Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– Моя покойная супруга тоже иногда пела, – проговорил Василий Макарович, и взгляд его затуманился от воспоминаний, – особенно когда готовила. Причем если варила борщ, то пела что-нибудь украинское, например «Рушник», если готовила пельмени, то непременно «Славное море, священный Байкал», а если, к примеру, макароны – так даже «Вернись в Сорренто» вытягивала…
– Вы меня не поняли, – холодно перебил его клиент. – Диана поет профессионально. Она оперная певица, сопрано. В частности, сегодня в театре «Петербург – Опера» на утреннем спектакле она исполняет партию Розины. И я непременно хочу встретить ее, послушать ее пение, подарить ей цветы. А моя бывшая наняла людей, чтобы помешать мне. Так вот, сможете ли вы помочь мне от них отделаться?
– А что? – оживился Василий Макарович. – Театр я уважаю… опять же любовь… Ну ладно, давайте заключать контракт! Позвольте взглянуть на ваш паспорт!
На этих словах клиент засмущался:
– Паспорт? А это обязательно?
– Конечно! – строго проговорил Куликов. – Я же должен знать, с кем имею дело. А вдруг вы не тот, за кого себя выдаете?
– Вы понимаете, у меня паспорт в прописке, я получу его только через три дня, а Диана поет сегодня, и если я ее не увижу, если не выражу ей свое восхищение, не поднесу букет цветов… моя жизнь будет разрушена! Мое счастье в ваших руках! – Мужчина сложил ладони в молитвенном жесте и с надеждой взглянул на детектива.
– Ну, я прямо не знаю… – задумался Куликов. – Такой порядок, что без паспорта нельзя…
Клиент неуловимым движением запустил руку во внутренний карман своего пиджака, и на столе перед Василием Макаровичем появились несколько крупных купюр.
– Ну, может быть, вы все же сделаете для меня исключение? – проговорил он умоляющим голосом. – Вы не подумайте, это только аванс!
– Исключение? – повторил детектив. – Ну да… любовь… судьба… аванс… Ладно, так и быть! Заполним контракт с ваших слов. Но потом вы мне все же занесете паспорт.
– Непременно занесу! – обрадовался клиент.
Куликов положил перед собой стандартный бланк договора и вооружился ручкой.
– Ваше имя, отчество, фамилия?
– Козловский Иван Семенович, – проговорил тот с едва заметным смущением.
– Что-то мне ваше имя знакомо, – пробормотал Василий Макарович, записывая данные. – Вы в городском управлении внутренних дел не служили?
– Не довелось, – ответил клиент странным голосом.
– И в прокуратуре?
– Упаси боже!
– Ну, может, однофамилец… Вот здесь распишитесь, пожалуйста. – Куликов придвинул бланк клиенту.
Покончив с формальностями и убрав аванс в верхний ящик стола, Василий Макарович снова взглянул на клиента.
– Ну что, Иван Семенович, приступим к работе?
– Да, и поскорее, пожалуйста! – Клиент взволнованно потер руки. – Через два часа начинается спектакль!
– Вы когда сюда приехали, «хвоста» за собой не заметили?
– «Хвоста»? – Клиент машинально оглянулся через плечо. – Это в каком смысле?
– В смысле слежки, – пояснил детектив. – Впрочем, о чем я вас спрашиваю… вы же не профессионал, вы и открытое наблюдение не заметили бы. Будем исходить из того, что «хвост» был.
– Ну да, вот же машина их стоит…
Куликов поднялся и вместе с клиентом покинул квартиру.
На лестничной площадке он остановился, перегнулся через перила и заглянул в пролет.
– Здесь вроде никого, – проговорил вполголоса. – Идите за мной и молчите!
Крадучись, стараясь ступать бесшумно, Василий Макарович спустился до первого этажа и здесь позвонил в дверь, на которой красовалась табличка «Ремонт и изготовление ключей».
– Открыто! – донесся из-за двери хриплый голос.
Куликов толкнул дверь и оказался в полутемном помещении, заставленном какими-то ящиками и чемоданами. Посреди этого помещения сидел в инвалидном кресле чернобородый человек лет сорока. Это был Ахмет, инвалид с золотыми руками, который держал мастерскую по ремонту ключей, замков, мелкой бытовой техники и всего остального, что может ломаться.
– Здоров, Макарыч! – приветствовал он частного детектива. – Чего надо? Ключ, что ли, потерял?
– Да нет, Ахмет, разреши нам с человеком через твою кухню выйти. Там к гаражу ближе.
– Проходи, мне не жалко!
Ахмет откатился в сторону, и Василий Макарович, ведя за собой клиента, прошмыгнул через захламленную мастерскую, открыл неприметную дверь черного хода и вышел в подворотню. Выглянув наружу, он убедился, что поблизости нет никаких подозрительных лиц, и вывел перепуганного клиента во двор.
Дворы Васильевского острова – это отдельная страна, обширная и запутанная, как знаменитый критский лабиринт. Никто, кроме настоящих старожилов, не знает эту удивительную страну, зато тот, кто хорошо с ней знаком, может дворами пересечь весь остров, от Невы до реки Смоленки. Так что сейчас Куликов без проблем провел своего нового клиента дворами к гаражу, где стоял его видавший виды «жигуленок».
Здесь он еще раз попытался дозвониться до Василисы, но результат, как и прежде, был нулевым.
– Это что – ваша машина? – осведомился клиент, с недоверием оглядев потрепанное чудо российского автопрома.
– А вы не глядите, что она такая неказистая, – проговорил Василий Макарович, любовно поглаживая капот своего автомобиля. – На дороге моя ласточка любому «мерсу» сто очков вперед даст! Если, конечно, не заглохнет…
На этот раз «жигуленок» не подвел своего хозяина, и через полчаса Куликов уже доставил беспокойного клиента на Галерную улицу, где в старинном особняке барона фон Штакенштукера располагается театр «Петербург – Опера».
До начала спектакля оставалось пятнадцать минут, и перед входом в театр роились немногочисленные зрители. Клиент выглянул из машины и испуганно повернулся к Василию Макаровичу:
– Здесь! Они уже здесь!
Действительно, неподалеку от театра стояла знакомая зеленая машина. На этот раз Куликов разглядел в ее салоне трех человек весьма внушительного роста и спортивного телосложения.
– Что делать, что делать? – забормотал клиент, бросив взгляд на часы. – Спектакль скоро начнется, а они меня внутрь не пропустят…
– Не беспокойтесь! – уверенно проговорил Василий Макарович. – Вы уже сделали самое главное – доверились профессионалу, все дальнейшее я беру на себя!
Он достал с заднего сиденья объемистую сумку, из которой появились на свет более чем странные предметы – грязные лохмотья и сетка-авоська с пустыми бутылками из-под пива. Под удивленным взглядом клиента Куликов натянул на себя эту подозрительную амуницию, и через полминуты из машины вылез самый натуральный бомж.
Новоиспеченный бомж двинулся по улице, оглядываясь по сторонам и бережно неся авоську с бутылками. Поравнявшись с зеленой машиной, он приостановился и наклонился, чтобы подобрать с тротуара бесхозную бутылку и присоединить ее к своим трофеям. При этом он перекрыл обзор людям в машине.
– Ты, рвань болотная, проваливай быстрее! – прикрикнул на него один из пассажиров. – Мотай отсюда, пока не накостыляли!
– А что я сделал?! – обиженно воскликнул «бомж». – Иду себе, никого не трогаю, бутылочки собираю! Понаехали тут, понимаешь, всякие, приличному бомжу прохода не дают!
– Говорят тебе – убирайся! – прошипел недовольный пассажир. – Скажи спасибо, что руки об тебя пачкать неохота!
– Да я что? – забормотал фальшивый бомж. – Я ничего… я уже ушел… меня уже нету…
Однако прежде чем удалиться, он незаметно забросил в салон зеленой машины маленький круглый предмет, отдаленно напоминающий плод лайма или недозрелый мандарин.
Едва «бомж» на несколько шагов отошел от машины, нервный пассажир повел носом, принюхиваясь.
– Мужики, – проговорил он недовольно, – это что – у кого-то такой одеколон ядреный или кто-то из нас в собачье дерьмо вляпался?
– Да это, наверное, от того бомжа на память осталось… – машинально ответил ему водитель, но тут же вздрогнул и позеленел: – Да что же это такое? Тут что – свиноферму рядом открыли?
Маленький зеленоватый предмет, который Василий Макарович незаметно подбросил в салон, был не чем иным, как известной в кругах профессионалов секретной разработкой НИИ сельского хозяйства, так называемой бомбой-вонючкой. Через несколько секунд после того, как ее активизировали, эта бомба начинает испускать такой сногсшибательный аромат, который не может без ущерба для психики выдержать ни одно человеческое существо. При испытаниях этой разработки обычные добровольцы выдержали не более трех секунд, а специально приглашенные работники свинофермы и городской канализации сумели продержаться четверть минуты.
Пассажиры зеленой машины выдержали примерно семь секунд. Затем они, громко матерясь и отплевываясь, выскочили на улицу и бросились врассыпную.
Как только они отбежали на значительное расстояние, хитроумный «бомж», крадучись и пригибаясь, вернулся к зеленой машине, извлек из складок своей одежды респиратор, надел его и скользнул в салон.
