Галина Куликова - Эрос пленных не берет
Маргарита заморгала от неожиданности, и на глаза у нее навернулись слезы.
— У вас что, куриная слепота? — Он выпустил несколько колечек дыма, которые поплыли четко в ее сторону. — Ничего, что я у вас тут дымлю?
— Чего вы спрашиваете так поздно, когда здесь уже дышать нечем? И вообще… Вам что, неинтересно, как у нас все было?
— У вас с Геннадием? — уточнил он. — Нет, очень интересно, очень. Он вас приревновал, да так, что выгнал из квартиры. Это что ж вы такое вытворяли? Изучали в подъезде «Камасутру» с местным сантехником?
— Ничего особенного. Просто сосед подарил мне цветы. Его зовут Жора, кстати. А Геннадий такой дикий, такой… необузданный. Выхватил цветы, растоптал их, дал Жоре в нос и заперся в моей квартире.
— И все это случилось с раннего утра? — уточнил Вечерников. — Перед тем, как вы поехали на работу?
— Ну… да, — осторожно ответила она, не сообразив, в чем тут подвох.
— И там до самого позднего вечера вы предавались отчаянью. Да так, что когда я наткнулся на вас в коридоре, то подумал, что вы только что вырвались из лап маньяка.
— Но я не знала, где мне ночевать!
— И тут подвернулся я со своим сочувствием. Нет, но как вам только в голову пришло назваться невестой моего брата?!
— Но если бы я не назвалась, вы бы меня не взяли к себе домой! — недоумевая, почему ему непонятна такая простая вещь, воскликнула Маргарита.
— Образчик женской логики.
Они помолчали, потом Вечерников встал, нашел где-то на подоконнике хрустальную пепельницу, сверкавшую, как Золушкина туфелька, и раздавил в ней окурок. Испортил все очарование, одним словом. Пепельница отчего-то оказалась влажной, и от нее немедленно пошел мерзкий запах.
— И что вы теперь будете со мной делать? — спросила Маргарита, надувшись. — Опозорите при всех, за общим столом? Унизите?
Он дернул щекой, искоса посмотрел на ее вспухшие губы и пожал плечами:
— Не очень-то и хотелось. Так и быть, я вас прикрою. Но только из любви к своим родственникам. Если мать узнает, она расстроится. И все из-за вас, между прочим.
— А как, как вы меня прикроете? — с живым любопытством спросила Маргарита.
По ее мнению, выкрутиться было просто невозможно, если только сбежать. Но Вечерников бежать не желал.
— Я скажу, что вы — моя невеста, а они просто все неправильно поняли. Только не нужно так глупо улыбаться. Это всего лишь ход, игра, ясно? Я вывезу вас в город и там, так уж и быть, помогу водвориться на законной территории.
— Вы станете сражаться за меня с Геннадием? — ахнула новоиспечённая невеста.
— Можно подумать, я собираюсь голыми руками биться со львом.
— Но он отважен, как лев!
— Какое ваше дело, как я его выгоню? Вы хотите вернуться в свою квартиру?
— Хочу, — быстро сказала она. — Очень хочу. Я буду вам так благодарна!
— Да не стоит. Один раз вы меня уже поцеловали, этого достаточно.
Какой гад! Грубый, мерзкий и бесчувственный, как чурбан. О, если бы только не ее бедственное положение, уж она бы ему отомстила!
На следующее утро они гуськом спустились по лестнице в столовую, так же гуськом прошли к столу и сели по разные его стороны. На Маргарите были темные очки Вечерникова, а он сам выглядел хмурым, словно правитель, собирающийся объявить своим подданным о начале войны.
Вся семья оказалась осведомлена о грандиозном ночном скандале, но не о его сути, и даже дед Тихон сидел смирно, не поднимая глаз от тарелки с оладьями. Обстановку попыталась разрядить Ульяна, которая громко спросила Маргариту, налив ей полную чашку какао:
— Как вам моя ватрушка? Нормально переварилась?
— А что, ты насовала в творог гвоздей? — ехидно поинтересовался старший Квитковский. Ему не хотелось молчать и делать вид, будто ничего не случилось. — Валера, а Валера? Почему ты такой мрачный?
— У меня ломит виски, — ответил тот.
У него и вправду ломило виски, и он даже готов был уступить натиску Розы и проглотить какую-нибудь обезболивающую таблетку, от которой проходит головная боль и портится печень.
— Выпей сладкого чаю, — посоветовала Элина Аркадьевна, теребя шифоновый шарфик, которым она прикрывала бороздки морщин на некогда безупречной шее. — От сладкого всегда становится легче.
— Тебе бы, мама, рекламировать шоколадные батончики, — в сердцах сказала Зоя, которая переживала больше всех. — Риточка, как вы себя чувствуете? Сегодня вечером приезжает Игорь, и ему, конечно, захочется увидеть свою невесту весёлой и довольной…
— Мы тут все переиграли, — перебил ее Вечерников, с остервенением размешивая в чашке сахар. — Она теперь не Игоря невеста, а моя.
В столовой повисла тишина, нарушаемая только шарканьем Ульяниных тапочек.
— Что значит — переиграли? — низким голосом проговорила Зоя.
— Игорь решил жениться на другой Рите, а я на этой. Так уж и быть. Раз она все равно уже здесь, верно?
«Спаситель, тоже мне», — злобно подумала Маргарита. А — Риточка?!
— Вообще-то Игорь с самого начала не хотел на мне жениться. Вернее, хотел жениться не на мне, а на другой Рите, — промямлила та. — Он, по правде сказать, вообще ничего не знает про то, что у нас с ним были такие близкие отношения.
— Понимаю… — пробормотала Зоя, которая не понимала ровным счётом ничего.
— А не хрена ездить в командировки, — весело заметил дед Тихон, на сей раз все прекрасно усвоивший.
— Пардон, пардон! — взволновался старший Квитковский. — Я что-то не пойму: ты покусился на невесту своего младшего брата?!
— Чего ты орешь? — поморщился Вечерников. — Я ее не съел, вон она сидит. И вообще — ничего не изменилось. Все то же самое, только вместо одной невесты Риты в семье будет две невесты Риты. В этом нет ничего особенного.
Тотчас, как по заказу, в дверь позвонили. Над столом повисла тишина. Роза поспешила к двери и дрожащей рукой повернула ключ. Через минуту на пороге столовой появился сияющий Игорь Квитковский, обнимающий за плечи прелестную блондинку.
— Але, родня! — громко сказал он, встряхнув кудрями. — Я вернулся. И посмотрите, кого я вам привел!
— Кого? — драматическим тоном спросила за всех Ульяна.
— Мою невесту Риту, разумеется! Разве вы нас не ждали?
Невеста с некоторым испугом оглядела собравшихся, которые сидели вокруг стола и хлопали глазами, как совы, сбившиеся в стаю. Наконец дед Тихон крякнул, поднялся на ноги, развел руки в стороны и дружелюбно ответил:
— Вот уж не ждали так не ждали!
11
Вечерников молча вел машину, а Маргарита размышляла о том, что ей удалось узнать за выходные. Узнать, прямо скажем, дуриком, совершенно случайно. Если бы она не прикинулась невестой Квитковского, разве смогла бы пошарить в его комнате? Нет, все к лучшему в этом лучшем из миров.
В записке Квитковскому Алиса написала, что встретила мужчину, перед которым не смогла устоять. Настоящего бога Эроса. Но Захар по телефону сказал, что к тому моменту они были уже знакомы. Это он влюбился в Алису с первого взгляда. А она в него — нет. Потом, спустя какое-то время, подруга тоже воспылала страстью… Но не с самого начала. Значит, в записке речь не о Захаре. На горизонте упорно всплывает кто-то еще. Кто-то третий! Скорее всего, это тот самый шикарный мужик. Забыть про него просто невозможно.
— Вы прямо сразу собираетесь идти и выдворять Геннадия? — спросила Маргарита.
Она считала, что, прежде чем соваться в подъезд, хорошо бы понаблюдать за входом. И за окнами своей квартиры тоже. Вдруг в комнате занавеска шевельнется? Или чья-то тень промелькнет?
— А что, вы хотите, чтобы я послал ему дипломатическую ноту?
— Ну… Все равно. Мне к вашему сражению надо как-то подготовиться. Я не могу так, сразу!
«Связался с женщиной — запасайся терпением», — сказал сам себе Вечерников и тяжело вздохнул:
— Ладно, готовьтесь. А как вы собираетесь готовиться?
— Давайте зайдем в кафе на той стороне улицы, — предложила она. — И выпьем по чашке кофе. Там есть милый маленький столик у окна,
— Черт с вами, пойдёмте пить кофе, — не слишком любезно согласился тот. — Только вряд ли в воскресенье вечером там окажется свободный столик.
Однако им повезло, и столик нашёлся — как раз у окна, с видом на подъезд.
— Почему вы такой мрачный? — спросила Маргарита, когда Вечерников отверг меню и подпёр лоб рукой.
— У меня голова болит, — проскрипел он. — И вообще.,, таблетка, которую дала Роза, как-то странно на меня действует. Все вокруг ужасно нерезкое. И лица кажутся такими странными.
— Может быть, заказать вам чай с лимоном? — спросила она, с изумлением глядя на двух незнакомых парней, которые только что вошли, остановились на пороге и теперь смотрели прямо на нее, глупо улыбаясь. Она расширила глаза, как бы спрашивая: «Что?» А они в ответ помахали в воздухе белым платком и принялись ей подмигивать.
Потом стали кивать подбородками, словно приглашали ее подойти.
