Дарья Калинина - Солярий для Снежной королевы
– Ну что? Подействовал мой чаек? – послышался внезапно насмешливый голос Снеткова.
Подруги с трудом сфокусировали на нем зрение. Перед глазами у них все расплывалось, словно в тумане. И фигура Снеткова превратилась в какую-то карикатуру. Он скрючился, а его руки и ноги приобрели сходство со старыми ветками. Он шевелил ими, стараясь дотянуться до девушек.
– Хороший чаек! – хихикал Снетков. – Вы хотели найти Андрея и его мальчишку? Что же, можете радоваться, вам это удалось!
Впрочем, подруги не брались сказать, в самом ли деле они слышали эти слова, или им это уже почудилось. Потому что пелена у них перед глазами сгустилась окончательно, она стала такой густой и вязкой, что заполнила все пространство вокруг подруг. Стало трудно дышать, и даже мысли завязли в этом киселе. И постепенно подруги почувствовали, что отходят от этого мира и переселяются совсем в другой, а лучший или худший, сказать они пока что не брались.
Глава 13
Очнулись девушки в очень сыром, холодном и недружественном месте. Первой пришла в себя Кира. Вокруг было совсем темно, слышались лишь чьи-то не то вздохи, не то стоны. Кира поморгала глазами, надеясь, что темнота отступит, но ничего не произошло. Вокруг было все так же темно.
– Я ослепла!
Но собственного крика Кира тоже не услышала. Раздалось лишь невнятное мычание.
– И онемела!
И снова ничего членораздельного, мычание – и ничего больше. Но хотя бы в ответ на мычание Киры где-то совсем рядом раздалось такое же явственное мычание.
– Слава богу, слух еще со мной!
И Кира попыталась продвинуться в том направлении, откуда слышались звуки. Ей это не удалось, потому что тело по-прежнему не повиновалось ей.
– Паралич! – ударилась в панику несчастная жертва. – Меня схватил паралич!
Она ослепла, потеряла способность двигаться и говорить! Казалось, хуже мгновения в своей жизни Кира вспомнить не могла.
Ужас, который охватил Киру, длился всего лишь одно мгновение. Затем она поняла, что говорить ей мешает нечто непонятное, разбухшее у нее во рту. Двигаться она не может потому, что запястья и лодыжки у нее то ли связаны, то ли скованы, а само тело затекло от холода и долгой неподвижности. То есть все еще поправимо, надо только добиться, чтобы ее освободили. Кто это будет делать, Кира сказать не бралась. Но надеялась, что источник сдавленного мычания справа от нее что-нибудь придумает на этот счет.
И потихоньку Кира начала приближаться к нему. Это было неимоверно трудно. Лежала Кира на толстом слое слегка влажного песка, а руки, ноги и все тело так затекли, что двигаться удавалось лишь с огромными усилиями. Но во всем есть своя положительная сторона. Ползя по песку, словно змея, и двигая всем телом, Кира, по крайней мере, согрелась. Если раньше у нее зуб на зуб не попадал от стылого холода, то теперь кровь гораздо быстрее побежала по телу. И Кире даже показалось, что она начинает чувствовать руки и ноги.
Наконец, ее усилия увенчались успехом, и она ткнулась носом во что-то мягкое и прохладное. Это что-то отозвалось на толчок радостным мычанием. Кира тоже помычала в ответ и принялась тереться об это что-то, изо всех сил стараясь избавиться от кляпа. Неизвестно, сколько времени у нее на это ушло, Кира не могла этого сказать. Ей лично показалось, что целая вечность. Но постепенно кляп у нее во рту размягчился, и, наконец, Кира выплюнула его.
– Ух!
Говорить Кира по-прежнему не могла, но это было временное состояние. Сделав губами гимнастику и пошевелив языком, Кира с радостью убедилась, что язык у нее все же находится на своем обычном месте и только теперь произнесла:
– Кто тут?
Ответом ей было радостное мычание. Теперь Кира знала, что ей делать. Она подобралась к источнику звука и зубами попыталась подцепить кляп. Еще несколько усилий, заставивших Киру даже покрыться потом, несмотря на царящую вокруг прохладу, – и кляп поддался ее усилиям, и Кира услышала голос подруги:
– Кира!
– Леська!
– Ты тоже тут?
– Ну да.
– Похоже, наш милейший господин Снетков не такой уж милый.
– Да что там говорить! Это просто гад какой-то! Уверена, это он кинул нас в это подземелье! А перед этим еще и какой-то дряни в чай набухал, отчего мы с тобой и вырубились!
– И судя по всему, мы тут не одни!
– Как – не одни? – испугалась Кира. – А кто тут еще? Крысы?
И она вздрогнула, ее воображение мигом нарисовало обглоданные этими зверьками конечности. Ведь ни фига же не видно в этой темноте! И ног она не чувствует, потому что они у нее дико затекли. То есть это она до сих пор думала, что они у нее затекли. А что если их уже заканчивают доедать крысы?
Но волна паники не успела захлестнуть Киру.
– Да нет, какие крысы… – успокаивающе произнесла Леся. – Там еще кто-то лежит. Ну, какой-то человек.
– Ты его видела?
– Нет, конечно! Тут же темно, как у черта в заднице. Но я его слышала. Вот если замолчишь, то ты его тоже услышишь.
И подруги стали слушать. Сначала ничего не происходило, было слышно только их возбужденное дыхание, но спустя пару минут послышалось едва слышное, слабое бормотание. Слов разобрать было невозможно, но бормотание было отчетливым.
– Слышишь? – прошептала Леся подруге. – Там кто-то есть!
– Да. Надо к нему подобраться.
– Ага! Давай, ты вперед, я за тобой.
Извиваясь, словно две гигантские гусеницы, подруги поползли в направлении услышанного звука. К счастью, ползти далеко не пришлось. Очень скоро они натолкнулись на тело. На сей раз, ткнувшись сначала в ткань одежды, потом – в холодные руки, а потом – и в покрытую щетиной щеку, девушки поняли, что перед ними лежит мужчина. Еще не мертвый, но, судя по температуре кожных покровов, уже близкий к тому.
– Как думаешь, кто это?
– А фиг его знает. Но руки у него развязаны.
– Ты что? Серьезно? Тогда надо его привести в чувство! Это наш единственный шанс!
И подруги принялись толкать, бодать и даже щекотать мужчину, лежащего перед ними. При этом они еще и кричали, надеясь, что звуковые волны проникнут в мозговую коробку страдальца и пробудят того к жизни. Если бы им удалось вернуть этого мужчину в сознание хоть на несколько минут, быть может, он бы сумел развязать руки хотя бы одной из них. Шанс был призрачный, но другого у подруг попросту не было.
Однако все было бесполезно.
– Придется его хорошенько тяпнуть.
– Что? Укусить?
– Ну да. Больно, а что делать?! Может, хоть боль заставит его очнуться.
– И кто будет кусать? Ты или я?
– Давай я, у меня зубы лучше.
Леся хотела обидеться и сказать, что у нее зубы тоже очень даже ничего, но вовремя сообразила, что тогда придется кусать незнакомого мужика, который, вероятно, невесть сколько времени не мылся.
– Ну да, – сдалась она быстро. – Кусай ты. У тебя зубы и впрямь лучше.
И Кира тяпнула. Уж тяпнула, так тяпнула! От всей души, что называется. Зубы не прокусили кожу, но все же ощутимый багровый полукруг они должны были оставить. Кира была в этом просто уверена. Но дело того стоило. Если все прежние реанимационные мероприятия не помогли, то на сей раз человек ожил.
– Эй! – воскликнул он протестующе. – Больно!
И тут же новый вопль сотряс воздух:
– Где я?
И следом за этим – сдавленный стон:
– Я в могиле! Меня похоронили заживо!
Кира поняла, что нужно обозначить свое присутствие, чтобы мужчина не впал окончательно в панику. И не помер, не ровен час, раньше, чем окажет им помощь.
– Мужчина, – произнесла она успокаивающе. – Вы тут не один. И мы живы.
– А я? – заволновался мужчина. – А я что, умер?
– И вы живы… надеюсь.
– Да, да, я жив, – забормотал мужчина. – Но что со мной? Я ничего не помню.
– Как вас зовут вы хотя бы помните?
– Нет.
– Совсем нет?
– Совсем.
– Но руки ведь у вас свободны? Развяжите нас!
– Хорошо, я попытаюсь.
И мужчина принялся неловко шарить по телу Леси, которая оказалась ближе к нему.
– Это у вас что?
– Это у меня грудь!
– Ой, простите, пожалуйста, – смутился мужчина. – Если хотите, я могу перестать.
Вот еще, нашел время реверансы выделывать! Кисейная барышня, а не мужик!
– Продолжайте, не останавливайтесь, – сквозь сжатые зубы произнесла Леся.
Наконец, мужчина нашел кисти ее рук и, повозившись, сумел распутать узел, и Леся смогла встряхнуть руками.
– Ай! – завопила она, когда острая боль в пальцах возвестила о возвращающейся к ним жизни. – Как колет!
– Ничего, это скоро пройдет, – утешила ее Кира. – Было бы хуже, если бы не болело. Это бы означало, что ткани омертвели, начался некроз.
– Скажешь тоже! Это сколько же тут надо проваляться, чтобы начался некроз?!
– А ты знаешь, сколько мы тут пробыли?
– Я? Нет.
– И я – нет. А вы, мужчина, тоже не знаете?
– Я?.. – растерялся их новый знакомый и признался: – Я вообще ничего не знаю.
Голос мужчины звучал печально. Но подругам было не до него. Мужчина распутывал их, и потихоньку руки и ноги у девушек снова стали шевелиться. Спустя какое-то время они даже сумели встать. Но когда их примеру последовал мужчина, послышался сдавленный возглас:
