Гарри Кемельман - Пятница, когда раввин заспался
— Минуточку, рабби, — встрял Шварц. — Я не обязан был лично сообщать ему об этом. В машине есть датчик с лампочкой, а водителю полагается смотреть на приборы. Кабы Райх это делал, красная лампочка предупредила бы его.
Раввин кивнул — Сильный довод. Что скажете, мистер Райх?
— Вообще-то лампочка и правда загорелась, — ответил Эйб. — Но это случилось на пустынной дороге, и поблизости не было ни одной заправки. Мотор заглох, прежде чем я успел разобраться в происходящем.
— Понятно, — молвил Дэвид Смолл.
— Но, если механик прав, Эйб должен был почуять, что воняет горелым, — вставил Шварц.
— Нет. Ведь у него был заложен нос. А миссис Вайнбаум, если вы помните, уснула, — раввин покачал головой. — Нет, мистер Шварц. Мистер Райх действовал так, как и подобало среднестатистическому водителю в создавшихся условиях. Поэтому его нельзя обвинить в недосмотре. А раз он не был небрежен, значит, и вина не его.
Твердость этого заявления не оставляла сомнений: слушание дела закончено. Райх первым поднялся со стула.
— Все, что здесь произошло, стало для меня откровением, рабби, — тихо молвил он.
Дэвид Смолл кивнул, принимая благодарность. Эйб Райх нерешительно повернулся к Шварцу, явно надеясь на какой-то примирительный жест со стороны последнего, но Бен так и остался сидеть, глядя в пол и досадливо ломая руки.
Райх в смущении подождал несколько секунд и, наконец, сказал:
— Ладно, я пошел.
В дверях он остановился, обернулся и добавил:
— Яков, я не видел на стоянке твою машину. Может, тебя подвезти?
— Да, я пришел пешком, — ответил Вассерман. — Хорошо бы ты подбросил меня до дома.
— Я подожду внизу.
Лишь когда за Райхом закрылась дверь, Бен Шварц поднял голову. Он явно был уязвлен и обижен.
— Полагаю, я неверно понял цель этих слушаний, рабби, — сказал Шварц. — Либо это вы неверно её поняли. Я говорил вам или, во всяком случае, пытался сказать, что не намерен вчинять Эйбу судебный иск. В конце концов, ремонт машины ударит меня по карману гораздо менее ощутимо, чем ударил бы его. Кабы он предложил заплатить, я бы наверняка отказался, но при этом мы остались бы друзьями. Вместо этого Эйб нагрубил моей жене, и я, как муж, обязан заступиться за нее. Подозреваю, что она тоже не стеснялась в выражениях. Теперь я понимаю, почему он реагировал так, а не иначе.
— Ну, в таком случае…
Шварц покачал головой.
— Вы не понимаете, рабби. Я надеялся, что это разбирательство поможет прийти к некоему компромиссу, примирит нас. Но вы полностью оправдали Эйба, и, следовательно, я оказался кругом виноватым. Однако у меня нет такого ощущения. В конце концов, что я сделал плохого? Двое моих друзей торопились домой, и я одолжил им машину. Разве это было неправильно? Сдается мне, вы вели себя не как беспристрастный судья, а, скорее, как поверенный Эйба. Все ваши вопросы и доводы адресовались мне. Я не законник и не могу отыскать прорех в ваших рассуждениях, но уверен, что, будь со мной советчик, имеющий правоведческое образование, он сумел бы их найти. И, несомненно, привел бы дело к какому-нибудь полюбовному соглашению.
— Но ведь мы добились гораздо большего, — ответил раввин.
— Как это? Вы сняли с Эйба все обвинения в недосмотре, и теперь мне придется раскошелиться на несколько сотен долларов.
Дэвид Смолл улыбнулся.
— Боюсь, вы недооцениваете значение имеющихся в вашем распоряжении улик, мистер Шварц. Действительно, с мистера Райха полностью снято обвинение в халатности, но это вовсе не значит, что теперь ответственность лежит на вас.
— Что-то я не понимаю.
— Давайте разберемся. Вы купили машину с ненадежной масляной пробкой. Заметив эту неисправность, вы сообщили о ней изготовителю машины через его представителя, мистера Бекера. Да, верно, поломка пустячная, и ни у мистера Бекера, ни у вас не было никаких оснований считать, что в самом скором времени положение усугубится. Вероятно, мистеру Бекеру не пришло в голову, что в дальней поездке утечка масла может увеличиться, иначе он предупредил бы вас, и вы, я уверен, отправились бы в Нью-Гэмпшир на другой машине. Но на деле все обернулось плачевно: далекое расстояние, высокая скорость, и в итоге затычка стала пропускать гораздо больше масла, почему вам и пришлось залить целых две кварты по дороге в Белнэп. При таких обстоятельствах изготовитель машины может требовать от водителя только соблюдения необходимых предосторожностей. Полагаю, вы согласитесь: мистер Райх сделал все, что следовало сделать любому бдительному автомобилисту.
— Стало быть, виноват завод? — черты Шварца оживились, голос зазвенел от возбуждения. — Вы это имеете в виду, рабби?
— Совершенно верно, мистер Шварц. Я убежден, что в случившемся повинен изготовитель, и теперь он должен возместить ущерб согласно гарантийным обязательствам.
— Хо-хо! Но это же прекрасно, рабби. Уверен, что Бекер пойдет мне навстречу. В конце концов, он-то ничего не теряет. Ну, тогда все в порядке. Слушайте, рабби, если я тут чего-нибудь наговорил…
— В сложившихся обстоятельствах вас вполне можно понять, мистер Шварц.
Шварц вызвался угостить всех выпивкой, но раввин с извинениями отказался.
— Если не возражаете, то, может быть, в другой раз. Листая эти книги, я наткнулся на пару занятных мест, не имеющих никакого отношения к сегодняшним событиям. Хочу перечитать, пока они ещё свежи в памяти.
Он пожал руки своим гостям и проводил их до двери.
— Ну-с, какого ты теперь мнения о нашем раввине? — спросил Вассерман Шварца, когда они спускались по лестнице: слишком уж велик был соблазн задать этот вопрос.
— Славный малый, — ответил Шварц.
— Гаон, Бен. Настоящий гаон.
— Не знаю, что такое гаон, Яков, но, если ты так говоришь, верю тебе на слово.
— А как теперь быть с Эйбом?
— Понимаешь, Яков, строго между нами, львиная доля вины лежит на Майре. Тебе ли не знать, как женщины не любят расставаться с долларами.
Раввин выглянул из окна и увидел на стоянке своих недавних гостей. Все трое были поглощены беседой самого мирного свойства. Дэвид Смолл улыбнулся, и его взгляд остановился на книгах, лежавших на столе. Поправив настольную лампу, раввин уселся в кресло и пододвинул поближе два толстых тома.
2
Элспет Блич лежала на спине и наблюдала, как потолок над ней медленно кренится сначала в одну сторону, потом в другую. Мгновение спустя она поспешно ухватилась за одеяло, словно боялась сверзиться с кровати. Будильник исправно зазвонил в назначенный час, но, как только Элспет села на постели, у неё началось головокружение, и женщина была вынуждена опять откинуться на подушки.
Косые лучи солнца просачивались в комнату сквозь венецианские жалюзи, обещая прекрасный июньский денек. Элспет зажмурилась, чтобы не видеть пляшущих стен и потолка. Солнечный свет не исчез, а превратился в алое марево. Женщине вдруг показалось, будто кровать под ней ходит ходуном. Элспет почувствовала тошноту. Хотя утро выдалось прохладное, лоб её покрылся испариной.
Усилием воли она заставила себя снова принять сидячее положение, потом вскочила и бегом бросилась в тесную ванную, даже не позаботившись сунуть ноги в тапочки. Вскоре Элспет немного полегчало, она вернулась в спальню, присела на краешек кровати и, вытерев лицо полотенцем, вяло подумала, что, пожалуй, неплохо бы поваляться ещё с полчасика. И тут, словно в ответ на её мысли, послышался громовой стук в дверь, сопровождаемый криками маленьких Анджелины и Джонни:
— Элспет! Элспет! Одень нас! Мы хотим гулять!
— Минутку, Энджи! — откликнулась молодая женщина. — Ступайте обратно наверх и поиграйте, только тихо. Не будите маму и папу.
К счастью, на этот раз дети послушались, и Элспет, облегченно вздохнув, накинула халат. Затем надела тапочки, встала, заварила себе чашку чаю и поджарила ломтик хлеба. После еды самочувствие заметно улучшилось.
Она уже давно испытывала эти странные ощущения, но в последнее время они вдруг усилились. Элспет тошнило второй день кряду. Вчера утром она решила, что всему виной равиоли, поданные миссис Серафино на ужин. Вполне возможно, что она просто объелась. Поэтому весь вчерашний день Элспет питалась очень умеренно, но и сегодня тошнота не прошла. Может, надо было подкрепиться поосновательнее?
Пожалуй, следует поговорить с подружкой, Силией Сондерс. Силия постарше и, наверное, сумеет подсказать, какое нужно лекарство. Но, с другой стороны, едва ли стоит слишком подробно описывать ей симптомы. Где-то на задворках сознания Элспет копошился страх. Возможно (только возможно), это дурное самочувствие объясняется совсем другими причинами.
Дети наверху мало-помалу расшумелись. Элспет не хотела встречаться с миссис Серафино до тех пор, пока не будет при полном параде и не такая бледная. Дабы не попасться хозяйке на глаза в своем нынешнем виде, Элспет кинулась одеваться. Сбросив халат и ночную сорочку, она оглядела свое отражение в большом зеркале платяного шкафа и решила, что ничуть не раздалась. Но, тем не менее, натянула новый корсет, который был пожестче.
