Маргарита Южина - Парад нескромных декольте
– Клавушка, а калошки? – суетился Акакий. – Возьми калошки. Мы купили Петру Антоновичу, но тебе, с твоей лапой, они в самый раз будут. Клавочка! Ну зачем ты лезешь в сапоги? Сейчас на даче снег, и ты в калошах как барынька будешь…
– Какая дача, Кака? Мне только что звонила Наталья Кошкина! Мать нашей беглянки! – вытаращилась на мужа Клавдия Сидоровна.
– Это которую недоработали? – сообразил Жора. – В смысле, которую отравили не до конца?
– Да, она. Звонила, плачет. Что-то там у них произошло, по телефону она рассказывать не стала, надо срочно ехать. Я поеду. Так переживаю, вдруг что-то с Лизой этот кровопивец сделал…
– И я с вами поеду, я тоже женщин умею успокаивать, – решительно проговорил Жора.
– Господи, Жора, ну конечно ты поедешь. Не пешком же мне за преступником бегать! Вдруг она скажет, где Вадик… – испугалась Клавдия. – Кака! Ты тоже собирайся. Кстати, подготовь слова утешения. А то получится, как в прошлый раз!
Акакий – сразу видно, что прожил с супругой тридцать ле,т – ничего говорить не стал, только молчком уткнулся в книжные полки и, вытащив тяжеленный словарь, принялся выискивать слова.
Слова были найдены. Была даже составлена целая речь. Говорить должна была Клавдия, Акакию, в случае чего, полагалось держать наготове пузырек в корвалолом, а Жоре было доверено поддерживать несчастную под руки и при необходимости приступить к непрямому массажу сердца. Было предусмотрено все. Однако получилось немного иначе.
Группе поддержки Наталья сначала не хотела открывать, и только лишь после того, как Клавдия Сидоровна приложилась к двери ножкой, хозяйка выскочила на площадку.
– Наталья… – Акакий опять позабыл о сценарии. Он задрал голову – высоко, по-петушиному, – закатил глазки и даже сделал вид, что прячет скупую мужскую слезу. – Наташенька… Вам будет тяжело, но это надо пережить…
Жора молчком пихнул токующего коллегу в бок, и тот открыл глаза.
– Начинайте, Клавдия Сидоровна.
– Чего там начинать! Рассказывайте, Наташа, что у вас случилось, почему вы дома? Вам же надо было в больнице лежать! – посыпалось из Клавдии.
– Проходите, пожалуйста… Ой, тут такое… – всхлипнула Наталья Кошкина. – Только мне бы не хотелось при посторонних…
– Да вы не обращайте на них внимания, – махнула рукой Клавдия. – Этот вот шофер мой, а этот просто так с нами толчется. Ну знаете, где что поднести, подержать…
Акакий запыхтел от возмущения. И ничего он не толчется! Однако на него никто и не думал обращать внимания.
– Так что у вас стряслось? – теребила Наталью Клавдия.
– Да как же вот… с дочерью моей…
– Убили? – вежливо поинтересовался Акакий Игоревич.
Женщина немедленно побледнела и стала заваливаться.
Пока Жора добросовестно хлестал по щекам Наталью Кошкину, Клавдия от души хвостала супруга собственным сапогом.
– Сколько ж раз тебе говорить, чтоб не высовывался!
– Что с ней? – слабо проговорила Кошкина, открывая глаза.
– Да ничего с вашей дочерью не случилось! – успокаивал женщину Жора. – И вообще – откуда мы знаем? Вы сами хотели рассказать.
– Я? Да-да, вы меня простите… Столько времени в напряжении… я за нее так боюсь… – женщина всерьез настроилась долго и качественно реветь.
Однако Клавдия не позволила.
– Рассказывайте. С чего это вы позвонили именно мне?
– Вы понимаете… В последний день, когда мы с Лизочкой виделись, она говорила, что вы ищете Вадима Бережкова.
– Вадика? Конечно! Прямо с ног сбились!
– Поэтому я к вам и обратилась. Вы знаете… Ой, посидите минутку, я чай подам, у меня свежий.
Очень скоро Кошкина принесла чай и к нему все сопутствующие товары.
– Я с самого начала расскажу, вы не против?
Троица дружно закивала головами.
– Понимаете, я ведь хорошо знала родителей Вадика. С Ольгой мы и вовсе часто встречались. Она нам очень помогала, работу мне давала… Вы ведь уже знаете, я у нее стилистом работала. Платила она добросовестно, хотя и не баловала. И по поводу моды всегда советовалась, чуть куда соберется – сразу мне звонит. Мы с ней потом с ее лицом работали, над прической думали, одежду выбирали…
– Ну мы поняли, – влез Жора, – дружили, значит.
– А вот и не поняли! Вы вообще-то, господин шофер, не вмешивались бы. Идите мотор прогревайте, – набычилась Кошкина.
Клавдия пнула соратника под столом и подперла кулачком щечку.
– Я слушаю, Наталья, не отвлекайтесь.
– Вот я и говорю. Работать я с ней работала, но дружить мы никогда не дружили. Мне кажется, у Ольги и вовсе никаких подруг не было. Знаете, как бывало раньше у цариц – вроде и хочется кому-то душу открыть, но некому, а рядом одни слуги, с ними же не поделишься бедой или там радостью. И со мной она не делилась. Правда, частенько приглашала в забавах своих участвовать.
– В оргиях постыдных, да? – не удержался Акакий.
– Почему это в оргиях? Женщина… Простите, как вас…
– Клавдия Сидоровна. Извините, забыла представиться.
– Клавдия Сидоровна, что ж это у вас штат такой расхлябанный? Все время в разговор лезет.
– Сочувствуют они вам, никакого удержу нет, – горестно покачала головой Клавдия.
Такое отношение, вероятно, приглянулось Кошкиной, потому что она вежливо пояснила Акакию:
– Я вам не про оргии толкую, я и слова-то такого не знаю. Забавлялась Ольга Васильевна, тешила свою одинокую душу. После того как ее Иван Павлович решил окончательно к новой супруге податься, она горевала. Да, горевала, но недолго. Решила ту самую супругу разыграть. Ведь как Иван со своей зазнобой познакомился, вы не в курсе?
– Н-нет, в абсолютном неведении… – покачала головой Клавдия.
– А я вам расскажу. Мне Ольга рассказывала. В общем, Ольга танцы преподавала, и их ансамбль пригласили на местное телевидение. Естественно, Иван ее повез. А повез потому, что давненько не доверял своей благоверной. Ну рогатый он был, как благородный олень, это уже давно все знали, даже он сам. И решил свою супружницу чуть ли не за ручку водить. Естественно, привез Ольгу, а у той неожиданная встреча образовалась с поклонником. Они, значит, курлыкают, а тут Иван Павлович, как привидение, из-за стены выскакивает – оп-паньки! Конечно, любовник давай по креслам скакать, будто тушканчик, Иван за ним носится, а Ольга пополам согнулась и ревет от смеха. Уморительно ей было такую баталию наблюдать. Иван видит такое дело, плюнул с горя и ушел. Даже машину у Ольги забирать не стал. Сказал только: «Живи теперь, как сможешь. А я твои шашни оплачивать не собираюсь!» Ольга, конечно, похохотала немножко, а потом решила путную жену изобразить. За мужем кинулась, а он уже к другой дамочке в машину влазит.
– Это к Ирине? – догадался Акакий.
– Угу. Только тогда Ольга еще не знала, что дамочку Ириной зовут. Но на всякий случай спросила кое-кого: что это, мол, за особа на телевизионной стоянке свою рухлядь поставила. А ей и отвечают, что, дескать, особа ума недалекого, на телеигре решила приз выиграть. Не понимает, бедолага, что еще до начала проекта все призы и победители тщательно отобраны. Оленька это дело смекнула и ко мне. Сначала лекцию прочитала на тему «Все мужики негодяи! Им не дано тонкую женскую душу понять!». И настоятельно рекомендовала замуж даже и не собираться. А куда мне собираться, ко мне и так никто особенно не сватался. Если только Василий с третьего этажа, так я еще согласия не дала, он же безработный.
– Так что там с Ольгой-то? – напомнила Клавдия.
– Так я же и рассказываю! Мы с ней поговорили, и я про этот разговор забыла. Проходит какое-то время, а Ольга опять ко мне. Не терпится ей, хочет поделиться, как она новую пассию Ивана разыграла. Рассказывает, а сама смеется, хохочет. А я вижу – смеяться ей вовсе и не хочется. Еще бы! Она же думала, Иван к ней той же ночью и воротится. Что ему, привыкать, что ли, рога-то носить! А он такой финт выкинул – взял да и остался у той бабенки! Вот Ольга и куролесила. Вызнала телефон этой игруньи, бумажек каких-то настряпала, да к ней и заявилась. Выдала себя за организатора проекта той самой игры. И давай несчастной Ирине мозги пудрить. Дескать, новые правила, то да се, и по тем новым правилам Ирина должна бешеные деньги выиграть. Однако сначала она должна такие чудеса вытворять, чтобы у ее близких глаза на лоб от удивления полезли. Ну, ясное дело, все чудачества ей сама Ольга и придумывала.
– Господи, неужели Ирина поверила? Я бы так вот никогда не попался! Вот ты меня режь, а я бы до последнего в сомнениях был! – цокал языком Акакий.
– Здра-а-а-сте! А чего б не поверить?! – возмутилась Наталья Кошкина. – Ольга-то, наверное, не дура была. Ирина что-нибудь выполнит, она ей раз – пять тысяч. Та опять что-нибудь вычудит, Ольга ей – рекламу на канале или снова деньги выплатит. Я бы, честное слово, так бы и сама работала. Каждый бы день дурой притворялась за пять-то тысяч.
– Нет, ну за пять-то и я бы, наверное, согласился, – закивал Акакий.
