Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц
– Че, прямо так в паспорте и стоит – Ириска? – откровенно заржал патрульный. – А ты, наверное, кис-киска!
– Мое имя Евлампия, – ответила я и закашлялась.
– Приколько, – ухмыльнулся сержант и заорал: – Колька, иди сюда.
Глава 23
Из патрульного автомобиля вылез полный парень, вразвалочку подошел к коллеге и недовольно спросил:
– Чего еще, Дим?
– Во, знакомься, – вновь заржал Дима, – сладкая парочка, Еврампия и Ириска. С граблями, курильницей и прочей хренью! Приехали, перцы, вылазьте.
– Мое имя Евлампия, – отчеканила я, – вот паспорт!
Николай взял бордовую книжечку.
– А у тебя, парень, бумаги есть? – обратился Дима к Ириске.
Змеелов спокойно вынул из сумки основной документ гражданина.
– Так и вправду она Евлампия, – протянул с легким изумлением Коля.
– Ты сюда глянь! – завопил Дима. – Очуметь! Ззззра Ззззамду Фатдуллаевинокаевич Ясность шестой. Ты чего мне сунул?
– Паспорт, – с достоинством ответил Ириска.
– Кто такую хрень выдал?
– Отделение милиции, – не выказал никакого волнения Ириска. – Кстати, вот.
– Это чего? – слабым голосом поинтересовался Дима, беря белую книжечку. – Маус Константинопольский фон Реутов Патриций седьмой. Он кто? Где находится?
– Бамбо проживает в созвездии Ориона, – ласково пояснил Ириска, – сущность в перевозке.
Дима заглянул в пластиковый короб.
– Это хорек!
– Мангуст, – поправил Ириска. – Особый.
– Так, ясно, берем их, – скомандовал Коля.
– У нас документы в порядке! – завозмущалась я.
– Торчки чертовы, – сплюнул Дима. – Смотри, у этой Карамельки нос в порошке.
Ириска шевельнул правой бровью.
– Я не употребляю дурь, это противоречит принципам братства Экнима. Порошок – мел.
– Ха! Скажи кому другому, – подпрыгнул Дима.
Ириска открыл табакерку.
– Понюхайте сами!
Патрульные стали рассматривать белую горку.
– Похоже, не врет, – резюмировал Коля. Потом он ткнул пальцем в содержимое «табакерки», облизал его и закивал: – Точно, мел.
– Дай посмотреть, – велел Дима и, повторив действия коллеги, разочарованно заявил: – Мел. А где кокаин? Колитесь, голубки, куда спрятали?
– Все равно найдем! – азартно воскликнул Коля. – Вылазьте.
– Злые Жи, – укоризненно покачал лысым черепом Ириска, обращаясь к гаишникам, – надо верить людям. Раз люди говорят, что не употребляют стимуляторы, то это так.
Дима и Коля начали смеяться. Ириска нахмурился, потом хлопнул в ладоши и запел:
– Шао! Дао! Каааа! А… а… а… а… а!
– У-у-у-у-кха-кха-у-у-у, – полетело из перевозки.
– И-и-и, – неожиданно для самой себя завыла я.
Дима и Коля вытянулись, их лица приобрели сначала недоуменное выражение, потом патрульные взялись за руки и хриплыми баритонами заголосили в унисон:
– Э. э. э. э!
– Поехали, – приказал Ириска.
Я повиновалась, перестроилась во второй ряд и глянула в зеркало. Дима и Коля маячили посередине проспекта с раскрытыми ртами. Они продолжали держаться за руки и раскачивались из стороны в сторону. На проспекте начинала стихийно образовываться пробка. Поющие гаишники имели успех, о котором мечтают все шоумены: водители тормозили, кое-кто останавливался, выходил наружу и начинал хлопать в ладоши. Дима и Коля продолжали выступление.
– Что ты с ними сделал? – испугалась я.
– Они попробовали мел из пещеры Цзы, – не проявил никакого волнения Ириска, – споют рапсы и успокоятся. Все нормально.
– Рапсы?
– Верно. Если впервые трогаешь мел Цзы, всегда исполняешь рапсы.
– Долго?
– Нет, всего полчаса. Потом Као отпускает, и тело успокаивается.
Решив не уточнять, кто такая или кто такой Као, я поинтересовалась:
– Они не заболеют?
– Наоборот, – успокоил Ириска, – очистятся. Некоторые после рапсов даже просветляются.
– Странное у тебя имя, – улыбнулась я.
Ириска пожал плечами.
– Мне нравится, хотя испытал некоторые трудности при получении паспорта.
Мирно переговариваясь, мы добрались до нашего дома и вошли в квартиру. Ириска открыл перевозку, из короба лентой вытек темно-коричневый грациозный зверек.
– Маус, работай, – приказал хозяин.
Очаровательное животное тенью заскользило по квартире.
– Он точно найдет эфу? – шепотом спросила я.
– Непременно, – ответил Ириска, – Маус великолепен.
Спустя полчаса мангуст вернулся с пустыми руками. Вернее, с пустой пастью.
– Змей нет, – подытожил Ириска.
– Ты уверен?
– Да.
– Вдруг Маус ее упустил?
– Невозможно. Мы с ним пять лет жили в Индии, я зарабатывал заклинаниями змей. Эфа в квартире отсутствует, – важно сообщил Ириска. – Кстати, Као сейчас подсказывает: пресмыкающегося и не было. Као никогда не ошибается.
– Она кто? – попятилась я.
– Као? Это Као!
На меня навалилась тоска. Ох, неспроста Ириска показался психом, он и есть сумасшедший. Надеюсь, бедные Дима и Коля, попробовавшие неведомый порошок из его табакерки, уже пришли в себя, мне же придется сейчас платить невменяемому Ириске большую сумму, иначе он не уйдет. Денег жаль до слез, но еще сильнее хочется избавиться от малоадекватного великана, способного погружать людей в транс. Приедет Катюша с работы, а тут я, торчу посередине гостиной и ною:
– У-у-у-у…
Тяжело вздыхая, я пошла в спальню, где храню «сейф» – коробку из-под печенья. Понадобилось некоторое время, чтобы отсчитать необходимые купюры. Сжимая бумажки в руке, я вышла в коридор и обнаружила его пустым, входная дверь стояла нараспашку.
– Ириска! – окликнула я и помчалась к лифту.
Когда выскочила из подъезда, ярко-красное пятно мелькало в дальнем конце двора.
– Ириска, стой! – закричала я на бегу.
Великан обернулся:
– Случилась беда? Пришли злые Жи?
– Нет, ты забыл деньги.
– Они не нужны.
– Но мы же договаривались.
– Змеи нет, я не беру плату просто так.
– Ты приехал!
– И что? Прощай, Евлампия!
Помахав мне рукой, Ириска исчез в подземном переходе, я отправилась домой. Может, великан и псих, но он не мошенник и не обманщик. Приятно, конечно, не разочаровываться в человеке, но что делать с эфой?
Остаток вечера мы с Катюшей провели, пытаясь решить эту сложную проблему.
– «Мангусты отличные охотники, – читала Катя вслух статью из журнала, – они легко справляются с огромными кобрами, обладают поразительным чутьем. В Индии мангустов держат в качестве домашних животных. Если во дворце или в хижине поселяется это млекопитающее, ни одно пресмыкающееся не вползет даже во двор, а те змеи, которые раньше находились поблизости, спешно покидают гнездо». Знаю! Придумала!
– Что? – обрадовалась я.
– Сейчас, – побежала к телефону Катя, – минуточку! Где он у меня? Вот, Котов… Алло, алло, Сергей Петрович? Это Катя Романова. Нам очень нужна ваша помощь! Найдите мангуста! Конечно, живого…
Еще через два часа милая, улыбчивая женщина внесла в наш дом очень симпатичного зверька, весело сверкающего бусинками черных глаз.
– Это Ларри, – сказала она, – а я Наташа. Ларри – спокойный, хорошо воспитанный, ходит в лоток, очень любит молочное, за йогурт душу продаст. С ним никаких хлопот, походит по квартире, освоится и ляжет спать. Но если учует змею – а он ее непременно унюхает, – то берегись, зараза. Не успокоится, пока не поймает.
– Здорово, – заликовала Катя.
– А если он ее не обнаружит? – решила я проявить недоверие.
Наташа улыбнулась.
– Такое невозможно.
– И все же? Сколько Ларри тут проживет? – ворчала я.
Наташа почесала переносицу.
– Обычно хватает трех дней. За этот срок змея либо ловится, либо уползает.
– К соседям? – подпрыгнула я. – Есть ли возможность направить ее на шестой этаж к Монголовым? Алексей Борисович ужасно орет при виде наших мопсов, пытается ударить их зонтиком, портфелем или пакетом. Думаю, у Монголова эфе будет хорошо, как с родными.
– Лампа! – укоризненно воскликнула Катя.
– Шучу, – быстро сказала я.
– Змеи пугливы, – пояснила Наташа, – эфа скорей всего вернется к хозяину, или Ларри ее слопает.
– Как мы объясним нашим присутствие Ларри? – поинтересовалась я у Кати, когда приветливая Наташа ушла.
– Просто, – пожала плечами подруга. – Оставили на передержку. Ой, какой милый! Дам ему йогурт, сливочный…
На следующий день ровно в десять утра я звонила в дверь соседки Мадо. На лестничной клетке имелось всего две квартиры, поэтому никаких сомнений не было: если Настя жива, то она обитает за створкой, неаккуратно выкрашенной темно-коричневой краской.
Едва я ткнула пальцем в звонок, как из запертой квартиры донеслось:
– Кто там?
– Простите, Анастасия дома? – спросила я. – Меня прислала Мадлен.
Обшарпанная деревяшка дрогнула, образовалась щель, сквозь которую виднелась железная цепочка и небольшая часть лица.
