Керри Гринвуд - Убийство в «Зеленой мельнице»
— Я его брат!
— Об этом ты уже говорил, — заметил старик.
Снова наступило молчание.
— Я заплачу, — гордо заявил Чарльз.
Воздух в пивнушке, казалось, застыл. Чарльз понял: он сказал что-то не то и поспешил объясниться:
— Ну, за потраченное время, — пролепетал он в ледяной тишине.
— Я провожу тебя, — сжалился Дэйв. — Но не из-за денег. А если Вик не захочет тебя видеть, я отвезу тебя обратно. На расходы хватит и фунта.
Чарльз протянул ему деньги.
— А это много времени займет? — робко поинтересовался он.
Дэйв задумался.
— Дня два, может, три. Смотря по погоде. Лучше узнай, есть ли у госпожи Пламптон лишняя клеенка. Нам придется вброд переходить Воннангатту.
— А что, там нет моста? — недоуменно обратился Чарльз к пустому месту, на котором только что сидел Дэйв.
Ежась под взглядами множества глаз, он пошел к дверям, надеясь, что ему удастся купить все необходимое у жены бармена.
Влетев в дом, Энн Пурвис скинула охапку дров и завопила:
— Джо! Просыпайся!
— Что такое? — раздался голос из середины огромной постели.
Энн шлепнула по бугру под одеялом, где, по ее мнению, находилась пятая точка подруги.
Джо сердито высунулась из-под одеяла.
— Я всю ночь работала. Не могла бы ты демонстрировать свое дурацкое деревенское чувство юмора где-нибудь еще?
— Слушай, это важно. Сегодня с караваном прибыл какой-то парень, говорит, брат Вика. Между прочим, сначала он об этом помалкивал, признался, лишь когда остальные принялись обсуждать визит мисс Фрины, самолет и все такое.
— Как он выглядит? — спросила Джозефина, собираясь с мыслями, отыскивая и натягивая юбку и сапоги.
Энн сморщила лоб.
— Джо, не понравился он мне. Пухлый слабак с вечной кривой ухмылкой. Совсем не похож на Вика. Если бы мне нравились мужчины, я бы выбрала Вика, он мне напоминает одного из тех викингов, о которых ты мне рассказывала. Вик любит буш. А этот парень вряд ли прежде бывал в таких местах, и ему тут явно не нравится.
— Ну и? Что дальше?
— Молодой Дэйв согласился доставить его в Родники Макалистер, — сообщила Энн.
— Не думаю, Энн, что он причинит Вику вред, — рассудила Джозефина. — По крайней мере в присутствии Дэйва. Должно быть, он хотел появиться неожиданно. Хотя жаль, что Дэйв согласился. Зачем?
— Госпожа Пламптон говорит, Дэйв его пожалел. Тот предложил ему много денег, лишь бы добраться к Вику.
— Неосмотрительно. Он ведь не привык к бушу, верно? Энн, дорогая, думаю, не стоит слишком беспокоиться, однако парой слов я бы с Дэйвом перекинулась. Ставь чайник. Когда они отправляются?
— Утром, — ответила Энн, с грохотом опуская чайник на старинную плиту. — Но мне все это не по душе, Джо, ох, не по душе.
— Мне тоже, — согласилась Джозефина. — Я приготовлю чай, а ты сходи за Дэйвом.
Фрина провела чудесный день: нежилась на солнышке и играла с Маком — швыряла ему палочки, которые тот приносил с достойной восхищения неутомимостью; потом занималась с Виком любовью в кенгуровой траве, а когда стало смеркаться, заплела роскошные волосы Вика в косу.
— Они лезут мне в лицо, и я чихаю, — пояснила она.
Вик сидел смирно и безропотно терпел, если расческа застревала в спутанных прядях. Когда волосы были убраны, резкие и выразительные черты его лица стали яснее. Фрина поцеловала треугольник светлой кожи на шее.
— Прелесть. Любая девица полжизни бы отдала за такие волосы. Знаешь, ты совсем не похож на своего брата.
— Мама говорила, что я напоминание о предках отца. Они перебрались сюда из Норвегии поколений шесть назад. Как насчет кроличьей похлебки на ужин?
Фрина решила не говорить, что это будет первый кролик со времен ее нищего детства. Она вспомнила, как поклялась больше никогда не есть крольчатину, но, сообщив самой себе, что большинство обещаний просто замки из песка, улыбнулась и ответила:
— Хорошо.
Основательно подготовившись, Чарльз и Дэйв отправились в дорогу. Погода благоприятствовала, путь был ясен — во всяком случае для Дэйва. У него в ушах все еще звучали наставления госпожи Джо и предупреждения, что она с ним, Дэйвом, сделает, если Вик попадет в беду. Впрочем, глядя, как его наниматель стонет и ерзает в превосходном седле, едва не выпадая оттуда, хотя в таком и младенец мог бы преспокойно спать между луками, Дэйв полагал, что вряд ли этот городской хлыщ может представлять опасность для Вика. Отшельник — хороший, крепкий парень, привычный к бушу и всем его особенностям. Странноват, конечно, — живет один-одинешенек в горах. Нет, этот горожанин не сможет навредить Вику. Да и выглядит он неважно. На земле он спать не привык; переходя Воннангатту, простудился. И все же продвинулись они изрядно. Погода стояла отличная, сухая и не слишком жаркая, и два дня спустя они уже карабкались на скалистую гряду, которая приведет к Поперечной Пиле, затем они обогнут Равнину Хауитт и двинутся вниз, к Родникам Макалистер. Дэйв тряхнул головой. Ладно, завтра, а то и сегодня, если погода продержится, он доставит этого трясущегося недотепу на место. Интересно, что с ним будет делать Вик?
— Уже недалеко, — подбодрил он. — Сейчас выйдем на открытое место, и ты сможешь увидеть все окрестности хребта Барри.
— Превосходно, — с легким сарказмом отозвался Чарльз.
— Да, вид прекрасный, — простодушно согласился Дэйв.
Чарльз выпрямился в седле и вздохнул.
Фрина отвела себе три дня, и третий уже клонился к закату. Виктор колол дрова. Она смотрела, как напрягается его спина, как играют мышцы, как одним точным ударом он раскалывает полено. Затем он перекидал дрова в поленницу. Фрина обняла его, с наслаждением втянув запах разгоряченного мужского тела.
— Завтра я уезжаю, — спокойно сообщила она. — Я обещала вернуться через неделю. Мне было так хорошо, что я забыла про время. Но мне пора, Вик.
— Ты не вернешься? — спросил он, обняв ее за плечи.
— Думаю, не стоит, верно?
— Наверное, нет. Но ты бы вернулась, если бы я не смог жить без тебя?
— Конечно.
— Я напишу, — пообещал он. — Поживем — увидим. Впереди еще одна ночь, Фрина. Этого достаточно. Ты не покормишь Мака? Там в сетке есть кролик. А я пока почищу Счастливчика. Он опять катался по мокрой траве. Я не хочу, чтобы его свалила колика.
Когда Фрина зашла в дом, Мак, чьи познания в английском не обошлись без слов «кормить» и «кролик», едва не сбил ее с ног.
Она понимала, что и сама хочет уехать — вернуться к ярким огням, к шуму, к людям, к телефонам и автомобилям. Безмолвие, исцелившее Вика, угнетало ее. Теперь она еще сильнее боялась ночной тьмы, чем в день приезда. Она ловила себя на том, что напевает вслух. Иногда, несмотря на тепло спящего рядом мужчины, она просыпалась в темноте с бешено колотящимся от ужаса сердцем. Вик был великолепен, однако и он, и его окружение относились к тем удовольствиям, которые следует употреблять умеренно, как абсент, рано или поздно сводящий с ума.
Она выдала Маку кролика, велела убираться вместе с ним за дверь и вытащила свои пожитки. Свой вклад в хозяйство Родников Макалистер она внесла. В саквояже не осталось ничего, кроме испачканной одежды и маленького пистолета. Фрина радовалась, что воспользоваться им не пришлось. Она положила в складки рубашки пучок бледных альпийских цветов и кусочек коры, источавшей странный пряный запах.
Вошел Вик и, поставив на огонь котелок, начал крошить в него лук. Фрина взяла небольшой ножик и села чистить картошку.
Кроличьей похлебкой она была сыта по горло.
— Вот и приехали, — удовлетворенно сообщил Дэйв. — Родники Макалистер. Хорошая вышла прогулка, без всяких змеюк-гадюк.
— Кого-кого? — слабым голосом спросил Чарльз.
Дэйв помог ему слезть с лошади и продолжал поддерживать спутника, пока того не начали слушаться ноги.
— Змеи, — пояснил Дэйв. — Пойду свистну Вику.
— Нет, я так давно его не видел, пусть это будет сюрприз. Пожалуйста, подождите здесь. Я недолго.
— Хорошо, — легко согласился Дэйв и отвернулся.
Чарльз что есть силы ударил его по голове камнем, который незаметно подобрал, когда Дэйв помогал ему спешиться. Парень рухнул на землю.
Чарльз подошел к хижине, копаясь в карманах своей непромокаемой куртки. Дверь была открыта. Из дома выскочил Мак и, скуля, помчался к лежащему Дэйву. Чарльз наконец вытащил то, что искал, и переступил порог.
Заслышав шаги, стоявший у очага Вик обернулся. Слова приветствия застыли у него на губах, когда он увидел появившееся в дверях пугало.
Чарльз не привык к подобным путешествиям. Он двигался, словно мумия, на негнущихся ногах, лицо его было исцарапано, а волосы растрепаны ветками, от которых он по своей неловкости не мог увернуться. На подбородке запеклась кровь из прокушенной губы. Но главное, что привлекло внимание Вика, был револьвер в руке.
