Ирина Хрусталева - Гардемарин в юбке
– Почему ты не пришла три дня назад? Ты что же думаешь себе, моя дорогая, хочешь остаться с недействующей рукой?
– Коль, что ты раскричался-то? На похоронах я была, не могла прийти.
– Три дня назад кто-то умер, завтра кто-то родится, в жизни каждый день что-то происходит, но забывать при этом о своем здоровье не следует. Его потом невозможно купить ни за какие деньги. Хоть это ты понимаешь?
– Я все поняла, больше такого не повторится, буду исполнять все ваши распоряжения, господин доктор, – отчеканила Ника, вытянувшись в струнку и приложив пальцы ладони к виску, как это делают военные.
– Хватит юродствовать, Вероника, я с тобой серьезно говорю. Хочешь инвалидом остаться?
– Из-за перелома инвалидом? Не смешите меня, господин «костолом».
– Бабы дуры, но не потому, что они бабы, а потому что дуры, – вздохнул Николай. – Ты забыла про свою спину?
– Она у меня уже не болит, только чуть-чуть ноет, – поспешила Ника заверить доктора.
– Ладно, ложись на кушетку! – уже спокойно пригласил Николай.
– Зачем ложиться-то? – вытаращилась Ника.
– Насиловать буду! – рявкнул хирург и покраснел от злости. – Давай не разговаривай, снимай брюки и ложись! – Но, увидев, как Вероника надулась, уже спокойно проговорил: – Ник, ты после полета в овраг отупела, что ли? Иголки я тебе ставить буду, ложись, не бойся.
– А я и не боюсь, – пропыхтела Ника, стягивая узкие джинсы. – У меня черный пояс по карате, завалю в два счета.
– По болтовне у тебя черный пояс, это точно, – вздохнул Николай и пошел к раковине помыть руки перед процедурой. – Как у Романа дела с его задним местом? – улыбнулся врач.
– Нормально, заживает, как на собаке, правда, еще морщится, когда в машину садится, а так ничего, я ему повязки меняю. Между прочим, действительно мазь хорошая, которую ты дал, раны затягивает, прямо как живая вода в сказке.
– Да, я эту мазь всегда сам готовлю по китайскому рецепту. Ко мне поэтому всегда и народу полно. Как на перевязку, так к Шевцову.
– Я вроде у тебя медсестру видела. Не сам же ты перевязками занимаешься?
– Иногда сам, когда клиент желает и платит за это. Хочешь жить, умей вертеться, – развел Николай руками.
– Молодец, значит, нигде не пропадешь, – улыбнулась Вероника. – Коля, ответь мне, пожалуйста, как врач на один вопрос. Вот если человек с травмой головы находится в глубокой коме, но операцию сделали удачно, возможно, чтобы он выжил?
– Ну и вопросики у тебя, Ника! Диагноз-то какой?
– Откуда я знаю диагноз? Говорю же, в коме человек больше двух недель!
– В нашей практике разное случается. Вот я однажды на практике от института был в одной клинике, так там такой случай произошел. Человек тоже был в коме почти год, и к нему каждый день жена приходила и разговаривала с ним. Говорят, что человек слышит, находясь в таком состоянии, хотя никем это не доказано. Ну вот, ходила она к нему каждый день в одно и то же время. И однажды она не пришла, а вместо нее появилась ее мать и сказала зятю, чтобы он больше не ждал Наташу, так звали жену того больного. Устала, говорит, она мотаться сюда каждый день, про себя совсем забыла, никакой личной жизни у нее из-за тебя. Послушал парень слова тещи, возьми, да и глаза-то открой. Переполох был, конечно, страшный, но как это ни фантастично, на поправку с тех пор пошел человек. И жена опять стала приходить, только уже с надеждой на скорое выздоровление. Так что всякое в жизни случается. Понимаешь, парень тот сильный стресс пережил, когда ему теща такие слова сказала, произошел мощный выброс адреналина в организм, и это решило его дальнейшую судьбу. А может, и небеса сжалились над несчастным, кто знает, трудно сказать. А почему ты мне этот вопрос задала?
– Юльку Фомину помнишь?
– Еще бы не помнить! Вашу святую троицу, наверное, вся школа до сих пор помнит, – засмеялся Николай.
– Так вот, Коля, она теперь Демидова, – осторожно сказала Ника.
– Неужели та самая? А я все думаю, что-то лицо знакомое! Фотография в газете, правда, искажает лицо человека, но я никогда не думал, что до такой степени, – удивился врач.
– Да видела я эту фотографию, где они ее только откопали? Она же вообще почти десятилетней давности. У Юльки там на голове воронье гнездо вместо волос, это она такую прическу носила, когда с одним байкером встречалась. Носилась с ним по городу на мотоцикле, как идиотка.
– Так, значит, это та самая Юлия?
– Ага, Коль, та самая, только все, что говорят про нее по телевизору и пишут в газетах, все это неправда от начала и до конца.
– Постой, постой, так ты из-за Вадима Демидова, что ли, про коматозников спрашивала? Но он же вроде умер?
– Да, вчера похоронили, – вздохнула Ника. – Это я просто так спросила, из любопытства. Думаю, был у него шанс выжить или нет?
– Ой, Ника, что-то ты, кажется, темнишь? – нахмурился Николай.
– Чего мне темнить-то? Я даже не знаю, как Юльке объявить, что Вадим умер, она вообще этого не перенесет.
– Зачем же тогда стреляла в него?
– Да не стреляла она, ее подставили, я это точно выяснила, вот теперь стараюсь доказать, что Юля не верблюд! – вздохнула Вероника.
– Очень интересно, как же это ты стараешься доказать? Следствие, что ли, ведешь?
– Ага, независимое расследование, – гордо проговорила девушка и задрала нос.
– Ну, ты, мать, даешь, – выдохнул Николай. – Хотя чему здесь удивляться, ты же ненормальная!
– Слушай, Шевцов, как тебе вообще не стыдно так с женщиной разговаривать и тем более оскорблять?
– Не обижайся, – засмеялся врач. – Я нисколько не сомневаюсь, что ты проведешь это расследование блестяще и поставишь на колени всю нашу доблестную милицию. А если серьезно, Вероника, не лезла бы ты в это дело. Посмотри, что творится вокруг, бизнесменов отстреливают, как куропаток на охоте, и даже милиция не может ничего сделать. Делают вид, что ищут, только толку от этого ноль.
– Я все понимаю, не маленькая, но здесь совсем другое дело, и думаю, что связано это с наследством. Юлю очень красиво подставили, все сделано так, чтобы у следователя даже не возникло сомнения, что это сделала она. Только не учел преступник одного, что никто не знает Юльку так, как я, а я уверена, что она на это не способна. Только поэтому я сую нос в это дело. Потом, Юля беременна, нельзя, чтобы этот ребенок родился в тюрьме и продолжил свою жизнь в детском доме. Да что там говорить, все пойдет насмарку, если у меня ничего не получится.
– Моя помощь тебе не требуется? Скажи честно!
– Нет, Коль, ты мне помочь ничем не сможешь, твое дело быстрее снять с меня гипс, очень он мне мешает! – сморщилась Вероника, а про себя подумала: «Меньше будешь знать, дорогой, крепче будешь спать, да и жить тоже».
Чтобы перевести разговор на другую тему, она еще и простонала:
– Коль, а долго мне еще, как ежику, здесь у тебя валяться? Скоро ты снимешь иголки?
– Еще пять минут осталось, терпи.
– А гипс когда удалишь?
– Шустрая ты, Ника, как электровеник. Еще десяти дней не прошло, как тебе его наложили, а ходить, дорогая, с ним будешь не меньше месяца.
– С ума сойти, – запыхтела Ника. – Мать моя звонила, должна скоро приехать. Она же меня до обморока доведет своими вопросами: что, как да почему? Потом прочтет лекцию, как женщина обязана следить за своим здоровьем и насколько должна быть аккуратной, чтобы до самой старости оставаться молодой и привлекательной. Еще обязательно добавит, что только ее непослушная дочь может на ровной дороге ломать себе руки и ноги.
– Ничего, придется потерпеть и это, сама виновата, нечего в овраги летать. А откуда же твоя мама должна приехать, она что, в отпуске?
– Нет, не в отпуске, ты же ничего не знаешь, она теперь у меня в Канаде живет. Замуж вышла за миллионера, повезло ей наконец-то в жизни, встретила достойного мужчину, правда, жалко, что старый он уже. А вообще, она чувствует себя совершенно счастливой.
– Это хорошо, когда человек чувствует себя счастливым. Я таких мало встречал по жизни. Ну, вроде все, Вероника, давай сейчас сниму иголочки.
– Слава тебе господи, я думала, что уже никогда не смоюсь из твоего кабинета, – засмеялась Ника.
– Смейся, смейся, я бы посмотрел, как бы ты стала веселиться, если б здесь вместо меня кто-то другой работал!
– Спасибо тебе, Коленька, век не забуду.
– Не стоит благодарностей, Вероника Дмитриевна, всегда рад прийти на помощь своим старым друзьям. Тем более это тебе я обязан, что занимаюсь сейчас делом, которое мне очень нравится, – улыбнулся врач и начал вытаскивать иголки из спины Вероники.
Глава 25
День обещал быть замечательным, так как с самого утра в окно ярко светило солнце. Вероника потянулась, как кошка, и опять прикрыла глаза. Совсем не хотелось вылезать из-под одеяла, и девушка в него закуталась еще сильнее. На постели кто-то зашевелился, и Ника от испуга вскрикнула и села, вытаращив глаза.
