Наталья Александрова - Бандиты, баксы и я
Вы-то не с работы? — осведомилась тетка с проснувшимся здоровым любопытством.
Люди у подъезда дождались наконец какого-то распоряжения и начали потихоньку втягиваться в дверь. Курильщики поспешно затаптывали окурки, с внезапно проснувшейся преувеличенной галантностью пропуская женщин.
— Нет, мы не… — начала было я, но Андрей опередил меня:
— Это какой Виктор Павлович? Который в ГАИ работал, майор?
— Да нет, — тетка посмотрела на него с недоумением, — штатский он, Виктор Павлович Копылов. Совсем еще нестарый был мужчина…
Я просто физически почувствовала, как напрягся Андрей.
— Да, болезнь не выбирает, — с полагающимся печальным вздохом проговорил он, — сердце, что ли? Или печень?
— Да какая печень! — Тетка слегка обиделась. — У него же машина была!
Я хотела было спросить, какая связь между машиной и печенью, но тетка сама раскрыла мне глаза:
— В жизни я его выпившим не видела!
Какая уж тут печень! Очень был аккуратный мужчина… На машине-то и разбился… Так вы не с работы, значит? — В глазах у нее сверкнуло было законное любопытство, но она увидела, что Ники пытается сожрать какую-то дрянь, забыла про нас и потащила упирающегося фокстерьера в подъезд.
Я обернулась к Андрею. У него на лице было хорошо знакомое мне выражение взявшей след ищейки.
— Копылов! — произнес он с живейшим интересом. — Виктор Павлович…
— А в чем дело? Кто такой этот Копылов?
— Сейчас, — отмахнулся он, притушив охотничий огонек в глазах, — сейчас, только одну вещь проверим.
Он вошел в подъезд вслед за «родными и близкими покойного». Я, как верная собачонка, тащилась следом, стараясь скрыть хромоту.
Редеющий поток скорбящих взбирался на пятый этаж и сворачивал в квартиру номер двадцать девять. Лысый бодрячок, докуривающий возле открытых настежь дверей, сбросив пепел в бумажный кулек, жизнерадостно махнул нам рукой:
— Вы из бухгалтерии? Поминки здесь!
— Спасибо, мы по другому вопросу, — буркнул Андрей и прошел мимо.
Выразительно указав мне глазами на дверь в другом конце лестничной площадки, он поднялся еще на один марш, оглянулся, убедился, что поток иссяк, и пошел вниз.
На улице я потребовала объяснений. Поглядев на меня, как на двоечницу и второгодницу, Андрей сказал:
— Ты помнишь, в какой квартире живет Валерий — тот, который отмывает и одевает бомжей перед визитом к нотариусу?
— Ну, помню, — обиженно ответила я, — в тридцать первой.
— Правильно, в тридцать первой, а в двадцать девятой, на том же самом этаже жил до недавнего времени Виктор Павлович Копылов, сотрудник Государственного строительного управления. Не рядовой, между прочим, сотрудник, а референт начальника Управления Вахромеева, референт по общим вопросам. А знаешь, что это за должность такая — референт по общим вопросам?
— Не знаю, — сердито буркнула я, — и прекрати мне экзамены устраивать! Мы не в школе. Рассказываешь, так рассказывай.
— Референт по общим вопросам — это человек, который решает для своего начальника разные сложные проблемы, в основном, не связанные с работой. Допустим, начальнику кто-то мешает, — Андрей участливо покосился на меня, — или, скажем, нужно квартиру снять под чужим именем.., для всяких, так сказать, внеслужебных встреч. Ну этот референт и обращается по-соседски к нашему Валерию — Валерий как раз и занимается тем, что предоставляет чисто вымытых бомжей для подобных нужд, — и Копылову привозят Милютенко. То есть Копылова ему не показывали, но квартиру оформили. Так что квартира на улице Ландау впрямую завязана на начальника Строительного управления Вахромеева.
— Послушай! — Я остановилась вдруг как громом пораженная. — А как этот Копылов выглядел? Ты его никогда не видел?
— Да видел как-то, — равнодушно ответил Андрей. — Немолодой такой дядька, лицо бульдожье.., а что?
— Челюсть тяжелая, глубокие морщины у крыльев носа, — пробормотала я тоскливым невыразительным голосом.
— Ну да, а в чем дело?
— А в том, что это твой Копылов пытался сбить меня три дня назад на углу Энгельса и Мориса Тореза.., но не сбил. А сам разбился насмерть. Как нам только что любезно сообщила дама с собачкой.
— Так-так, — протянул Андрей, — ты, стало быть, свидетель… И они про это знали… Значит, квартиру снимал референт Копылов для нужд своего начальника. Потому что ему самому квартира эта без надобности.
Жил он один, и все свои личные вопросы мог решать у себя дома — не было у него ревнивой жены и кучи детей. И вот пригласили туда профессора Шереметьева… И что-то там случилось…
— Похоже, этот Вахромеев действительно с катушек сошел, сам профессора убил! — перебила я Андрея.
— Все может быть… Или случайно как-то дело обернулось… Слушай, ты извини, у меня со временем очень туго…
Глаза Андрея отливали горячим блеском, он посмотрел на часы и заторопился.
Я приуныла и побрела домой, к маминым примочкам и компрессам. Настроение было отвратительное, несмотря на то что все мои враги приказали долго жить.
Действительно, «черного киллера» мы успокоили на пару с тем плотненьким мужичком в доме с башней. Правда, ловушку придумала я, но мужичок тоже поработал.
Референт Копылов, который пытался сбить меня машиной, сам погиб в аварии.
И тот, кто его послал, теперь находится в больнице в тяжелом состоянии. А я жива и, если не считать больного колена, здорова.
И хотя мне полагалось бы сейчас радоваться свободе и безопасности, я почему-то совсем не радуюсь. То есть совершенно ясно, почему. Во-первых, Андрей теперь потеряет ко мне всяческий интерес и у меня не будет причины с ним встречаться. А во вторых, как ни была я расстроена первой причиной, где-то в глубине души возникла мысль, что больно уж все гладко. Все, кто хотел мне зла, — мертвы, но уж очень вовремя.
Все случившееся напоминало хорошо поставленный спектакль, и режиссер его остался неизвестным.
* * *Отец с матерью рано утром уехали на дачу, я долго валялась в постели, потом выползла на кухню и пила кофе, вяло подумывая о том, что надобно взять себя в руки и заняться устройством собственной жизни.
Учиться, что ли, пойти, либо же приглядеть какую-нибудь работу. Но я ничего не умею.
Или на бандитские деньги открыть свое дело, к примеру, небольшой магазин электротоваров.., и пригласить директором Аллу Федоровну… Тьфу, гадость какая лезет в голову!
Зазвонил телефон. Я ринулась к нему, как кенгуру, огромными прыжками, потому что надеялась в глубине души, что это звонит Андрей. Но звонил ненаглядный. Господи, что еще ему от меня нужно?
Голос у ненаглядного был какой-то особенный:
— Я.., ты.., ты читала сегодняшнюю газету?
— Какую еще газету? — пробурчала я не очень любезно.
— Газету «Накануне», ту, в которой работает Андрей Чепцов.
— Что там случилось?
— Там его статья, очень большая.., про профессора Шереметьева… — мялся ненаглядный.
— Какая статья? Да говори ты толком! — прикрикнула я. — Про меня там что-нибудь есть? Хотя, что ты там скажешь.., я сама схожу за газетой.
— Ты ее не найдешь, уже весь тираж, наверное, расхватали. Я вообще-то тут недалеко, — нерешительно добавил ненаглядный, — может, я приеду? Хотя, конечно, родители…
— Да какая разница! — вскипела я. — Что ты все мнешься! Приезжай немедленно, а родителей нету.
Он явился через десять минут, я еле успела убрать постель и натянуть длинную юбку и свободный свитер — что попалось под руку. На этот раз ненаглядный был в коричневом костюме. И галстук был другой, который так же не подходил к костюму, как и в прошлый раз.
Я выхватила у него газету, которая была развернута на нужной странице. Статья называлась: «Кто стоит за смертью профессора Шереметьева?» Моя фамилия там не мелькала, просто говорилось, что имеется свидетель, который видел, как профессор в ту злополучную среду входил в квартиру номер пятнадцать в доме восемь по улице Ландау.
И подробно и даже скрупулезно было описано все наше с Андреем расследование.
Андрей вытащил за ушко да на солнышко и бедного владельца квартиры Арнольда Гавриловича Чеботарева, и голубоглазого пьяницу Вову Милютенко со своей Люськой, а ?также их работодателя Валерия, причем, вчитываясь в строки о нем, я поняла, что Андрей несомненно с этим Валерием разговаривал, возможно даже припугнул его, и тот подтвердил все, рассказанное Люськой, и то, что квартиру на улице Ландау он договорился снять по просьбе своего соседа Виктора Павловича Копылова, то есть фактическим съемщиком был Копылов.
«Копылов, хоть он и не сможет уже ничего рассказать, потому что погиб очень кстати в дорожно-транспортном происшествии, — писал далее Андрей, — несомненно снимал квартиру по приказу своего шефа Вахромеева».
Дальше пересказывалась история с подземными водами, радиоактивными контейнерами и зараженной речкой Суйдой. И в заключении читателям предлагалось самим сделать вывод, кто же все-таки стоял за смертью профессора Шереметьева, и задавался традиционный, но в этой статье вовсе не риторический вопрос: «Куда смотрит милиция, если вместо того, чтобы поинтересоваться совпадением смерти профессора Шереметьева и тем, что буквально через несколько дней он должен был выступать на комиссии по строительству Центра, она почему-то так вцепилась в свидетельство пьяницы сторожа из деревни Нелидовки».
