Эльвира Барякина - Гроб с музыкой
— Как живете-можете? — спросил у народа Грушков.
— Хорошо-о…
— Я хочу вам представить моего брата, — показал он на незнакомца, пришедшего вместе с ними. — Его зовут Геннадий. Прошу любить и жаловать.
Пока брата знакомили поочередно со всеми присутствующими, Алик шепнул на ухо Лехе:
— И зачем надо было притаскивать этого козла? Будет всем настроение портить своей угрюмой рожей.
— Ты что, его знаешь? — поинтересовался Леха.
— А то! Он майор ФСБ, мой бывший лучший друг.
— А сейчас? — иронично переспросил Кобец. Ему показалось неправдоподобным, что майоры Федеральной службы безопасности могут дружить с такими, как Аличка.
Но тот, похоже, искренне верил в собственную исключительность.
— Да надоел он мне, и я с ним поругался, — беспечно махнул Алик рукой. — Думаешь, чего он злой-то такой?!
Леха посмотрел на Гену. Тот действительно был сердит и, казалось, совершенно не интересовался окружающим. Алик же сиял как медаль.
— Генка, сто процентов, не ожидал меня здесь встретить! Типа приехал нервишки полечить на свежем воздухе. Ой, я ему такое лечение устрою!
Леха недоверчиво покосился на Аличку. Он явно страдал манией величия.
* * *Затейником кострового веселья, как всегда, была Топ. Она то и дело сыпала шуточками, весело произносила тосты и травила байки. Народ, поначалу несколько сконфуженный от присутствия руководства, окончательно раскрепостился, хохотал и пил спиртное.
— Иду я, значит, по этой Турции… — возбужденно рассказывала Топ. — А перед этим мы чего-то налакались до поросячьего визга… По этой причине мне тяжко, передвигаюсь я с превеликим трудом, мучительно думаю, где мне заворачивать, а для бодрости пою «Лейся, песня, на просторе». И что вы думаете? Останавливают меня тамошние полицейские, хватают и тащат к себе в участок. «Ты, — говорят, — русская проститутка». Ни фига себе, думаю. Раз приличная женщина напилась и мотается, значит, сразу русская проститутка! Я этим олухам целый час объясняла, что я русский редактор газеты…
Громче всех смеялся Алик. От хохота и выпитой водки он то и дело заваливался назад и падал прямо на Измайлова. Тот его ловил и заботливо усаживал обратно. Поймав его в очередной раз, Сергей посмотрел на часы и поднялся.
— Ладно, господа, отдыхайте, а у меня еще дела… — объявил он, намереваясь уходить. — Я, наверное, сегодня в город уеду…
— Жаль, — вздохнула Топ. — А то оставайтесь, мы сейчас петь будем.
— В следующий раз.
Корректор Ямин, сидевший несколько в стороне от всеобщего веселья, встал вслед за Измайловым.
— Я тоже, пожалуй, пойду, — произнес он так, как будто пытался обратить на себя чье-то внимание.
Топ посмотрела на него, но ничего не сказала. Ей не нравилось это обморочное юное дарование, которое систематически заваливало ее газету безумными стихами с требованием их напечатать.
Так и не дождавшись скорби по поводу своего ухода, Ямин исчез в кустах.
— Ну, где песни-то? — притворно удивилась Топ. — Давайте, исполняйте!
— Чур, мою любимую поем! — восторженно завопил Алик. — Земфиру! «У тебя спи-ид!» Играй! — приказал он девчонке с гитарой.
Она неуверенно пожала плечами.
— Я это не умею…
Петь, как выяснилось, тоже никто не умел. Поэтому народ орал дурными голосами до тех пор, пока окончательно не стемнело.
Где-то в глубинах лагеря послышались тяжелые звуки ударников: по всей видимости, студенческая половина «Ворошиловца» наконец-то решила перейти к дискотечной части программы. Леха тут же взволнованно завозился на своем месте: он вспомнил про Нимфу. Как подсказывал ему опыт, дискотека являлась одним из самых удобных мест для кадрения девиц, и упускать свой шанс было глупо. Он встал и направился было прочь, но цепкая рука Топ тут же настигла край его футболки.
— Куда?! — спросила она громко, так, что все присутствующие сразу же посмотрели на Леху. Топовские журналистки при этом как-то напряглись. Им всем хотелось премии, обещанной редактором.
Леха смерил Топ ледяным взглядом.
— Ты уверена, что тебе нужно в подробностях знать, куда я направляюсь?
Народ понимающе заулыбался.
— Отпусти мужика! — засмеялся Боря. — У него потребности.
— Знаю я, какие у него потребности! — многозначительно проговорила Топ, но футболку все же выпустила.
— Ох, как же я тебе отомщу! — пообещал ей Леха.
* * *Динамики охрипшими голосами выкрикивали что-то про «солнышко в руках», гулкое эхо звенело между соснами. Народу на открытой танцплощадке было много. Студенты дружно колбасились и скакали. «Неутомимые, — подумал Леха, вглядываясь в толпу в поисках Нимфы. — Я бы скончался давно после такого трудового дня, а они еще и пляшут!»
Наконец он ее заметил. Нимфа сменила свои шортики на джинсы и распустила волосы, что было тут же оценено Лехой. К тому же танцевала она весьма и весьма завлекающе.
— А наша девочка неплохо двигается! — произнес над ухом чей-то задушевный голос.
Чуть не подскочив на месте, Леха стремительно обернулся. За его спиной стояла Топ в компании всех своих журналисток.
— Мы пришли смотреть, как ты будешь знакомиться с Нимфой!
Леху просто затрясло от бешенства.
— Ну, Топ… Знаешь, как это называется?!
Журналистки явно помирали со смеху, глядя на его разъяренную физиономию.
— А ну брысь отсюда! — рявкнул он.
Но девчонки и не подумали оставлять его в покое. Они разместились на ближайших скамейках и все так же выжидающе глядели на Леху.
— Ну иди же! — захихикала Топ, чем довела его просто до белого каления. — Народ ждет от тебя великих свершений! Или ты боишься, что Нимфа тебя пошлет?
Он упрямо сощурил глаза.
— Учитесь!
* * *Держа в руках два пластиковых стаканчика с пивом, Леха протолкался сквозь толпу. Добравшись до Нимфы, осторожно коснулся ее локтем. Она обернулась, посмотрела вопросительно. Леха протянул ей пиво:
— Привет. Держи. Это тебе.
Нимфа удивленно подняла бровки-стрелочки.
— Я тебя знаю?
Он наклонил голову.
— Леха. Теперь знаешь. Пошли пить пиво.
— Ты всегда так нахально знакомишься с девушками?
— Нахально? Бог с тобой! Я два часа набирался храбрости, прежде чем решился к тебе подойти!
— Боялся, что я тебя пошлю?
— И если бы ты это сделала, я бы с горя пристал бы вон к той толстой девчонке, — проговорил Леха, показывая подбородком на Топ, впившуюся в него взглядом.
Нимфа засмеялась.
— Ужасно!
— Видишь, ты просто обязана меня спасти!
Бурные аплодисменты со скамеек показали, что народ восхищен Лехиным мастерством.
* * *— Когда у меня будет сын, я первым делом научу его танцевать.
— А может, лучше говорить?
— Зачем? Говорить умеют все, а вот танцевать — далеко не каждый. Девушки очень это любят.
— А еще что они любят?
— Любят, чтобы их любили, любят рассказывать, какого крутого парня они отхватили пару дней назад…
— А еще?
— Еще они любят, когда их целуют в нежные кудряшки на затылке. Вот так…
— С ума сошел! На нас смотрят!
— Еще они любят, когда на них все смотрят.
— Ты совершенно чокнутый!
— И они любят чокнутых парней, которые хватают их на руки и уносят в темный лес.
— Ох, отпусти немедленно! Поставь меня! Спасите-помогите!
— Я думаю, если кто-нибудь кинется тебя спасать, ты расцарапаешь ему морду!
* * *Леха перенес Нимфу за столовку и опустил на землю. Вроде бы здесь никого не было. Но оглянувшись, он сразу увидел двух Топовских журналисток, скрывавшихся за доской объявлений. «Вот дуры-ы!» — подумал он, но сердиться у него уже сил не было.
— Видишь? — спросил он Нимфу, показывая на мерзких шпионок.
— Девчонок-то?
— Они следят за нами! Ты умеешь быстро бегать?
Нимфа с любопытством выглянула из-за Лехиного плеча.
— А чего им надо?
Но он не ответил.
— Бежим отсюда!
Взявшись за руки, они помчались по полутемной дорожке… Нимфе было прикольно удирать неизвестно от чего и от кого.
— Куда нам? — прошептала она, запыхавшись, когда они натолкнулись на очередной отряд противника. — Может, к тебе в домик?
— Не-е, туда нельзя, там наверняка засада! — весело отозвался Леха.
Скрывшись наконец в кустах возле спортплощадки, они остановились, едва переводя дыхание. Нимфа сияла в темноте глазами, восторженно глядя на Леху.
— Вроде убежали…
Он притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
— Тихо, не шевелись, — прошептал Леха над ухом Нимфы, — у тебя, кажется, сережка расстегнулась.
Сережка была красивая, с красным камушком в середине. Щелкнув замочком, он нежно чмокнул ее в шею. Тут из-за угла снова показались журналистки.
