Джана Делеон - Луизианская заварушка
– Пять часов, минута в минуту. Кости должен чуток размяться.
Она прошла в угол, потянула за одеяло, и оттуда наконец высунулась голова хаунда. Он уставился на меня, и я задумалась, а вдруг это обученный служебный пёс, но тут он сделал первый шаткий шаг, и его старость стала очевидна.
– Кажется, я знаю, почему его Костями кличут, – заметила я, осматривая худое костлявое тело.
– О, нет, не поэтому. В своё время он был великолепным представителем породы, а всё те же Кости. – Герти открыла заднюю дверь кухни, пёс выскользнул на улицу, и мы направились следом.
Кости выполнил программу по обнюхиванию кустов, затем прислонился к крыльцу, чтобы не упасть, и задрал лапу. А покончив с первостепенными делами, устремился к грязному ручью на лужайке позади дома.
– Это та же мутная речка, что бежит через весь город? – спросила я.
– Да, греховодный байю. Создаёт чуток проблем с комарами и змеями, но аллигаторы редко выбираются на газоны, так что об этом можешь не беспокоиться.
Какая прелесть. Вероятно, за всё время здесь мне не придётся никого убивать.
Кости зашёл в байю, недалеко, словно лапы отмачивал, и замер. Голова опущена, нос впритык к воде, но пёс не пил. И слава богу. Фиг знает, что там в этом ручье помимо моей обувки.
Герти нахмурилась:
– Опять эта псина за своё.
– В смысле? – не поняла я, и тут Кости начал копать. – С ним всё нормально? Судя по виду, он вот-вот грохнется.
Раскачиваясь, будто пьяный, пёс расшвыривал вокруг грязь и воду с невероятной скоростью – никогда б не подумала, что он на такое способен.
– Он всё время это делает, – отмахнулась Герти. – Повсюду грязные следы.
Внезапно Кости замер, прижался носом к воде, потом и вовсе сунул голову в тёмное месиво, а через пару секунд вынырнул с белым предметом в зубах. Чрезвычайно собой довольный, пёс прискакал к нам, бросил находку на землю и стряхнул на нас воды байю.
Я прикрыла лицо рукой и глянула вниз. Кости уже улёгся на живот и принялся грызть угол своей добычи.
– Герти? Это кость.
Герти опустила руки и тоже уставилась на пса.
– Ну да, конечно, кость. Из-за этой собаки нам пришлось установить бетонный забор вокруг кладбища. Как, по-твоему, он заработал свою кличку?
Я прищурилась на предмет в лапах пса, дабы убедиться, что моя первая догадка верна.
– Вы уверены, что забор перекрывает всё кладбище?
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что это человеческая кость.
Глава 3
Герти перевела взгляд с кости на меня, и на секунду мне показалось, что её сейчас вывернет черносливом.
– Что нам делать? – прошептала она, побледнев.
– Вы его убили?
Герти округлила глаза и с шумом втянула воздух.
– Боже, нет! Я… Я бы… Я не…
– Тогда мы вызовем полицию. У вас же тут есть полиция, правда?
– Конечно. Есть шериф и его помощник.
– Значит, идёмте в дом и позвоним им.
– А что насчёт… ну ты поняла? Нельзя, чтобы Кости и дальше её грыз. Это же чей-то родственник.
Я посмотрела на пса, что развалился на лужайке и в замедленном темпе мусолил кость, едва ли не засыпая.
– Сомневаюсь, что он может её повредить. У него и зубов-то, наверное, не осталось.
Герти я, кажется, не убедила, но она послушно поплелась за мной в дом. Обнаружив на кухонном столе телефон, я всучила его старушке и налила себе ещё кофе. Вечер обещал быть долгим.
Герти пялилась на трубку, закусив губу:
– Наверное, мне стоит позвонить Иде Белль.
Я замерла, не успев сделать глоток, и посмотрела на неё поверх чашки:
– Вашего шерифа зовут Ида Белль?
– Конечно нет. Нашим шерифом испокон веков был Роберт Э Ли. [2]
Я моргнула. Она ведь фигурально, да?
– Так почему вы хотите позвонить Иде Белль раньше, чем шерифу?
– Ида Белль – президент Общества греховодных дам.
Я пару секунд подождала дополнительных сведений, но, видимо, Герти решила, что её фраза и так всё объясняет.
– Значит, Ида Белль свяжется с шерифом, сама зафиксирует параметры кости… или что?
– Ида Белль сделает всё необходимое. Общество греховодных дам существует в Греховодье с шестидесятых. Знаю, мэру нравится думать, будто всё решают он и городской совет, но все им просто потакают.
– Естественно, – пробормотала я, хотя понятия не имела, что творится в этом городе. – Давайте сначала позвоним шерифу, а потом уже Иде Белль? Поддержим мужские иллюзии?
Герти кивнула:
– Хороший план. Управление мужчинами требует деликатности. – Она начала набирать номер, но остановилась. – Я всё гадаю… почему ты спросила, не я ли кого-то убила?
– Потому что должна была знать, нужно ли звонить в полицию или помогать вам спрятать тело.
Лицо Герти озарилось пониманием, и она улыбнулась:
– Конечно.
Мне стоит радоваться или бояться?
* * *
По-видимому, вторая половина дня вторника – самый пик преступной деятельности в Греховодье, потому как ждать шерифа нам пришлось почти час. Он ни капли не походил на фото Роберта Э. Ли из моих книжек по истории, но приехал на лошади. А вот Ида Белль явилась буквально через несколько минут. Её белые волосы были намотаны на гигантские бигуди и накрыты сверху ярко-зелёным шарфом, который дико контрастировал с фиолетовым халатом и розовыми тапочками.
Ида Белль попросила продемонстрировать ей кость – та всё ещё валялась рядом с уже дрыхнущим хаундом – и после беглого осмотра переглянулась с Герти, что показалось мне целым разговором, в который меня не посвятили.
– Но… – начала Герти.
Ида Белль прервала её взмахом руки:
– Не сейчас. Мне нужно снять эти бигуди и вернуть к голове приток крови. Тогда я смогу мыслить ясно.
– Конечно.
– Вечером, – сообщила Ида Белль и, развернувшись на пятках розовых шлёпанцев, удалилась на лужайку через забор, откуда недавно пришла.
– Что вечером? – спросила я.
– О, эм… ничего такого. Мы просто собираемся иногда… дамы из Общества, вот и всё.
Я мгновение пялилась на Герти, заинтригованная её внезапной неловкостью. Её, казалось, ни капельки не встревожила отрытая кость, да и в разговоре с шерифом не было драматизма, что проявило бы большинство людей. Но одного взгляда прихрамывающей полутораметровой старушенции в халате хватило, чтобы Герти занервничала.
– Чем именно вы занимаетесь на этих встречах?
Её глаза округлились.
– О, Общество греховодных дам – тайное общество. Я не могу рассказывать о наших собраниях.
– Иначе придётся меня убить?
– Ха! – Герти нервно рассмеялась. – В основном мы вяжем.
– Угум-с.
Вяжут они, ага. Я не представляла, что происходит, но точно могла сказать: Герти лжёт.
– Прошу прощения.
Я повернулась к шерифу Ли – сморщенному седому старцу, которому словно день до девяностолетия остался.
– Да?
– Вода в байю поднимается – прилив. Боюсь, как бы кость опять не смыло.
Я выпучила глаза:
– Так заберите её.
– Ох, ну, даже не знаю. Это испортит место преступления, а мой помощник должен всё задокументировать.
– Собака жевала кость добрых десять минут. Сомневаюсь, что, передвинув её на метр, можно повредить улики.
Шериф уставился на меня, потом перевёл взгляд на кость. Уровень байю повысился, и вода уже касалась её края. Вообще-то, вода уже наползла и на спящего хаунда, и, присмотревшись, я поняла, что пёс пускает пузыри частично затопленной пастью.
Я ткнула Герти локтем и указала на собаку:
– Наверное, надо его разбудить, пока не захлебнулся во сне?
– Ох уж этот пёс… Давай ты сама? На мне компрессионные колготки, а ты уже босиком.
Я вздохнула и шагнула в воду, намереваясь встряхнуть хаунда. Ни к чему мне отвисшие от воды компрессионные колготки – особенно сегодня, когда мой абсурдометр уже зашкаливает.
– Кости! – прикрикнула я на собаку и толкнула безвольное тело. Тело испустило громкий храп. Веки даже не дрогнули.
– Тебе, вероятно, придётся его вытаскивать, – просветила Герти. – Он спит как убитый.
– Да ладно? – Я ещё раз безрезультатно тряханула пса, затем обхватила его руками, надеясь, что, если придам паршивцу вертикальное положение, он проснётся и чуток мне подсобит.
Но он проснулся раньше. Не успела я выпрямиться, хаунд перевернулся и ударил меня по ногам, опрокинув прямиком в байю.
Костюм мгновенно впитал тонну воды, кожа бешено зачесалась. Я изо всех сил старалась выбраться, но ноги увязли в какой-то зыбучей грязи, так что я погрузилась в стремительно прибывающую речушку ещё сантиметров на пятнадцать. И вот тогда сработала моя подготовка.
За долю секунды я стянула тяжёлый верх костюма, обнажив кружевную тонкую ткань под ним, бросила его на грязь перед собой и плюхнулась сверху коленями. Короткий путь ползком по пиджаку – и я уже на своём заднем дворе, валяюсь на травке, с ногами так облепленными грязью, словно их в цемент закатали. Глаза щипало от воды, и я не спешила их открывать, не желая думать о попавших туда бактериях.
