Людмила Ситникова - Прайс на прекрасного принца
– Не выводи меня!
– Я все обдумала и хочу внести в наш договор кое-какие коррективы. Да, да, Клим Альбертович, вы не ослышались. Я согласна сохранить ваш секрет в тайне… при одном условии. Никто не узнает, что вы убили Марика, если мне…
– Да как ты смеешь меня шантажировать?! – Клим хотел было влепить Бине пощечину, но девушка сумела перехватить его руку.
– Глупо отрицать очевидное. Я ведь могу поехать прямиком к следователю.
– Блеф!
– Не верите?
– Ни на йоту.
– Плохо вы меня знаете.
– Послушай, ты… девочка на побегушках! У тебя нет доказательств моей вины. Твоему бреду не поверит ни один здравомыслящий человек.
– Доказательства есть!
– Ха!
– Клим Альбертович, я ведь хочу договориться по-хорошему. Почему вы сразу набрасываетесь на меня, не выслушав мое предложение?
– Я изначально знаю твое предложение. Деньги!
– Вы догадливы, – Альбина соблазнительно улыбнулась.
– Вчера ты тряслась от страха, сегодня же ведешь себя, как прожженная шантажистка.
– Я же говорю, у меня было время все обдумать. Короче, я предлагаю вам сделку. Десять тысяч долларов, и я молчу как рыба. Следствие никогда не узнает, что вы убили собственного брата.
– Говори тише!
– Они будут искать грабителя, которого в действительности не существует. Клим, вам абсолютно нечего бояться.
– С чего ты решила, что я боюсь?
– Вижу по глазам.
– О, да мы, ко всему прочему, умеем читать по глазам? Браво! Ты – девочка не промах.
– Мое предложение останется в силе ближайшие два дня. Через двое суток я вновь приеду в особняк за окончательным ответом. Либо вы платите мне за молчание, либо… вас ожидают не очень радужные перспективы в будущем.
Германов закурил:
– Мне следовало придушить тебя вчера ночью!
– Неразумно, – развеселилась Альбина. – А куда бы вы дели мой труп? Это с Мариком у вас получилось все тип-топ.
Внезапно Клим улыбнулся:
– Бин, а ты хочешь учиться за границей?
– Где именно?
– Ну, например, в Лондоне.
– Звучит заманчиво. Только я не поняла, этот вопрос кроет в себе подвох?
– Да брось ты! Какой подвох, я привык вести дела в открытую. И обращаюсь к тебе со встречным предложением.
Биночка отерла ладонью взмокший лоб:
– Слушаю.
– Я могу оплатить тебе учебу в Британии. Что скажешь?
– Но…
– Подумай хорошенько. Англия – красивейшая страна! Получить там образование мечтает любая девушка. Возможно, тебе повезет и ты встретишь там свою вторую половинку, создашь семью. Ну как?
– Пытаетесь отправить меня подальше? Мне необходимо подумать. Сказать честно, я рассчитывала всего лишь на десять тысяч баксов, но вы меня заинтриговали.
– Подумай-подумай, я тебя не тороплю.
– Тогда встречаемся в четверг, в это самое время, на этом месте.
– Договорились.
Махнув Климу ручкой, Биночка вышла в гостиную.
Сев в «Фиат», девушка попросила:
– Кат, пожалуйста, жми на газ.
– Как все прошло?
– По-моему, нормально.
– Давай прослушаем запись.
Альбина достала из сумочки диктофон и, перемотав пленку, нажала на «Play».
Катка удовлетворенно закивала:
– Поздравляю, Бинка, ты справилась с заданием на пять баллов!
– Знала бы ты, как у меня тряслись колени!
– Охотно верю.
– Думаешь, записи будет достаточно?
– Запись вкупе с твоим подробным рассказом сделают свое дело.
– Ох… только бы получилось!
– Завтра утром мы едем к следователю. Бинка, не вешай нос. Клим у нас на крючке!
* * *Германова задержали в офисе.
Клим не относился к категории людей, подходящих под определение «крепкий орешек». Достаточно было следователю включить диктофон, и мужчина во всем признался.
Признался в том, что сначала он убил Еву, потом отправил на тот свет Марка, а в самом ближайшем будущем планировал расправиться с Яной…
Глава 14
За два месяца до своей кончины Альберт Осипович позвал приемных детей для откровенного разговора.
Подождав, пока чада усядутся, старик произнес:
– Хочу услышать от каждого из вас: что он знает про старость?
Марк прыснул:
– Пап, ты чего? Откуда нам, красивым, молодым, знать, что такое старость?
– Ну, братец, – протянула Яна, – лично мне кажется, старость – это ужасно.
– Не слушай их, отец! – Клим, обожавший отца больше жизни, насупился. – У каждого возраста есть как свои преимущества, так и недостатки.
– Интересная гипотеза. – Ева переглянулась с сестрой. – Может, поделишься, какой кайф имеется в старости?
– Не переживай, скоро ты об этом узнаешь. Недолго осталось.
– Придурок!
– Дети, дети, – Альберт закашлял. – Не ссорьтесь. Ну хотя бы ради меня.
– Извини, отец. Просто меня бесит, когда взрослые люди несут несусветную чушь.
– Тебя в последнее время все бесит. Наверное, сказываются проблемы в личной жизни, – подначивал брата Марк. – Признайся, у вас с Эльвиркой не все гладко?
– Марк, имей уважение к Климу. – Старик провел морщинистой рукой по подбородку. – Я сам вам отвечу на поставленный вопрос. Старость очень угнетает, особенно тех, кто по причине слабого здоровья вынужден валяться в кровати. Возьмите, к примеру, меня. Я же стал вроде мебели. Лежу, как чурбан, даже не в состоянии самостоятельно дойти до туалета.
– Отец…
– Клим, не перебивай. Я устал жить! Поверьте, это не пустые слова. Устал мешать вам, да что там… я сам себе осточертел до коликов. Проклятущая боль доводит меня до ручки, и мне… мне нужна ваша помощь.
– Сделаем все, что пожелаешь, – с придыханием выпалил Клим.
– Надеюсь, сынок, я очень на это надеюсь.
– Папуль, как тебе помочь? – Яна погладила отца по голове.
– Даруйте мне скорейшую смерть!
Германовы опешили.
– Отец, шутка неудачная!
– Я не шучу, Клим, я действительно прошу вас дать мне умереть. Вы обязаны выполнить мою просьбу.
– Это даже не обсуждается! – Клим нервно заходил взад-вперед по комнате. – Как тебе в голову пришла столь бредовая мысль? Отец, одумайся, о чем ты просишь?!
– Таблетки, – Альберт кивнул на упаковку пилюль. – Если принять сразу несколько штук, я засну навечно и наконец обрету покой.
– Ты не в себе!
– Есть еще второй вариант, правда, он менее комфортный. Вы увольняете сиделку, а я прекращаю принимать таблетки. Смерть не замедлит прийти….
Яна прижалась к Еве:
– Папуль, ты взволнован. Давай мы сейчас закроем эту тему и…
– И не будем открывать ее никогда! – отрезал Клим.
– Отказываетесь выполнить последнее поручение отца?
– Твое поручение граничит с сумасшествием! И хватит, честное слово, ты перегнул палку.
Альберт Осипович закрыл глаза.
– Жаль, что мы не пришли к общему знаменателю. Жаль…
– Папочка, поспи. – Ева чмокнула отца в лоб.
– И пусть тебе приснятся сладкие сны, – молвил Марк.
– Может, хватит ерничать? – дернул брата за рукав Клим.
– Следи за собой, умник!
Видя, что между сыновьями завязывается очередная перепалка, Альберт попросил детей удалиться.
– Позовите Викторию, а сами можете отправляться по своим делам.
Клим заперся в кабинете. Слова отца глубоко засели в его голове. Как он мог просить собственных детей, чтобы те даровали ему смерть?
– Скорее бы забыть этот кошмар!
Через час в дверь постучали.
– Ну кто там? Я же просил меня не беспокоить.
В кабинет прошествовали Ева, Яна и Марк.
– Извини, что мешаем тебе заколачивать бабки, – начал Марк, – но у нас экстренный разговор.
– Тогда начинайте.
Троица никак не решалась заговорить. Наконец Ева произнесла:
– Клим, ты только, пожалуйста, не кричи, пока не дослушаешь нас до конца. Понимаешь… мы сейчас были у меня в спальне и…
– Разговаривали об отце, – встрял Марк. – Нам показалось, что его просьба на самом деле не такая уж и безумная.
Клим не поверил своим ушам.
– У тебя осталась хотя бы капля мозгов?! Или ты их все растерял в ночных клубах?
– Клим. – Ева положила руку Марку на плечо. – Если папа утверждает, что ему жизнь не в радость, может, стоит задуматься над сказанным? Вдруг ему и правда чертовски плохо? Ты же понимаешь, он не поправится. Прогнозы врачей неутешительны, чуда не произойдет.
– Ева, я не желаю вас слушать!
– Он страдает.
– Возможно, – взорвался Клим. – Но он живет! Живет, поймите вы это своими тупыми головами! Наш отец жив, он дышит, видит, слышит, разговаривает. И никто из нас не вправе решать, когда ему отправляться на тот свет.
– Он сам так решил.
– Плевать! Его мнение меня не волнует. А то, о чем толкуете вы, называется преднамеренным убийством.
– Не горячись, брат.
– Да пошел ты! Я вас предупреждаю: если вы совершите необдуманный поступок, вам придется ох как несладко.
– Мы хотели посоветоваться.
– Не о чем здесь советоваться! Повторяю для особо одаренных – отец будет жить столько, сколько ему отмерено свыше.
