимаю, шеф, и уверен, что вы подадите мне добрый пример, которому в крайнем случае я мог бы последовать…
Как ни странно, сержант тут же впал в прежнее оцепенение и, по-видимому, просто не слышал слов подчиненного. Перечислив все несчастья, которые не преминут обрушиться на его голову с приездом Иможен в Каллендер, Мак-Клостоу выпрямился во весь рост и торжественно объявил:
— Именно в столь тяжкие минуты и понимаешь, что такое настоящая дружба, Сэм. Но, боюсь, нам и вдвоем будет трудно совладать с тем, что грозит городу. Я никогда на забуду виски, которым вы угостили меня в час испытания, а то, что вы настойчиво предлагаете мне еще рюмочку, по-моему, просто грандиозно, дорогой Тайлер!
Констебль вздрогнул.
— Да я ни о чем таком даже не заикался, шеф!
— Правда? Но я, кажется, ясно слышал…
— Вы ослышались, шеф, просто ослышались…
— То-то я сразу подумал, что такая широта души очень не похожа на Сэмюеля Тайлера, самого жадного из обитателей шотландских гор!
— Ну, по-моему, в этом отношении кое-кто из уроженцев пограничной зоны может дать мне сто очков форы!
— Тайлер!
— Да, шеф?
— Уж не на меня ли вы позволили себе намекнуть?
— Предпочитаю оставить этот вопрос на ваше усмотрение, шеф.
Дело могло бы обернуться очень скверно, но в участок вошла миссис Элрой. Сэмюель на правах старого знакомца дружески приветствовал ее:
— Привет, Розмери! Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет, наоборот!
Полицейские удивленно переглянулись. Миссис Элрой, гордясь тем, что ей выпала честь первой сообщить потрясающую новость, нарочно выдержала паузу.
— Мисс Мак-Картри приезжает завтра утром… — наконец изрекла она, пророчески вскинув указующий перст.
Долгий стон сержанта Мак-Клостоу, словно эхо, прокатился по всему участку.
— Как, уже? — пробормотал констебль.
Миссис Элрой с любопытством поглядела на обоих.
— Что это на вас нашло?
Арчибальд подскочил на стуле.
— Как это — что? И у вас еще хватает нахальства спрашивать, миссис Элрой? Вы что ж, совсем забыли, какие муки заставила нас вытерпеть эта проклятая Иможен?
— То-то и оно… Я затем и пришла, чтобы сказать вам заранее: мисс Мак-Картри — уже совсем не та…
— Не та, что прежде?
Розмери Элрой кивнула.
— Да, джентльмены… и, честно говоря, я боюсь, не захворала ли она…
Сержант испустил столь мощный вздох, что седые волосы миссис Элрой затрепетали, как на ветру, а констебль торопливо предложил старухе сесть.
— Да ну же, успокойтесь, Розмери… Так, значит, мисс Иможен несколько утратила прежний… запал?
— Какой уж там запал… О чем вы толкуете, мой бедный Сэм? Нет, все потухло, угасло…
Арчибальд попытался скорчить сочувственную мину.
— Неужто так худо, миссис Элрой? — лицемерно спросил он.
— Мисс Иможен написала мне письмо и сама призналась, что в душе ее произошли глубокие перемены, что возраст дает о себе знать, а потому она мечтает лишь спокойно дожить последние дни на родине… Мисс Иможен надеется, что старые друзья все поймут и не станут ждать от нее былых подвигов… В конце концов, всему свое время. Короче, мисс Иможен была бы весьма признательна, если бы на нее обращали не больше внимания, чем на любого другого жителя Каллендера. Впрочем, во избежание недоразумений, которые мисс Иможен заранее считает неуместными, она сойдет с поезда в Стирлинге, а оттуда спокойно доедет на машине до дому, где и просит меня ждать.
