Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
Я понеслась выполнять приказ. Через пятнадцать минут в сумочке лежало красивое бордовое удостоверение, на лицевой стороне которого было золотом вытиснено – «Пресса». Не чуя под собой ног от радости, новоявленная журналистка поехала в клинику.
Оказалось, что в больнице имеется пресс-секретарь: приятного вида мужчина в безукоризненном сером костюме. Глаза его смотрели внимательно, голос звучал участливо, манеры были вкрадчивые.
– И что вас заинтересовало в нашей клинике? – принялся он выпытывать.
– Сейчас со страниц газет и журналов, с экранов телевизоров и из радиоприемников на простого москвича обрушиваются горы негативной информации. Войны, голод, нестабильность национальных валют, страшные болезни, детская смертность. Неудивительно, что многие впадают в депрессию, заболевают, чувствуют усталость, разбитость. Наша радиокомпания хочет ввести новую рубрику «Приятные известия». Будем сообщать о радостных событиях, об удачно сделанных операциях, о спасенных людях.
Я перевела дух – надо же, как складно спела. Пресс-секретарь пришел в восторг, и мы принялись выбирать темы для репортажей.
– Думается, – продолжала я с видом акулы пера, – что материал из родильного отделения – это то, что надо. Представляете, какая конфетка может получиться: много лет тому назад в клинике рожала женщина, причем абсолютно бесплатно. Теперь здесь же производит на свет ребенка ее дочь, рожденная в клинике. И опять бесплатно. Да слушатели будут рыдать. Если еще придумаем, что и те и эти роды принимала одна и та же акушерка! Восторг! У вас есть архив?
– Конечно, – заверил пресс-секретарь, – и все документы хранятся в изумительном порядке. Да ни в одной клинике нет такой аккуратности, как у нас!
И мы двинулись в архив. Хранилище размещалось в подвале. Насколько хватало глаз тянулись ряды стеллажей, заставленные историями болезней.
– Сейчас мы, конечно, все компьютеризировали, – гордо сказал пресс-секретарь, – оригинальные документы храним в течение двадцати пяти лет. Потом карточка уничтожается, но информация сохраняется на жестком диске. Представляете, сколько труда вложили сотрудники архива, когда создавалась база.
– Значит, можно получить информацию о том, кто лежал у вас в родильном отделении лет восемнадцать тому назад?
– Запросто, назовите день, и я точно сообщу, сколько было женщин и младенцев.
Я затребовала 15 октября. Мужчина ловко защелкал мышью, и на экране появилась надпись «База данных родильного отделения. Назовите пароль».
– Вы зашифровали вход? – удивилась я.
– Конечно, клиника свято блюдет врачебную тайну. Даже если любопытствующий доберется до компьютера, он не сумеет войти в файл. А пароль у нас замечательный, просто находка для родильного отделения, очень остроумно.
И он набрал на экране слово «Аист». Картинка сменилась, появились столбцы фамилий и какие-то цифры.
– Пожалуйста, – удовлетворенно вздохнул мой собеседник. – 15 октября. В отделении лежали 32 женщины. Всем, как тогда было принято, помощь оказали бесплатно, вот список.
По экрану побежали строчки, я увидела знакомые имена: Роза Седых, Нелли, Вера, Элла. Да, учет вправду поставлен здорово.
– В этот день наблюдались смертельные случаи?
– Нет, они вообще сейчас редкость. Акушерство достигло такой стадии развития, когда жизнь роженицы практически вне опасности.
– А ребенок?
– Всякое, конечно, случается, но 15 октября, слава богу, все оказались живы и здоровы.
– Вот женщина Роза Седых, кто у нее родился?
– Девочка, судя по всему, здоровехонькая, вес 3.520, рост 52 см. Мать, очевидно, была счастлива. Хотя, – мужчина внезапно нахмурился. – Данный случай не для печати.
– Почему?
– Роза Седых бросила ребенка. Вот видите, имеем заявление об отказе от материнских прав, заверенное в больнице.
– Интересно, – протянула я, – что же случилось потом с ребенком?
Врач пожал плечами.
– Скорее всего девочку удочерили или отдали в дом малютки. Давайте посмотрим других рожениц. Так, значит, было 32 женщины и 31 роды.
– Какая странность. Одна из них не рожала, что ли? Зачем тогда ложилась? – изумилась я.
– Сейчас проверим. Так, Нелли Резниченко. Вот в чем дело, женщина легла в клинику, чтобы взять приемного ребенка. Так часто делают, когда не хотят ставить об этом в известность родственников. Вот и эта дама пролежала почти два месяца в отдельной палате, якобы на сохранении.
– И вы так долго держали, так сказать, симулянтку?
Пресс-секретарь улыбнулся.
– В те времена врачи охотно шли навстречу таким женщинам, обиженным природой. Ну и те не оставались в долгу. Понимаете?
Еще бы не понять. Резниченко небось заплатили гигантскую сумму.
– Ну и что, получила Нелли Резниченко младенца?
– Да, как раз ей отдали девочку Розы Седых. Очевидно, договоренность была достигнута до родов. Так случается. Бедная безмужняя женщина рожает ребенка для бесплодной состоятельной пары. Естественно, за приличное вознаграждение. Увы, это практиковалось всегда. Стоило только договориться с врачами и акушерками. Даже процедура усыновления или удочерения упрощалась до минимума.
– В какой палате лежала Нелли Резниченко?
– В первой, это бокс. Но вы понимаете, что ситуация ни в коем случае не должна просочиться в печать? Если Нелли Резниченко подаст на нас в суд за разглашение тайны, клиника будет вынуждена заплатить гигантский штраф. И потом, какой удар для бедного ребенка! Надеюсь на ваше понимание и профессиональную порядочность.
Я, как могла, заверила его, что не использую полученную информацию в материале, и он принялся разыскивать в качестве героини репортажа другую пациентку.
Старательно записав в блокнот совершенно не нужные сведения, я поблагодарила любезного служащего и выбралась наконец на улицу. Голова гудела от невероятных сведений. Вот оно как! Роза Седых родила ребенка для Нелли. Говорила же жена доктора Коня, что настоящую мать Евы звали Роза. Что бы мне раньше догадаться! Итак, Роза производит на свет 15 октября девочку. Соседкам по палате она говорит, что младенец умер. Ей и не приносят ребенка. Что неудивительно – девочка уже лежит в колыбельке у Нелли Резниченко, которую радостно поздравляют друзья и родственники.
Но на следующую ночь происходит невероятное. Надя прокрадывается в палату к Нелли и меняет младенцев. Зря Вера боялась, что мать заметит подмену! Нелли, наверное, и не разглядывала девочку как следует. Равнодушная к детям женщина вынуждена была завести ребенка только из меркантильных соображений. Да уж, не лучшую мать подобрала Надя для своей дочери. Хотя материально Ева обеспечена прекрасно. Так вот почему так похожи Ева и девочка с улицы Крутикова. Они сводные сестры. И вот почему Надя не стала подавать в суд на алименты. Женщина точно знала, что Антон не отец Кристины. Бедная Роза прожила столько лет бок о бок с Кристиной, не подозревая, что та ее родная дочь! А может, все-таки что-то поняла? Недаром не разрешала Никите крутить роман с приятной соседкой. Боюсь, правды уже не узнать.
Значит, бедная Кристина говорила в день кончины Нади правду. Она и впрямь дочь других родителей и могла бы претендовать на наследство. Очевидно, умирающая женщина сказала ребенку о подмене. То-то Алевтина вспомнила, что сестра в последний день все нашептывала что-то девочке. Осталось выяснить, как кольцо-паук попало к Кристине и кто потом вернул украшение Нелли! Скорей всего Верка рассказала мне не всю правду и придется ехать к ней снова, чтобы докопаться до истины.
Внезапно я почувствовала жуткий холод и обнаружила, что стою в расстегнутом пальто возле запертого «Пежо».
Глава 29
Покалеченный Аркадий маялся без дела, и Серафима Ивановна пристроила его гулять с близнецами. Выход обставлялся торжественно. Сначала на задний двор выносили кресло, куда усаживали укутанного в пледы колченогого отца. Затем торжественно выкатывали двойную коляску из коричневой замши. И только потом с невероятной осторожностью выносили Аньку и Ваньку. До сих пор не понимаю, как бедные дети не сварились вкрутую во время этих прогулок. Февраль стоял непривычно холодный для Москвы. Раза два столбик термометра опустился до –29°, и Серафима Ивановна с Зайкой одевали близнецов по-зимнему: несколько свитерков, две пары штанишек с начесом, тоненький чепчик, шерстяная шапочка, меховая шапочка. Поверх натягивали комбинезончики на пуху, а сверху укладывали одеяло. В такой экипировке бедные детки могли только шевелить глазами, даже кричать не получалось: рты затыкались гигантскими сосками.
Кешка сидел и читал книгу, изредка покачивая коляску. Возле него крутились Банди и выздоровевший Снап. Жюли и Хучик не рисковали долго находиться на улице в такую ужасную погоду. Прогулка продолжалась в зависимости от погоды час, а то и два, и по ее завершении отец-молодец получал свою дозу похвалы, чай с коньяком и сладкий поцелуй от жены. Вот и сегодня, закончив прогулку, Кешка растянулся на диване в гостиной во весь свой без малого двухметровый рост.
