Дарья Донцова - Верхом на «Титанике»
– Понял, – покорно ответил Лева, – усек! Сижу, не шевелюсь! Давай поспорим, что я ни ногой из квартиры не ступлю, по рукам? Если не высовываюсь, ты мне ремень покупаешь. Хорошо? А? Вань?
Я, ничего не ответив, вышел в коридор. Кто такой Герасим? По какой причине Лева испугался, услыхав мало популярное нынче имя? Кому оно принадлежит? Лично мне известны два Герасима. Первый является собакой породы чихуахуа, милейшее, похожее на карликового олененка существо. Герасим живет в нашем подъезде на первом этаже, гулять он не выходит, впрочем, иногда хозяйка выносит псинку во двор на руках подышать воздухом. Навряд ли Лева знаком с этим Герасимом, и не думаю, что упоминание о карликовом животном напугало внучка. Ну а второй Герасим и вовсе литературный персонаж, да-да, тот самый, хозяин Му-Му. Остается лишь гадать, почему Лева задрожал и стал покорным. Впрочем, важен результат: он теперь не высунет наружу носа. Ну и характер у парня! Даже сейчас он пытался втянуть меня в спор!
На следующий день я, поразмыслив над ситуацией, поехал в кафе, из которого «Скорая помощь» увезла Машу Беркутову. Конечно, беседа с Ладой Ермолаевой, той самой, потерявшей некогда паспорт, могла оказаться более продуктивной для следствия, но часы показывали десять утра. В это время люди, как правило, сидят на работе, есть шанс ткнуться носом в запертую дверь, а забегаловка-то открыта.
Войдя в небольшой тамбурчик, где был гардероб, а вернее, просто красовались прибитые к стене декоративные крючки с номерами, я увидел замечательное объявление:
«Сотрудники НИИАБКПЛ! У кого остались талоны на обед, можете съесть их на ужин».
Неожиданно ко мне вернулось потерянное вчера в обменном пункте чувство юмора. Интересно было бы понаблюдать, как люди, понявшие текст объявления буквально, начнут бойко жевать бумажные талоны.
Решив сначала осмотреться, я сел за небольшой столик, взял торчащее из железной подставки меню. «Суп в стакане с вилкой» – гласила первая строчка.
– Чего хотите? – крикнула из-за стойки девушка в зеленой кофточке. – У нас официанток нет. Сами подходите и делайте заказ.
Я встал и приблизился к ней.
– У вас всегда так пусто?
– Неа, только утром, – бойко ответила барменша, – завтраков в меню не предусмотрено, зато после полудня у нас бизнес-ланч, цена падает.
– А почему суп с вилкой?
– Могу так дать, – пожала плечами девочка, – только не руками же лапшу хлебать?
– Верно, но лучше ложкой.
– Мужчина, вам чего, – обозлилась собеседница, – ежели суп, то с каким вкусом: курица, грибы, рыба? Не хотите вилкой – лопайте пальцами, мне фиолетово, только б заплатили. Хватит с меня вчерашнего безобразия, я из своего кармана за чужой кофе деньги выложила. Хозяину по барабану, плохо кому, хорошо ли, если в кассу бабло не поступило, значит, Люська виновата.
– Вас зовут Люсей?
– Угадал. Так с чем лапшу греть?
– Мне лучше кофе, – заулыбался я, – надеюсь, он не растворимый?
Люся оперлась грудью о прилавок.
– Натуральный, тысяча рублей порция, весь элитный, с плантации из-под Лондона привезли!
– В Англии арабика не растет! – ошарашенный ценой, возразил я.
– А в рыгаловке у метро, на ходу, растворимое дерьмо хлебают, – заржала Люся, – нече здесь по-турецки ждать. У нас быстро! Значит, с лету заскочил, пожракал – и вперед. Че хотите от тошниловки? Натуральный кофе! Бурда тут самая дешевая, из вонючего пакета!
– Интересно, как ваш хозяин отреагирует, если услышит подобную рекламу своей точки? – усмехнулся я.
Люся зевнула.
– Хрен бы с ним! Последний день работаю. Уволилась. Надоело. Платят копейки, а геморроя выше крыши. Вот вчера тут девка коньки отбросила, и я сообразила: хорош мучиться, надо приличное место искать.
– Да ну, – изобразил я удивление, – кто такая? Часто сюда приходила?
– У нас из постоянных клиентов лишь работяги со стройки, – ответила Люся, – остальные просто так заскакивают. Павильон удачно стоит, носом к метро. Сейчас пусто, но после полудня только поворачиваться успевай. Ахмет, жлоб, вторую барменшу нанимать не хочет. Тут ваще мрак творится. А цены! Во, гляди! «Кофе, сто мл. – 20 рублей».
– По-моему, недорого, – поддержал я разговор.
– Кому как, – не согласилась Люся, – и потом, я на порцию один грамм ложу.
– На весах взвешиваете? – поразился я.
– Не, вот пакетик, в нем пять граммов на один раз, – стала раскрывать махинации Ахмета Люся, – хозяин коробку на оптушке купил, со срока она сошла, но ведь кофе не тухнет, не сосиска же, че ему сделается? Тысяча пакетиков Ахмету в триста рубликов обошлась. Теперь делим количество на цену, получаем…
Люся в азарте схватила калькулятор.
– Во! Получается тридцать рубликов за пакетик, но в нем сколько весу? Ахмет велит одну порцию на пятерых делить, чашка у нас двадцать рублей, соответственно, получилось… Сто! Во как! Семьдесят р. чистой прибыли. Круто?
– Давайте вернемся к бедной Маше, – предложил я.
Люся резко выпрямилась.
– Откуда ты ее имя знаешь?
Я растерялся, а барменша продолжала:
– На мента ты не похож, на ее родственника тоже… А! Из газеты! Гони бабки, тогда и болтать станем. Задарма ничего не скажу.
Пришлось лезть за кошельком.
Глава 23
Получив мзду, Люся любовно погладила бумажку, аккуратно спрятала ее в карман и начала повествовать.
Посетительница вошла в кафе одна, заняла место у окна, взяла кофе, булочку с сосиской, села и принялась за еду. Люся не следила за девушкой, та была трезвой, прилично одетой и никаких подозрений не вызывала. Барменша спокойно обслуживала гастарбайтеров, когда раздался визг:
– Помогите-е-е-е!
Люся увидела тетку, вопящую на одной ноте, и девушку, ту самую, купившую хот-дог, только теперь гостья лежала на полу.
– Убили-и-и, – орала тетка, – застрелили-и-и-и! Милици-и-и-я!
Гастарбайтеры толпой кинулись к выходу, а Люся подлетела к истеричке и приказала:
– Заткнись! Небось она беременная, вот в обморок и упала!
– Ее не убили? – сбавила тон баба.
– А кровь где? – логично спросила Люся. – Ща бы тут река текла.
Тетка примолкла, Люся нагнулась и перевернула посетительницу на спину. Она хотела подуть несчастной в лицо, побрызгать на нее водой, но увидела широко открытый рот, остановившийся взор и невольно ахнула:
– Мамочка!
– Убили-и-и! – подхватила тетка, – застрелили-и-и!
– Да заткнись ты, – заорала Люся, – замолчи, дура! Стой тут! Я пошла ментов звать.
Тратить деньги на своем мобильном телефоне она не собиралась, поэтому Люся занырнула в подсобку, где имелся обычный аппарат. Пока она соединилась с Ахметом, рассказала ему о казусе, пока получила разрешение владельца на вызов милиции, пока дозвонилась до отделения и растолковала дежурному суть дела, прошло немало времени.
Вернувшись в зал, Люся не обнаружила там ни одной живой души, кроме, простите за идиотский каламбур, мертвой девушки. Посетители, в основном строительные рабочие и случайные прохожие, решили удрать, никому не хотелось выступать в роли свидетеля.
– Вот гады, – злилась Люся, – кругом сплошное ворье! Уперли и сумочку девкину, и мобильный! Суки!
– Вы уверены, что у несчастной имелось и то, и другое?
– Она ж не с голыми руками в кафе пришла, думать надо, – постучала себя пальцем по лбу Люся, – взяла кофе, булку и сказала: «Можно я сначала съем, а потом заплачу?» Я, конечно, разрешила! Девчонка приличная, чего ей навстречу не пойти. У нас многие так поступают – сначала пожрут, потом еще за одной порцией приходят. Была у нее сумка! На плече висела!
– И мобильный видели?
– Угу, – закивала Люся, – я ведь почему про обморок подумала! Телефон у ней в руке был, держала она его, с ним со стула и свалилась! Наверное, с кем-то болтала – и того! Мне и в голову плохое не взбрело! Душно тут, правда, уже лучше, чем летом. В июле я раз сама чуть не завалилась.
– Ничего странного не заметили?
– Ты всерьез спросил, – хмыкнула Люся, – про странное? Вполне обычное дело, я каждый день в забегаловке трупешники нахожу.
– Я имел в виду обстановку в кафе. Может, посуда разбитая, стул поломанный…
– Не, ничего такого… хотя…
– Что? – оживился я.
– Беруши.
– Кто?
Люся легла грудью на стойку.
– Неужели никогда не видел? Такие резиновые затычки для ушей, ими многие пользуются. Я сама их покупаю, живу в коммуналке, соседи орут по ночам, ругаться с ними бесполезно, а беруши воткнешь – и спи спокойно. Вот я их, после того как тело увезли, нашла.
– Где?
– Под ножкой столика, она такая изогнутая, видишь?
Я обернулся. Действительно, под ножку может закатиться всякая ерунда. Только, вероятнее всего, беруши не принадлежали Маше, зачем они ей в бистро? Громкой музыки тут нет, наверное, их уронил другой посетитель. Но если даже затычки Машины, то никакого отношения к ее внезапной кончине они не имеют. Лучше забыть о них и перейти к другим вопросам.
