Татьяна Луганцева - Террариум для Царевны-лягушки
– Отец не делал ничего такого, чего бы я не одобрила.
– Еще бы! У вас была идиллия! Он любил свою дочурку, думаю, очень сильно! Это было новое ощущение даже для такого старого ловеласа. Конечно, он любил тебя! Он и отель назвал твоим именем! Гнездо разврата! Вопрос в другом. Вашу идиллию нарушили известия, что у Полека есть и другие женщины, не менее любимые.
– Нет! – закричала Каролина. – Это все было несерьезно! Любил он только меня! Так и говорил: «Моя малышка! Моя девочка! Моя самая любимая!»
– Ты знала, что он украшает тела своих любимых женщин татуировками в виде бабочек.
– Я...
– Ты знала, и ты решила собрать всю коллекцию? Ты убила их всех и татуировки нашила на себя... ты безумна, Каролина, но в этом не виновата... Психику тебе испортил твой любимый папаша. Ты показывала ему свои приобретения? Свои трофеи? Он хоть перед смертью понял, во что, в какое чудовище собственноручно превратил дочь?
– Вы не сможете... вы не докажете... Вы...
– А чего доказывать, Каролина? Сними блузку, покажи...
– Нет. – Она судорожно схватилась за ворот.
Дверь открылась, и вошел Яцек в сопровождении людей в штатском.
– Ну? Все слышал? – обратилась к нему Меланья.
– Это невероятно...
Каролине было предложено снять блузку добровольно, или ее снимут принудительно.
Поняв, что попалась и спасения нет, она сразу же сломалась и, медленно расстегнув пуговицы, повернулась к ним спиной. Все замерли в ожидании стриптиза, и он сразил наповал ужасным впечатлением. Нежный шелк персикового цвета сполз с ее худых плеч, являя миру обезображенную, изуродованную кожу красно-синего цвета с язвами и пятью бабочками, больше напоминавшими расплывшихся мертвых мотыльков.
Меланья не выдержала и отвернулась, мужчины смотрели с ужасом и омерзением.
– Вот это коллекция... – выдохнул кто-то из задних рядов «зрителей».
– Стоило это всего? Сильных таблеток, что ты глотала, чтобы не отторгалась чужая кожа? – спросила Меланья.
– Стоило... Я и только я его бабочка.
– Баттерфляй, твою мать... – сплюнул кто то, – а запах-то какой! То-то она так духами душилась всегда!
Эпилог
Меланья не любила самолеты. Но в этот раз, склонив голову на сильное плечо Геры, она не чувствовала страха перед полетом.
Мимо проплывали круглые облака самых причудливых очертаний.
– Все-таки мы помогли твоей бывшей жене, жалко, что поздно, – сказала она.
– Кто ж знал...
– Гера, ты думаешь, она что-то заподозрила? Я имею в виду Настя?
– Кто теперь узнает? Наверное... Может, случайно увидела бабочек на спине у своей падчерицы и поняла, что и ее бабочка может упорхнуть туда же. А может, услышала что-то и заподозрила. Теперь уже не узнаешь, – вздохнул он.
Его грудь медленно вздымалась и опускалась, а сердце мерно стучало. Все это успокаивало Меланью.
– Разберутся со всеми. В том числе и с врачом Каролины, который по ее просьбе проделал все это...
– По просьбе! – хмыкнула Меланья. – Скажи еще – за большие деньги! Это будет правдой!
– И Родославу придется объяснить, почему он молчал, зная о сестре с отцом... – продолжил перечислять Гера.
– Потому, что он самый настоящий подонок. – На все был ответ у Меланьи, и она посмотрела на Геру с любовью и интересом. – А мы с тобой сработались! Яцеку нос утерли!
– Сработались... – задумчиво произнес Георгий. – Это-то и пугает...
Проход загородила высокая фигура стюардессы.
– Что будет пить красивая пара?
– Красивая пара уже опухла от алкоголя в следственных целях... Почему-то языки у людей развязываются именно под воздействием алкоголя. Эх, сейчас бы апельсинового сока!
Стюардесса улыбнулась и, налив им по стакану оранжевого напитка, пошла дальше.
– Такой замечательный цвет! Когда хочешь радоваться, надо окружать себя желтым и оранжевым! – отметила Меланья.
– Прямо как янтарь, – сказал Георгий.
– Ой, нет! Не говори мне ничего! Только алмазы! Чистые, белые и строгие! – посмотрела она на свой пальчик, на котором красовалось кольцо с большим брильянтом, подаренное Георгием.
– А Лев Леопольдович передал тебе подарок... – покосился на нее Гера. – Я сразу не сказал... Честно говоря, не сразу увидел, что в коробке янтарное колье, а по центру крупный камень с бабочкой внутри. Я не знаю, почему он решил отдать это именно тебе... Ты куда?
Меланья с диким криком подскочила к стюардессе:
– Товарищ стюардесса, а здесь нигде нельзя открыть иллюминатор? Мне срочно надо выкинуть одну вещь!
