Дарья Донцова - Верхом на «Титанике»
– Я не хотел ничего плохого, – ныл юноша, – это обычное пари. Мы с Пусиком познакомились на свадьбе, поболтали, пообщались, в общем, поспорили! Я сказал, что могу сделать фальшивые деньги так, что их не отличишь от настоящих, Иван пойдет в магазин и преспокойно накупит вещей, произведя обмен купюр.
– С какой стати ты решил втравить в это дело меня? – закричал я.
Слава укоризненно поцокал языком.
– Ты, Ваня, слушай спокойно!
– А на кого поставить было? – вытаращился Лева. – Самому нельзя! Пусику тоже, правила пари запрещают, поспорили-то мы не на свои подвиги, на чужие. Короче, назначили для дела сегодняшний вечер, я подготовился. Я за это время любое пари в лучшем виде обустрою. Написал замечательный сценарий! У меня, кстати, настоящий талант, все думаю, может, в писатели податься?
– Короче, Пушкин! – рявкнул Слава.
– Идея такова! Я сообщаю Ване, что поспорил с негром. Вроде африканец уверяет: «Никто из москвичей не согласится помочь темнокожему парню втащить в дом телик». Я, соответственно, стою на обратной позиции и предлагаю в качестве подопытного кролика Ваню. На кону – машина. Негр якобы ушел в туалет, а я звоню Ваньке, все рассказываю и прошу: «Помоги».
– Обалдеть, – воскликнул Макс и повернулся ко мне, – и ты поверил?!
– У Левы дар создавать кретинские ситуации, – начал я слабо оправдываться, – в момент нашего знакомства он вышел из поезда голый!
– В одеяле, – не согласился парень, – в тот день меня просто обманули.
– Где африканца взял? – рявкнул Слава.
– А он у метро в палатке торгует, – охотно пояснил Лева, – сувениры всякие, бурнусы, халаты, студент-бизнесмен. За копейки мы столковались, он кой-чего из ассортимента на себя нацепил – и вперед.
– К чему понадобился чернокожий, – перебил внучка Слава, – че, обычного человека не нашлось?
– Мне было надо, чтобы он Ване в карман евро сунул, – занудил Лева, – фальшивые! Откуда у простого человека с теликом валюта? Наш на бутылку отсыплет, а негры – они такие, евро расшвыривают! Я все классно придумал! Ванька получает купюры, мы их делим и вместе в магазин, там он…
– Моментально попадает под арест, потому что ты просто отпечатал «деньги» на принтере, – заорал Макс, – идиот! Да еще нарисовал тысячеевровую купюру! Таких в природе нет!
– Я не дурак, – обиделся Лева, – все по-другому планировалось! Я договорился с продавщицей, с Верой, она ремнями торгует. Мне очень ремень купить хотелось, а он, зараза, тридцать тысяч рубликов стоит, и еще перчатки. Вот мы и ударили с девчонкой по рукам. Она делает вид, что принимает деньги и отдает нам ремешки. Я же ей потом настоящие бабки возвращаю!
– Умереть – не встать! Где бы ты их взял? – простонал Макс.
– Так Пусик же рядом прятался, – потер руки внучок, – уговор у нас был! Какую сумму Ванька «потратит», такую Пусик мне отдает! Классно?
Я машинально кивнул.
– Только все через жопу пошло, – пригорюнился Лева, – сначала студент хренов невесть зачем адрес сказал! Мы ж договорились: он сам с сумкой наверх уезжает! Ваня в подъезде деньги получает и ко мне! А дурак перепутал, ушел. Ванька наверх попер! Но сбежал! А потом у меня в магазине живот скрутило, да так, что не утерпеть! Я ж ему велел: «Никуда не уходи», а он… Сам виноват! Это из-за Вани дрянь приключилась! Остался б на месте, Верка бы потом…
– Обалдеть! – почти с восхищением констатировал Макс. – Каким образом ты уломал девушку на продажу дорогостоящего товара за фантики? Ну почему она согласилась на эту идиотскую затею?
– Секрет, – потупился Лева.
– И зачем тебе понадобился дурацкий спектакль с негром, – заорал я, – не мог прямо про евро сказать?
– Ща, – надулся Лева, – так бы ты и согласился помочь! Все из-за того, что у Ивана Павловича плохой характер! Принципиальный он слишком! А тут евро за работу… Красиво… Интеллигентно… правдиво… негр и деньги… суперски!!! А он ушел в другой отдел и его послали в обменник.
У меня внезапно закончились слова.
– Это просто бред, – очумело сказал Слава, – никто не поверит! Представляю морду нашего подполковника, если я заявлюсь с рассказом про пари!
– Погодите! – ожил Пусик. – Получается, он меня хотел обмануть? Пожелал выиграть спор нечестным путем! Договорился с торгашкой. И от жадности большие купюры нарисовал!
– Он мог, между прочим, и по десять тысяч евро изобразить, – заржал Слава, – еще поскромничал!
– Не, – живо ответил Лева, – тут бы Ванька точно не поверил! Он когда тыщи увидел, и то чуть сознания не лишился! Я прям пожалел, что столько евриков смастерячил! Но ниче, в конце концов прокатило! Жадность – великое дело! И я не обманщик. Продавщица про пари не знала! Ваню я не предупреждал, дело с ремнем уже другое!
– Сейчас ему в зубы дам! – визгливо запищал Пусик.
Лева отработанным движением бросился под стол к Славе, Макс схватил трясущегося от негодования старичка и прижал к себе.
Домой к Норе мы ввалились очень поздно, я впихнул Леву в комнату для гостей и шепотом сказал:
– Понимаешь, из какой беды вытащил тебя Макс?
Лева молча сел на диван.
– Подделка казначейских билетов карается по закону, – не успокаивался я, – ты мог получить немалый срок!
– Но ведь обошлось, – весело улыбнулся внучок.
– Исключительно потому, что Макс неожиданно появился в кабинете!
– Не, это я его вызвал, – объяснил Лева.
Я на секунду замер и запоздало удивился. Действительно, а что привело Воронова в отделение?
– Это я тебя спас, – гордо продолжал Лева, – вернулся из тубзика, бросился искать тебя и сообразил: ты попер в обменный пункт. Дальше просто! Позвонил Максу и закричал: «Скорей приезжай в отделение, Ивана Павловича с фальшивыми евриками взяли, дело шьют».
– Кто тебе дал номер Воронова?
– Он в книжке записан, – усмехнулся Лева, – она на кухне лежит. Ты, Ваня, странный, тугодумистый. А я живо кумекаю, поэтому и выручил тебя из беды.
В моей голове будто лопнул мешок с теплой водой, жидкость потекла по позвоночнику, лопатки вспыхнули огнем, щеки заполыхали, а руки, наоборот, похолодели и затряслись в ознобе.
– Эй, эй, ты чего? – забеспокоился Лева, забиваясь в угол дивана.
– Сидишь здесь и не высовываешься, – прошипел я, – завтра я все докладываю Норе, и мы отправляем тебя в Горск.
– Не надо, – жалобно протянул Лева, – мне лучше в Москве.
– Зато всем остальным хуже, – гаркнул я и пошел к двери.
– Это все ты виноват! – донеслось с дивана.
Я обернулся.
– Что?
Лева схватил подушку, быстро прикрыл ею голову и занудил:
– Ты мог не соглашаться на встречу с негром! Но ты пошел! И евро взял! И потратить согласился! А теперь один Левочка во всем виноват, так не честно!
Я замер: в словах противного внучка имелось зерно правды. Мне следовало сразу отринуть предложение парня, но я как зачарованный попал в умело расставленную западню!
– Вань, – жалобно простонал Лева, – давай ничего не скажем Норе, понимаешь, очень давно моя бабка твою хозяйку из беды выручила. В чем там дело было, не знаю, только Элеонора теперь любую Варварину прихоть выполняет, а бабуська просила за мной приглядеть. Не выгонит она меня в Горск! Ни за какие мои ошибки! Хочешь, поспорим? На тот ремень, который мне не достался? Давай такое пари заключим: если Элеонора меня в поезд не посадит – ты мне пояс купишь! По рукам?
– Нет, Лев, – сурово ответил я, – никаких пари с тобой я заключать не собираюсь! Впрочем, и Нору тревожить не стану! Хозяйка – человек обязательный, она не нарушит слово, данное госпоже Гладилиной, оставит при себе ее внука-балбеса, но начнет переживать, расстраиваться, наймет тебе няню. Слушай меня внимательно, ты живешь здесь! Под домашним арестом. Из квартиры не выходишь ни под каким предлогом, если Нора удивится твоему поведению, ответишь: «Я простудился, вот и не могу гулять».
– И че? Целый год в четырех стенах тухнуть? – взвыл Лева.
– Там посмотрим! Да, и еще! Не смей разговаривать по телефону!
– Может, мне лучше застрелиться?
– Пока в такой мере необходимости нет, – холодно ответил я.
– А если я не послушаюсь? – спросил строптивый внучок. – Кстати, ты никакого права не имеешь лишать взрослого человека свободы!
– Только попробуй хоть в окно посмотреть, – пригрозил я.
– И че ты сделаешь?
Действительно! Хороший вопрос! Никаких способов воздействия на Леву у меня нет.
– Молчишь? – хихикнул он.
– Не хочется прибегать к крайним мерам, – неожиданно для себя заявил я, – но если я узнаю про твою прогулку вне квартиры, то…
– То, – прищурился Лева, – че будет?
– Обращусь к Герасиму, – резко ответил я.
– К кому? – вдруг испугался Лева.
– К Герасиму, – повторил я, – понял?
– Понял, – покорно ответил Лева, – усек! Сижу, не шевелюсь! Давай поспорим, что я ни ногой из квартиры не ступлю, по рукам? Если не высовываюсь, ты мне ремень покупаешь. Хорошо? А? Вань?
