Елена Логунова - Принц в неглиже
Жутко усталый и простуженный, Сидоров красными глазами больного ангорского кролика обозрел скромное убранство служебного кабинета и оглушительно чихнул. Лейтенант Филимонов строго посмотрел на него и вернулся к допросу.
— Еще раз сначала. Как вы попали в квартиру гражданина Максимова Сергея Петровича?
— Обыкновенно попал, через дверь, — пожал крутыми плечами чистосердечный Бурундук. Стул под ним предательски скрипнул. — Не в окно же лезть? Все-таки третий этаж…
— Откуда у вас дубликат ключа?
— На рынке сделал, на кооперативном. Там в будке мужик сидит, за десятку любой ключ сделает. Пять минут делов-то!
— Короче: незаконно проник в квартиру гражданина Максимова и совершил хищение принадлежащих ему долларов США в сумме две тысячи девятьсот этих самых долларов. Так? — не выдержав, вмешался Сидоров.
— Не так, — с достоинством сказал Вася, поворачиваясь к капитану: дружно скрипнули стул, шейный позвонок и, кажется, мозги. Умственное усилие не прошло даром. — Проник я законно, дверь была открыта, и сам Серж дома был. Вы же, гражданин начальник, тоже там были и хозяина видели, а ваш товарищ его на мушке держал. А потом, когда вы за собакой побежали, а Серж с бабой ушел, другая баба дала мне пистолет и велела стеречь мужика, вашего то есть товарища. А я, пока стерег, здорово проголодался. — Вася шумно вздохнул, набирая в грудь побольше воздуха: до сих пор он не врал, но теперь ступал на скользкую почву. — Проголодался я, значит. Сильно проголодался. Как зверь! А пожрать у Сержа нечего — он же с шефом покойным в Гренландию уезжал! Холодильник пустой, сковородками посторонние люди дерутся, так я в бар полез, думал — хоть чипсов каких поем или печенья, нашел коробку, написано: «Конфеты», а там баксы эти… Ну, взял я их…
— «Зелени» поесть решил, да? — ввернул Филимонов.
Бурундук вздохнул, посмотрел на лейтенанта с укором:
— Зачем «зелени»? Я хотел сбегать, купить Сержу жратвы какой, раз уж он из Гренландии вернулся и бабу себе завел, даже двух, и с собакой…
— Это на три-то тысячи долларов продуктов? — язвительно спросил Сидоров.
— А вы, гражданин начальник, видали, какая собака? Она мясо жрет — будь здоров! — быстро нашелся с ответом Бурундук. И сам улыбнулся своей неожиданной находчивости. — У меня у самого такая собака совсем недавно была. Ей три штуки баксов проесть — ха!
— Стоп, — решительно прервал его лейтенант Филимонов. — Не отвлекайтесь, пожалуйста.
Вася с удовольствием перевел дух.
— Нет, почему же, — не согласился капитан Сидоров. — Пусть отвлекается. Пусть еще про Максимова расскажет: в какую такую Гренландию он ездил? Из какой-такой Лаврики вернулся? Что за бабы, что за собака?
— Вам про какую собаку рассказывать, про мою или про чужую? — уточнил Вася.
— Про ту, что с бабой пришла.
Вася уселся поудобнее — стул взвыл. Снова только правда:
— Значит, я по порядку. Собака породы овчарка, кажись, кобель, хотя я не присматривался. Одна баба — собакина хозяйка, другая — хозяйкина подруга. Я думаю, они вместе с Сержем пришли, а вот сам он откуда взялся — не пойму. Вообще-то он с шефом, царство тому небесное, на этот остров улетел…
— Кому царство? — не понял Сидоров.
— Какой остров? — встрял Филимонов.
— Он же сказал: Гренландия! — отмахнулся от подчиненного Сидоров. — Или это не остров?
— Остров, — неохотно признал лейтенант, потирая висок.
Бурундук терпеливо дожидался паузы в переговорах.
— Вернемся к Максимову, — сказал Сидоров. — Зачем он уехал в Гренландию?
— Так я же говорю, он не уехал, — покачал головой Вася. — То есть в самолет он вроде сел, а сам, видите, в Екатеринодаре с бабами тусуется. С Сержем всегда так: в больницу его положат — испарится, в психушку посадят — сбежит, в мешок засунешь — выберется.
— Копперфильд какой-то, — хмыкнул лейтенант Филимонов.
— Про мешок подробнее, — потребовал капитан.
Вася почесал в затылке, поздно сообразив, что сейчас снова придется врать.
— Ну, как-то Серж залез в мешок. Случайно… И уснул там. А в мешке уже лежали кирпичи, их нужно было отвезти на стройку. Вот Сержа и вывезли вместе с кирпичами… А по дороге тот, кто вез, раздумал ехать на стройку и выбросил мешок в камыши… Хотя, наверное, зря выбросил — мешок-то хороший был, почти целый, только в одном месте заплатка… Опять же, кирпичи там были новые…
— Это какие камыши? — неожиданно заинтересовался Филимонов. — Не в Пионерском ли микрорайоне, у дренажного канала?
Вася кивнул.
— Товарищ капитан, можно вас на минуточку, — с нажимом обратился Филимонов к Сидорову.
Они вышли из кабинета, оставив Васю скучающе глазеть в пустое нутро распахнутого сейфа.
— Ну, в чем дело? — спросил капитан, глядя в щелочку приоткрытой двери на Бурундука.
— Дело в том, что недавно воду из этого самого канала отвели в котлован. На дне, понятное дело, обнаружился всяческий хлам, в том числе туго завязанный мешок. Работяги его развязали, а оттуда нога высунулась — голая, серая…
— Серж?! — ахнул капитан.
Стоп, как же так? Сержа он самолично видел живым и здоровым!
— Нет, не он, женщина! Оперативники как по вызову приехали, так сразу из мешка ее и вытряхнули. Ничего девушка, совсем как живая! Сдулась, правда, немного, помялась, но ребята ее отмыли, накачали — красота!
— Ты что говоришь, Филимонов? — Сидоров не понял и ужаснулся. — Вы что, все с ума тут посходили?
— Не мы, а он! — Лейтенант потыкал пальцем в направлении Васиной широкой спины. — Точно псих, товарищ капитан! Может быть, даже маньяк сексуальный. Что он нам про Сержа своего рассказывает, про мешок с заплаткой, про камыши у канала? Слышали? А в канале том, в мешке с заплаткой, найдена надувная женщина из секс-шопа!
— Тьфу на тебя, Филимонов, — выдохнул капитан, смахивая со лба холодный пот. — А я-то подумал…
— Ну вот и подумайте — разве нормальный мужик утопит за здорово живешь в вонючем болоте отличную резиновую девку за двести баксов? Точно псих!
— Н-да, — буркнул капитан Сидоров, уже соглашаясь. — Должно быть, эпидемия!
— Массовый психоз, — кивнул Филимонов.
После неожиданного помешательства полковника Лапокосова сумасшествие Бурундука почти не удивляло.
Капитан Сидоров побарабанил пальцами по филенке двери и дважды чихнул. Он испытывал разочарование оттого, что не мог ответить на возникавшие у него многочисленные вопросы: зачем они с полковником гонялись за Сергеем Петровичем Максимовым, как выяснилось, добропорядочным гражданином, всего лишь слегка свихнувшимся на почве интенсивного изучения иностранных языков? Какую информацию содержала компьютерная дискета, сожранная случайной собакой? И была ли эта странная собака случайной или же то и дело попадалась на пути капитана одна или в комплекте с двумя сумасшедшими бабами вследствие неведомой ему, капитану, закономерности? Интуиция подсказывала Сидорову, что дальнейший поиск ответов будет бесполезен и может повредить его рассудку.
— Весь мир сошел с ума, — постановил он, принимая решение забыть все случившееся. И оглушительно чихнул.
— Правду сказал, — авторитетно заметил Филимонов.
В кабинете настойчиво зазвонил телефон. Лейтенант мимо встрепенувшегося Васи прошел к столу, снял трубку, представился, немного послушал и позвал Сидорова:
— Товарищ капитан, по-моему, это вас.
Сидоров принял из рук лейтенанта старомодно округлую трубку, приложил к уху, помолчал, слушая, устало сказал:
— Хорошо, понял. — И бросил трубку на рычаг телефона.
Как он ни старался, выпутаться из странной истории не удавалось.
— Слушай, лейтенант, не в службу, а в дружбу — сгоняй в Пионерский микрорайон к Максимову. Телефона у него нет, а тут, говорят, он снова в горбольнице без памяти лежит. — Капитан почесал в затылке. — Хотя, может, конечно, и не он это, просто дедок с катушек сошел… В общем, я так думаю, кому-то из них двоих самое место в дурдоме…
— К тебе или ко мне? — тихо спросила я Ирку.
Пассажир на заднем сиденье с интересом глазел в окно, созерцая огни вечернего Екатеринодара.
— Ко мне нельзя, вдруг Монтик одумается, — ответила Ирка. — Представляешь, он вернется — а у меня в доме незнакомая обнаженная натура!
— Почему сразу обнаженная? Можешь не спешить, — сказала я.
— Но ведь спортивный костюм на нем твой, придется снять и вернуть, а мужской одежды у меня в доме нет. Вот и будет он ходить в чем мать родила! А вот у тебя в шкафах наверняка сохранилась куча тряпок от бывшенького, ты оденешь человека, обуешь.
Я нахмурилась, крыть было нечем.
— Ладно, давай ко мне, но предупреждаю: украла я его для тебя! Не захочешь брать — придется выгнать на улицу!
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — злорадно хмыкнула Ирка.
